Анастасия Кудинова - Я вижу пламя (СИ)

Как же хочется, чтобы этот момент длился вечно.

Но, боюсь, я мечтаю о невозможном.

Мы стояли в таком положении около двух минут, пока я не отошла от Кеная и не оповестила его, что он может опоздать на самолет.

— Прощай, — пальцы друга медленно соскользнули с моих, вместе с ними ушло тепло, а в сердце появилась кровоточащая рана.

— Ненавижу прощаться, — прошелестела я, заполняя легкие обжигающим воздухом. — Мы словно не увидимся с тобой больше никогда.

— Тогда, до скорого? — улыбнулся Кенай. — Это значит, что мы встретимся через какое-то определенное время.

Я, смеясь, кивнула.

— До скорого.

Прикусив губу, шатен сел за руль и завел машину. Я подошла к открытому окну, затем немного пригнулась, когда рука друга со всеми согнутыми пальцами кроме мизинца высунулась в открытое окно.

— Бесконечно?

Я сжала его мизинец своим.

— Бесконечно.

Когда автомобиль Кеная скрылся из виду, я зарыдала, схватившись за живот и упав коленями на землю. Мне казалось, что все это сон, что я вот-вот проснусь в своей постели, но я чувствовала удушающую боль, которая была явным доказательством моего нахождения в жестокой реальности.

Почему я не попросила его остаться?

Почему я отпустила его?

Почему?!

Словно по закону подлости хлынул дождь, постепенно перерастающий в ливень.

Отлично, черт побери! Этого только не хватало, чтобы настроение упало ниже некуда.

Закрыв глаза, я подняла лицо к небу, давая холодным каплям ударяться об него. Было все равно: заболею или промокну насквозь. Я просто хотела как-то отвлечься от мыслей о Кенае, ощущая, как колючая вода бесконечно щипает мою кожу, а тело покрывается неприятной волной мурашек. Честно сказать, я так и не смогла не думать об этом человеке. Какие только способы не перепробовала, а голова так же была забита им.

Им одним.

Иногда я размышляла о том, почему еще придумали лекарство, заглушающее боль. Ведь существуй бы оно, людям приходилось бы легче. Намного. Никто бы не страдал, не пускал слез, не мучился. Или, например, не сидел так, как я сейчас в горе убитая…

Хотя… что тут лекарство? Проще не чувствовать уж ничего. Вообще. Быть подобно роботу — холодному, не знающему, что такое улыбаться или плакать, любить или ненавидеть, жить или умирать. Лучше уж быть тупой железякой, чем человеком. В этом есть свои плюсы и, естественно, минусы. Но жирный плюс в том, что быть им — в первую очередь означает не знать, что представляет собой боль. Пусть она физическая или душевная.

А я устала чувствовать боль…

Чувствовать ее — значит быть живой.

Выходит, мне надоело быть живой.

Сжав руки в кулаки, я закричала. Не наяву, конечно. Мысленно.

Я ненавижу то, что не смогла признаться Кенаю в кое-чем.

Я ненавижу то, что не попросила его остаться.

Я ненавижу то, что так легко его отпустила.

Я ненавижу те слова, сказанные ему.

Я ненавижу этот долбанный дождь.

Я ненавижу эту непредсказуемую судьбу.

А больше всего, я ненавижу себя.

POV

Кенай

Я пытался сдерживать слезы, сжимая плотно челюсти и руль. Все стало намного «прекраснее», когда полил дождь, и его капли начали растекаться по лобовому стеклу, перекрывая обзор на дорогу. Выругавшись, я включил дворники, затем, крикнув, сильно стукнул кулаком по приборной панели.

Идиот. А причем тут машина?

Дело во мне.

Только во мне.

Это себя я должен ударить. Захотел поступить в престижный университет, чтобы в будущем иметь приличную должность и неплохо зарабатывать. Подумать о себе, я подумал, а как же друзья будут без меня? Что вообще станет с «Сириусом», с ребятами, с Селией?

В какой-то степени я тоже эгоист, как и мой папаша.

Нужно было раньше думать обо всем и всех.

Сейчас уже поздно.

Сглотнув, я набрал номер Луи и поднес телефон к уху, разглядывая сверкающий от воды асфальт.

— Решил вернуться, чувак? — раздался радостный голос Гарнера на конце провода.

Я слегка улыбнулся, вспоминая сцену, где прощался с парнями, обмениваясь с ними рукопожатиями, краткими объятиями, и обещая приехать очень скоро.

— Если бы, — грустно произнес я. — Ты занят?

— Неа. А что?

— Нужно потом забрать мою тачку со стоянки. У тебя же есть дубликат ключей?

— Да, — ответил друг. — Без проблем. Заберу.

— Хорошо. — Я немного помолчал, чувствуя, как начинаю сильно жалеть, что уезжаю. — Спасибо.

Луи засмеялся.

— Всегда к твоим услугам. Ты позвони, когда приедешь. Расскажешь хоть, какие в Сиэтле девчонки обитают.

Я ухмыльнулся.

Черт, поганое ощущение, когда понимаешь, что, возможно, делаешь что-то неправильное. Во-первых, я уже скучаю по ребятам, во-вторых, думаю, будто то, к чему держу цель — вовсе и не мое будущее, не моя мечта, а чья-то другая. Наконец, в-третьих, я не успел сказать Селии кое-что очень важное…

— Несомненно, брат, — кинул я. — До скорого.

— Удачи, кренделек, — и Луи повесил трубку.

В салоне снова воцарилась тишина. Были лишь слышны звуки дождя и скользящих шин. В такой обстановке я опять погрузился в свои мысли, с неохотой или скорее с сомнением давя на педаль газа и испытывая неутолимое желание вдарить по тормозам.

А хочу ли я этого? Выучиться там и стать человеком, в конце-то концов?

Что я забыл в Вашингтонском университете? Подумаешь, туда берут только «особенных личностей», он престижный, в него много кто мечтает поступить. И что? Разве, мне это нужно? Вся эта роскошь, дорога в прекрасное будущее?

Нет.

Я резко остановил машину, отчего ее чуть ли было не занесло, и по инерции подался вперед.

Мне нужны мои дибильные веселые друзья, мне нужен «Сириус», мне нужна Селия.

Она так не хотела меня отпускать, а я, чертов идиот, уехал, делая вид, словно не вижу ее настоящих эмоций. Я знаю, что она хотела сказать, но не сказала. Просто решила промолчать, дабы не повлиять своими словами на мое решение уехать.

Господи, какой же я придурок!

Рванул на этой развалюхе к затуманившей мой рассудок мечте, оставил ее там, одну, со слезами на глазах, не признавшись кое в чем. Кое в чем важном. Том, что она должна знать…

Послав куда подальше Сиэтл и его знаменитый университет, я развернул машину.

POV

Селия

Я сидела на улице несколько минут, явно не наслаждаясь дождем, а пытаясь, наверное, таким образом ухудшить свое и до того слабое здоровье. Глаза, с которых лились то ли капли, то ли дождь (уже запуталась) были залиты свинцом, конечности онемели и дрожали.

«Я не чувствую. Я не чувствую. Я всего лишь тупой робот. Мне ни холодно, мне ни больно», — твердила я тихо, прекрасно понимая, что это не так.

Неожиданный шум хлопнувшей дверцы и чьи-то быстрые шаги принудили меня распахнуть веки. Не успев понять, что происходит, я застыла, когда Кенай поднял меня с земли и, положив горячие ладони на мои щеки, прильнул ко рту. Тепло от него распространилось по всему телу, и, врубившись, наконец, в происходящее, я обвела шею парня пальцами и перестала вести себя как тряпичная кукла.