Рэдклифф - Любовь и честь

– Да, – мелодично ответила Блэр. – Я тоже скучала по тебе. – Наклонившись, она крепко поцеловала Кэмерон, затем быстро отодвинулась и встала на ноги. Стоя на безопасном расстоянии, Блэр положила руки на бедра и сказала насмешливо-угрожающим тоном: – Я никогда не отличалась терпением. Идем.

Кэмерон рассмеялась; она не могла вспомнить, когда в последний раз у нее на сердце было так легко. Она поднялась и пошла вслед за уходящей в тень дочерью президента.

Через несколько минут они добрались до машины сопровождения и сели на заднее сиденье. Старк разместилась на переднем, рядом с Эрнандесом. Кэмерон откинула голову на спинку и закрыла глаза. Следующее, что она помнила, было похлопывание Блэр по ее плечу:

– Коммандер, мы на месте.

Кэмерон мгновенно проснулась и стала смотреть в окно, напряженная и готовая к бою. Узнав необычную архитектуру и топографию улицы, где находился дом ее матери, она расслабилась. Откашлявшись, Кэм хрипло сказала:

– Хорошо.

Старк открыла дверь для Блэр и придерживала ее, пока та не вышла. Кэмерон появилась с другой стороны машины и, обойдя вокруг, присоединилась к ним. Туда же двинулся и Эрнандес. Вчетвером они направились к парадному входу в привычном порядке. В гостиной на первом этаже горел тусклый свет, и Кэмерон улыбнулась про себя, подумав о радушном маяке. Ей редко выпадала возможность посетить дом матери, хотя это было единственное место на планете, где она чувствовала себя по-настоящему спокойно.

Старк открыла дверь первой вошла в тихий дом. Как только за ними закрылась дверь, Паула и Эрнандес бесшумно двинулись дальше, выполняя стандартную проверку. Кэмерон и Блэр поднялись по лестнице на второй этаж и остановились в конце коридора, дальнем от спальни Марсии.

– Полагаю, что не буду сегодня спать с тобой, – с обреченностью сказала Блэр, пробежав пальцами по груди Кэм.

Кэмерон поймала ее руку, и их пальцы сплелись.

– Не думаю, что есть закон, мешающий тебе уложить меня в кровать.

– Это опасное предложение, коммандер, – хриплым голосом ответила Блэр.

– Я готова рискнуть.

Кэмерон прошла по коридору и открыла дверь во вторую комнату для гостей. Пока Блэр стояла в темноте, Кэм включила свет в ванной, но оставила только узкую щелку, так что в спальню падал лишь тонкий лучик света. Для них этого света было достаточно, чтобы перемещаться между комодом, креслом с мягкой обивкой, стоящим рядом с настольной лампой, и кроватью. Кэмерон со вздохом стянула свой жакет и бросила на спинку стула. Затем привычным движением скинула наплечную кобуру. За это время Блэр подошла к Кэм и встала в нескольких сантиметрах от нее.

– Позволь мне сделать все остальное.

– Вот это уже действительно опасное предложение, – прошептала Кэмерон. Она замерла, когда ловкие пальцы Блэр начали расстегивать пуговицы у нее на рубашке и избавили ее от узкого черного пояса на брюках. Кэм послушно подняла руки - и Блэр стянула с нее рубашку и бросила ее на стул рядом с жакетом. Кэмерон потянулась, чтобы обнять возлюбленную за талию, но та отстранилась.

– Ну! – выступила Кэмерон, озадаченная.

– Кэм, не стоит, – очень странным голосом сказала Блэр. – Я не настолько сильна.

– Блэр…

– Я не шучу. Тебе нужно отдохнуть. И, если ты прикоснешься ко мне, я об этом забуду. – Она шагнула вперед. – А теперь не двигайся. – Она расстегнула молнию на брюках Кэмерон и одним движением стянула их вниз по бедрам вместе с трусиками.

Кэмерон сняла мокасины и сделала шаг вперед.

– Что теперь? – невнятно спросила Кэмерон, и сердце ее ухнуло, когда Блэр случайно коснулась ее.

– Теперь ты ляжешь в кровать, – хриплым голосом ответила Блэр.

Кэмерон неохотно подчинилась и растянулась под одеялом. Наклонившись, Блэр целомудренно поцеловала ее и провела пальцами по густым темным волосам Кэм.

– До завтра.

Когда она повернулась, чтобы уйти, закрытые веки Кэмерон уже трепетали. Блэр протянула руку к дверной ручке и в эту секунду услышала низкий голос, плывущий к ней по ночному воздуху:

– Я люблю тебя.

– И я тебя, – прошептала она в ответ.

Блэр прошла по коридору, прикрыла свою дверь и легла в кровать, зная, что пройдет немало времени, прежде чем она уснет.

В 9:20 утра Кэмерон перевернулась и открыла глаза.

Солнечный свет проникал через окно с левой стороны комнаты. На мгновение она замерла, прислушиваясь к звукам в доме. Стояла тишина. Кэм задумалась, не пойти ли ей в комнату Блэр, и какова вероятность, что она там одна. За шесть часов крепкого сна Кэмерон прекрасно отдохнула. Головная боль отдавалась далеким эхом, и теперь совсем не беспокоила. Единственное, что вызывало дискомфорт, было желание, которое не уменьшилось за прошедшую ночь.

Секс в доме матери при агентах, стоящих под дверью, - прекрасная идея. Одна мысль об этом должна охладить весь пыл.

Но только не сейчас. Вместо этого она вспомнила взгляд Блэр в тусклом освещении бара – напряженный и опасный. Позже, в лунном свете на пляже ее лицо смягчилось, но голод в глазах по-прежнему обжигал. Кэмерон вспомнила, что она была не прочь быть съеденной.

Нужно загасить желание, пока оно не разгорелось с новой силой. Улыбнувшись про себя, она спустила ноги с кровати, встала и потянулась, затем прошла в ванную обнаженной, включила душ и подождала, пока вода нагреется. После душа она оделась и решила, что ей нужно купить одежду для вернисажа, который состоится сегодня вечером. Кэмерон приехала налегке, без вещей, уверенная, что, если Блэр собиралась оставаться в Сан-Франциско больше суток, у нее просто закончится чистая одежда.

Она надела летние брюки и черную рубашку поло, это сочетание смотрелось несколько легкомысленно, учитывая специфику ее работы. Поправив кобуру на ремне брюк, она спустилась вниз, чтобы проконтролировать дежурную смену агентов.

В столовой и гостиной никого не оказалось, так же как и на кухне. К счастью, полный кофейник ждал ее на кухонной стойке рядом с керамической кружкой, которую Кэмерон не могла не узнать: она сама сделала ее для отца, когда ей было десять лет.

Из-под кружки выглядывал листок бумаги. Она прочла строки, написанные характерным почерком матери: «Кэмерон. Я в студии. Подойди, как будешь готова».

Кэм налила кофе, взяла банан из корзины для фруктов у холодильника и поднялась на третий этаж. У двери в студию она остановилась, сомневаясь, стоит ли мешать матери, если та работает.

– Привет.

– Кэмерон? Это ты? – раздался голос матери из глубины мастерской.

– Да. Можно войти?

– Конечно. – Maрсия вышла с улыбкой на лице. Остановившись перед дочерью, которая была на дюйм или два выше, она встала на цыпочки и поцеловала Кэмерон в щеку. – Как приятно видеть тебя.