Келли Моран - Нефункциональный тест

Ха. Она не помнила, чтобы он был таким хорошим лжецом. Удивлённая, она проговорила:

— Просто мне казалось, что ты не из тех, кто может остепениться. — Положив голову на спинку стула и закрыв глаза, она позволила мягкому ветерку немного остудить её.

— Какого цвета нижнее белье будет на тебе завтра?

К счастью, в этот самый момент она не пила.

— Извини?

— Я знаю Нану. Она захочет доказательств, что у нас всё по-настоящему.

Ага, скорее всего. Она попыталась стереть напряжение со лба.

— Я не знаю, Трой.

Он засмеялся. Засмеялся .

— О да, ты знаешь, Кэм. Ты, вероятно, уже подобрала одежду на неделю вперёд. Готов поспорить, ты даже знаешь…

Чтоб его. Он действительно её знает.

— Голубое пойдёт? Оно голубое.

— Ты по-прежнему спишь в боксёрах и белой футболке?

Она поглядела на себя вниз и поджала губы.

— Приму твоё молчание как «да». Мы выросли вместе. Я знаю больше, чем ты думаешь. — Он замолчал, ожидая, что она что-нибудь скажет. Когда же она не заговорила — или, вернее, не смогла — он добавил: — Кстати, я сплю голым.

Она со звучным шлепком закрыла рукой глаза, словно он стоял перед ней. И он, должно быть, услышал, потому что снова засмеялся. Она откашлялась, ненавидя, что он единственный, кто может проникнуть через её оборону.

— Что-нибудь ещё, Трой?

— Ага, переезжай ко мне. — Воздух со свистом покинул её лёгкие. — Пока не подыщешь себе место. Тебе не придётся оставаться в дурдоме. — Пауза. — У меня есть гостевая комната. И я буду носить пижаму. Обещаю.

Она ещё крепче сжала телефон. Никто никогда не был так внимателен. По крайней мере, не в последнее время. С другой стороны, Трой всегда был хорошим парнем. Любителем пофлиртовать, чертовски дерзким и с крайне тёмным прошлым, которое он скрывал от мира. Но хорошим.

— Просто подумай об этом, — спокойно проговорил он. Слишком спокойно. — Ох, и Кэм?

— Да.

— Сегодня ты была очень красивой.

Она ожидала «увидимся завтра», но не этого. Трой никогда не говорил ей, что она красивая. Никто и никогда не говорил ей, что она красивая. Она открыла рот, чтобы произнести смущённое «спасибо», когда поняла, почему он, скорее всего, сделал ей комплимент.

Хизер рассказала Трою, что наговорил Максвелл, когда они расстались.

Трой не был милым. Он её жалел.

Не существовало ничего более неловкого или жалкого, чем понимание того, что Трой владел этой информацией. Вот почему он согласился на это фиаско. Он испытывал к ней жалость.

Она убрала телефон от уха и разъединилась. И прежде чем она смогла сдержаться, по её щекам потекли слезы. Прижав руки к груди, она раскачивалась, стараясь всхлипывать как можно тише, чтобы никто не смог её услышать.

Вот ещё одно, что она часто делала будучи ребёнком. Но тогда она рыдала в подушку.

Один день дома, а она уже плачет. Это будет адская неделька.

Трой наблюдал за ней краем глаза, пока она везла их в дом своих родителей. Это она настояла на том, чтобы заехать за ним. У него создалось впечатление, что это было для того, чтобы сбежать из дома. Семья Кович в полном составе могла быть… подавляющей. Казалось, сожми она руль ещё сильнее, и он отвалится.

— Ты тихая, — проговорил он, просто чтобы завязать беседу.

— Мне нечего сказать.

Он готов был поспорить, что в её голове предостаточно мыслей.

— Почему ты бросила трубку прошлой ночью?

— Я думала, что мы закончили.

— Ты не говоришь «пока», когда заканчиваешь разговор? Большинство людей прощаются. — Она смотрела прямо перед собой. — Это был всего лишь комплимент, Кэм.

— Что ж, ты не обязан говорить мне комплименты.

Теперь же он хотел это сделать.

— Парни говорят приятные слова своим подружкам.

— Ты не мой парень.

Ей нужна команда из массажистов и крепких напитков.

— А я думал, что мы должны были расстаться после свадьбы.

Она бросила на него взгляд, полный чистейшей Питсбургской стали.

— Послушай, Кэм, я тоже нервничаю до чёртиков.

Её плечи напряглись, когда она въехала на подъездную дорожку родительского дома и заглушила двигатель. Она смотрела на этот дом так, словно он собирался её съесть.

— Последний шанс, Трой. После этого тебе, возможно, придётся быть верным этой идее.

Ему уже сейчас нужно было быть верным идее. Узнав, что сделал её бывший, он собирался сделать всё, чтобы эти фальшивые отношения выглядели достоверно в течение следующей недели, даже если бы ему пришлось, в буквальном смысле, сделать ей предложение.

— Ты замечательно выглядишь.

И она действительно выглядела замечательно. Она собрала волосы в конский хвост — редкость для неё — что подчёркивало её милое личико. А белый сарафан до колен облегал её талию и бедра.

— Прекрати, Трой.

Он вышел следом за ней. Боже, эта женщина даже не может принять комплимент.

— Я серьёзно, Кэм. Я не говорю того, чего не имею в виду.

Она остановилась в дверях и обернулась. Он не мог видеть её глаза за солнцезащитными очками.

— Ты имел это в виду до или после того, как Хизер рассказала тебе о том, что наговорил Максвелл?

Он остановился. Схватил её за руку.

— Камрин…

— Хватит, — выдавила из себя она. — Пойдём.

И она открыла эту чертову дверь в ад, прежде чем он даже смог опровергнуть её слова. Он сделал вдох и тоже вошёл. Там собрался весь клан, в том числе две её тётушки и двое дядюшек. Похоже, пахло сармой [10] Сарма — это блюдо, представляющее собой начинку, завёрнутую в виноградные или капустные листья. , приготовленной по рецепту Наны, наполняющей дом неприятным запахом капусты и фарша. Он надеялся, что они приготовили что-нибудь ещё, потому что сейчас его желудок не смог бы с этим справиться. Камрин остановилась в дверном проёме, чтобы закрыть за ним дверь.

Подбежала мама и похлопала его по щеке.

— Ох, Трой. Ты приехал. — По её фартуку было видно, что она, по всей вероятности, готовила суп из огурцов в дополнение к сарме. Отвратительно. Огурцам самое место в салате. Дайте ему ещё двадцать лет, и он по-прежнему будет ненавидеть сербскую кухню.

Мама оглянулась по сторонам.

— Камрин, а где твой парень?

Сейчас или никогда.

— Это, должно быть, я, — сказал он достаточно громко, чтобы услышали в гостиной, и чтобы ему не пришлось повторять. В случае если это заявление будет повторяться снова и снова, у него может начаться истерика.

В доме Ковичей никогда не было так тихо. Он был в этом уверен. Блин. Если это всё, что требовалось, дабы они заткнулись, то ему следовало сделать это раньше.

Её мама перевела взгляд с Камрин на Троя, а затем снова на Камрин.

— Нет, правда. Где он?

Он нацепил самую идиотскую улыбку на лицо, какую только смог изобразить без того, чтобы разболелись зубы. Ему захотелось убежать домой, словно напуганному ребёнку, каким он когда-то был. Он поцеловал маму в щеку и взял Камрин за руку, только для того, чтобы обнаружить её трясущейся, поэтому он поцеловал и её руку тоже.