Морин Чайлд - Тройная радость

– А какой верный?

У Дайны все горело внутри, а голова раскалывалась. Причина, несомненно, в бессонной ночи, споре с Коннором и поспешном переезде, который точно закончится несчастьем.

– Жить с Коннором Кингом? Даже временно? Неверный ход. Я чувствую это.

На самом деле все, что она чувствовала, – тревога. С тех пор как он поцеловал ее, она словно стояла на краю пропасти. Переезжать в его дом, на его территорию, спать в комнате недалеко от его комнаты… все это плохо кончится. Особенно потому, что хотя этот человек невероятно раздражал и иметь с ним дело было неприятно, он также неодолимо манил.

И при этом близнецы даже не брались в расчет. Он забирал близнецов, в свое владение – иного слова не подберешь. И это должно что-то значить, особенно если он собирается отсудить право опеки. Любой судья на свете оставит детей во дворце, под присмотром миллиардера, который мог позволить себе нанять армию нянь, а не почти разорившемуся кейтереру, живущему в съемном бунгало, которое было слишком мало для одного человека, не говоря уже о четырех.

– О боже!

Бабушка снова прищелкнула языком, и Дайна поежилась.

– Для тебя это возможность узнать отца детей, которых ты любишь, – заметила бабушка. – Воспользуйся ей. Узнай все, что сможешь.

– Для того, чтобы использовать против него позже? Ты это имеешь в виду?

Дайна задумчиво приставила палец к подбородку. Она не может рисковать тем, что Коннор возьмет над ней власть. И без того она будет жить в его доме, делить с ним детей и невольно даст все основания получить над ними опеку. Она должна пойти на это в полной готовности защитить себя, если будет необходимо.

– Нет, – вздохнула бабушка. – Я имела в виду, постарайся узнать его. Вы оба крепко связаны детьми. Навсегда стали частью жизни друг друга. Разве не лучше узнать человека, чем предполагать худшее и действовать соответственно?

Дайна застонала и плюхнулась на постель.

– Ненавижу, когда ты так рассудительна.

Пожилая женщина усмехнулась и принялась складывать крошечные маечки и штанишки.

– Ты не хочешь признать, что он прав, верно?

– Он не прав. В чем?

– Насчет этого дома. Он слишком мал для тебя и трех растущих детей. Ты это знаешь, Дайна. Просто не хочешь признать правду.

Верно. Иногда стены бунгало просто сжимались, душа их. Она сняла его три года назад, для себя, в ожидании, пока сможет приобрести собственный дом. Способ сэкономить деньги, поскольку арендная плата была невысока, так что она могла откладывать на покупку дома. Поскольку бизнес шел хорошо, Дайна считала, что пройдет совсем немного времени и она сумеет позволить себе приличный кондоминиум.

Она накопила денег, открыла кейтеринговую компанию и была уверена, что все планы рано или поздно будут выполнены.

Но тут появились дети, арендная плата поднялась, бизнес разваливался, и она так и застряла в этом бунгало. Когда Коннор сказал, что ее бизнес тонет, унося с собой мечты о ресторане, попал не в бровь, а в глаз.

Может, бабушка права. Ей все равно придется платить аренду за дом, даже когда она будет жить с Коннором, только чтобы сохранить свое жилье, на случай если что-то пойдет не так. Но во всем остальном она выиграет. Счета за памперсы, еду, нянь не будут накапливаться, потому что она будет жить в его доме. Может, стоит снова начать откладывать деньги и пополнить почти истощенный сберегательный счет.

– Хорошо. Мы поедем. Мы останемся. Временно.

– Прекрасно. И ты сделаешь это с позитивным настроем.

– О я положительно уверена, что все это кончится для меня плохо. Это как-то считается?

– Не считается, – покачала головой бабушка. – В чем дело, внучка?

Дайна, нахмурившись, оторвала кусочек присохшего детского питания от белых шорт.

– Коннор Кинг все время на меня давит, – пожаловалась она едва слышно. – Он классный, он богатый, он настырный.

– А тебя это волнует, потому что думаешь о матери.

Дайна с извиняющимся видом взглянула на бабушку. Какой бы матерью ни была Хелен для Дайны, она была также дочерью Анжелики, и Дайна чувствовала себя виноватой, потому что напомнила бабушке о ее потере.

– Прости, но ты видела, что случилось с мамой. Она встречалась с мужчинами, сильными и властными, а потом становилась тем, что они хотели видеть. Она совершенно потеряла себя, пытаясь стать кем-то, кем на самом деле не была.

Анжелика, тяжело вздохнув, села рядом с Дайной и сжала ее руку:

– Я любила твою мать. Но она не была сильной женщиной. Всегда сомневалась в собственной индивидуальности. Моя дочь всегда ждала ответов от мужчин, вместо того чтобы самой их искать, и в этом была ее ошибка. Ее вина. Не твоя.

Дайна взглянула в глаза бабушки.

– Ты волнуешься попусту, – тихо сказала бабушка. – Ты обладаешь силой, какой никогда не было у твоей матери. Ты уверена там, где она колебалась. Сила в мужчине это совсем неплохо. Только слабость может быть поглощена силой. Ты не слаба.

Дайна хотела бы поверить этому, но в этот момент ее самооценка была донельзя низка. Жить с Коннором, быть рядом круглые сутки… это станет тем соблазном, которого она всегда избегала. И сознание этого только усугубляло ее неуверенность в себе и неловкость.

– А теперь, – велела бабушка, вставая, – помоги мне сложить вещи ребятишек. Пора увидеть свои страхи и побороть их.

– Верно. Побороть страх.

Дайна тоже встала и оглядела гору детской одежды, которую нужно сложить. Однако у нее было такое чувство, что Коннор Кинг – не такой человек, которого легко завоевать.

Конечно его дом был удивительным. Окруженный садами и зеленью, он был выстроен в стиле ранчо, из камня, кирпича и стекла, и выглядел так, словно просто вырос из земли.

Дайна потеряла дар речи с того момента, как вошла в двойные двери. Полы из полированного дуба. Прекрасная мебель, сверкающие столы, картины на выкрашенных в серо-коричневый цвет стенах, камин серого мрамора, занимавший стену огромной комнаты. Только когда они заняли детей игрой, Дайна смогла полюбоваться помещением. Мягкая мебель словно приглашала свернуться на ней и расслабиться. Книги и журналы были сложены на дубовых столах, а ряд стеклянных дверей вел на зеленый газон с видом на океан. Одна стена была стеклянной с поразительной панорамой, особенно сейчас, когда закат пролился на море красно-золотой дорожкой, и пятнал небо оттенками розового, золотого и фиолетового.

Она медленно повернулась, вбирая в себя увиденное и не желая чувствовать себя крестьянкой, приглашенной в замок. Весь дом пропах ароматом цветов и лимонной полироли. И хотя она ненавидела в этом признаваться, все ее бунгало свободно могло поместиться в этой огромной комнате.

Дети играли на ковре, стоящем, возможно, больше, чем ее машина, играли игрушками такими новыми, что Дайне и Коннору приходилось вынимать их из упаковки.