Барбара Хоуэлл - Прогулочки на чужом горбу

Я тоже взяла кружку и, дождавшись, когда чай окрасится в густо-коричневый цвет, поискала глазами, куда бы положить использованный пакетик. Все пепельницы были на рояле, к нему приблизиться я бы не решилась.

— Мне нравится ваша викторианская мебель, — сказала я, продолжая держать в руке остывающий пакетик. — Она очень гармонирует со стилем вашего дома.

Я обвела комнату восхищенным взглядом и незаметно подкинула мокрый пакетик на серебряный поднос.

— Не сюда, — скомандовала Изабель, снова наклонившись вперед, и переложила пакетик на тарелку с крекерами.

— Извините, — пристыженно шепнула я.

— А я эту квартиру ненавижу, — заметила Изабель, коротко кивнув в ответ на мое извинение. — Я хочу переехать в пригород. — Взглянув на Джой, она ядовито усмехнулась.

— Изабель хочет переехать в Коннектикут, а я пытаюсь убедить ее, что ездить на работу из пригорода в центр и обратно будет ужасно тяжело, — скорбно пояснила Джой, не геряя, однако, своей решительности и даже воинственности.

Ноздри Изабель раздулись. Видимо, этот вопрос давно уже был у них камнем преткновения.

— Все эти алкоголики и извращенцы в здешней округе…

— В пригородных поездах тоже хватает пьяниц.

— Мне необходим свежий воздух.

— Там ты летом схватишь сенную лихорадку, а зимой будет такая холодрыга, что ресницы заиндевеют…

— Это если плакать.

Джой снова посмотрела на меня, ее взгляд красноречиво говорил о том, что если кто тут и плачет, так это она, а не Изабель.

— Ненавижу пригород. — Она легонько стукнула кулачком по жесткой бархатной обивке стула.

— А мне на моей Одиннадцатой порой кажется, что я живу где-то в деревне, особенно весной, когда цветут деревья, — сказала я, решив принять сторону Джой не потому, что я придерживалась той же точки зрения (я частенько мечтаю о домике в сельской местности), а потому, что всегда вставала на защиту Джой, когда, по моему мнению, с ней обходились несправедливо.

Изабель грозно вылупила на меня глаза и опять обратилась к Джой.

— Хочу свой сад и солярий, и чтобы во дворе в мусоре рылся енот. И огромного пса, — твердо заявила она.

— Тебе там будет одиноко, и когда начнутся снежные заносы, твой дом откопают последним, — жалобно сказала Джой.

Я взглянула на часы и, взяв два крекера, — я просто умирала с голода, — запихнула их в рот. Осторожно, боясь задеть что-нибудь на тесно заставленном столике, я поднялась с места. Ноги мои затекли.

— Почему это мой дом откопают последним? — В голосе Изабель звучало напряжение. — Почему ты так говоришь?

— Потому что такова жизнь, — отрезала Джой. Обычно она владела собой во время светской беседы, но сейчас, видимо, не на шутку разозлилась. Ясно, что ей хотелось держать редакторшу в городе, в пределах досягаемости.

Мне захотелось остаться, но я уже встала и приняла решение уйти отсюда (пусть только для себя — они так и не заметили, что я встала) и отступать от него не собиралась.

— Я только что вспомнила, что должна забрать сына из школы. Я предупредила, что поведу его сегодня к дантисту, так что на школьном автобусе он не поедет, — как можно громче объявила я.

— О, Мадлен, мы совсем не поговорили. Право, мне так жаль, — сказала Джой.

— Да и мне очень жаль. Я считала, что сегодня свободна, как птица, но сейчас вспомнила, что меня ждет Гарольд, бедняга.

— Я и не знала, что у вас есть дети, — сказала Изабель. Голос ее звучал ровно, но взгляд был таким, каким Шарко или молодой Фрейд, вероятно, смотрели бы на последнюю из записавшихся к ним на этот день истеричку, входящую в кабинет.

— Да. Двое. Мальчик и девочка. Ну, спасибо за чай. С удовольствием побывала у вас.

Изабель встала и протянула мне руку; теперь она приветливо улыбалась.

— Как жаль, что вы не можете побыть еще.

— Да. Мне тоже очень жаль. Вы не знаете, куда я положила свой зонтик?

— Вы оставили его за дверью. — Она быстро прошла к двери, при этом кимоно, распахнувшись, хлопало ее по лодыжкам. — Было очень любезно с вашей стороны заглянуть к нам… да еще в такой дождь.

Джой стояла возле меня. Взяв меня за руку, она встала на цыпочки и поцеловала меня на прощанье; ей-богу, это было лишнее. Она, хотя и кажется меньше, всего на два дюйма ниже меня.

— Завтра я тебе позвоню, — тепло сказала она.

Я вышла в холл, но они обе стояли в дверях, провожая меня ласковыми улыбками. Поразительно, как много выигрываешь в глазах хозяев, покидая дом, где тебе не слишком рады. Ко мне вернулось веселое настроение.

— Спасибо большое за чай, желаю скорее найти пятую главу, — сказала я и помчалась по лестнице вниз.

Вечером, когда Ральф пришел домой, я рассказала ему о своем безрадостном визите во всех подробностях. Я была так разъярена, что даже предложила ему послать Джой счет, чтобы та его оплатила.

— Напрасная трата времени, — лаконично заметил он. — У нее нет ни гроша.

— Но ведь она получила аванс за вторую книгу.

— Ты и вправду хочешь, чтобы я отнял у нее эти деньги?

— Нет.

— Она влюблена, и потому не в себе.

— Да что это за любовь? Одни злобные пререкания.

— Не стоит расстраиваться из-за этого. Ты слишком близко к сердцу все принимаешь. — С Ральфом почти всегда так. Стоило мне пожаловаться на свои трудности или на то, что меня обидели, как он неизменно советовал мне плюнуть на все. — Она слишком поглощена веселым времяпрепровождением в компании Изабель, чтобы думать еще и о старых друзьях.

— Ну знаешь, сомневаюсь, чтобы их спор о преимуществах городской и деревенской жизни можно было назвать «веселым времяпрепровождением».

— Если хочешь, чтобы Джой оставалась твоей подругой, принимай ее такой, какая она есть, — бросил он и вернулся к своим занятиям. (Про что это он? — подумала я.) — К ней нельзя подходить с общепринятыми мерками.

И мне впервые за все это время пришло в голову: если Джой и не проявляет к нему интереса, это не означает, что его самого не тянет к ней.

Меня охватила холодная, тягучая ярость — ярость Агнес Мурхед, — и я услышала, как где-то в отдаленных мрачных уголках моего сознания со скрежетом отворилась дверь тюремной камеры. Руки мои похолодели, я чувствовала, что мне не хватает воздуха.

В ту же ночь, уложив детей спать, я пересказала ему все известные мне со слов Джой тошнотворные подробности ее связи с этой сумасшедшей Изабель, в том числе и про оргазмы, достигаемые с помощью механических членов. Слушая меня, Ральф от души презрительно хохотал, словно для него эти баталии и извращенные игрища представляли интерес исключительно в плане исследования человеческой природы, и к ним его добропорядочная натура могла испытывать одно лишь отвращение.

Все это, однако, было сплошным притворством. На самом деле ему хотелось совсем другого — стать третьим в этой компании. И в конце концов, так оно и произошло.