Шома Нараянан - Двенадцать часов соблазна

– Но… но я спрашивала, а ты всегда замыкаешься!

– Это как? – осведомился Самир, теряя терпение. – Спроси меня снова! О чем хочешь!

– Что ты собирался сделать, когда откажешься от карьеры? – выпалила она. Конечно, это не самое важное из того, что хотела знать, но почему-то именно это ее волновало. Он выглядел немного сбитым с толку, и она уточнила:

– Ты сказал, что Шалини порвала с тобой, потому что ты хотел уехать в Европу и работать над чем-то, что не давало много денег. Чем именно?

Его лицо прояснилось.

– Ах, это… план был немного непрактичным. Я с ума сходил по машинам, особенно винтажным, и идея была купить партию старых машин, поработать над ними и продать. А также участвовать в ралли… ну все такое.

Он пожал плечами:

– Что я могу сказать? Мне было только двадцать два.

– Звучит не так уж непрактично, – решила она. – В Гоа есть музей старых машин, и думаю, он преуспевает.

Самир пожал плечами.

– Шалини так не считала, – сказал он, и его губы на мгновение искривились при мысли о давно забытой боли. – Что еще ты хочешь знать?

– Ты упомянул о необходимости покинуть Кашмир. Могу понять, что ты не хочешь говорить об этом, – поспешно добавила она. – Но ты почти не упоминаешь о родителях и даже о брате. Сначала я думала, что ты не очень к ним близок, но судя по тому, что сказала Приянка, это неправда.

– Я расскажу тебе о них все, – вздохнул Самир. – Скоро. Обещаю. Или тебя беспокоит что-то еще?

Было что-то еще. Но очень расплывчатое, и она, естественно, не могла признаться, что подслушала его разговор с матерью. Но он по-прежнему смотрел на нее, и она наконец сказала:

– Не могу отделаться от ощущения, что ты постоянно меня оцениваешь. Словно пытаешься определить, достаточно ли я хороша для тебя или нет.

Она никак не ожидала, что он будет обороняться, но Самир поднял брови и неожиданно спросил:

– А разве ты не делаешь того же самого? Ты практически составила каталог всего, что со мной не так.

– Это не одно и то же, – начала она, но он безжалостно перебил:

– Абсолютно одно и то же. Никто не идеален. Но я по-прежнему думаю, что мы сумеем наладить отношения.

Встав, он обошел вокруг стола, положил руки ей на плечи и нагнулся, чтобы легонько прикусить шею. Мелисса против воли стала извиваться от удовольствия, и он тихо рассмеялся.

– А если это не сработает, по крайней мере, секс потрясающий. И это веская причина оставаться вместе, не считаешь?

Сомнения снова вернулись ночью, когда она наблюдала за спящим Самиром. Рука подсунута под голову, другая небрежно закинута на ее талию. Она позволила уговорить себя остаться. Но совсем не была уверена в продолжении их отношений. Конечно, классный секс – это здорово, но не могут же они проводить все свободное время в постели! Начнутся другие проблемы. Она даже не заговорила о разных религиях, потому что это будет иметь значение, только если бы они собирались пожениться. Однако это тревожило ее. Самир был почти атеистом. И хотя она сама не была особенно ревностной прихожанкой, все же верила в Бога. Кроме того, он был воспитан в индуистской религии, а это означало, что его семье вряд ли понравится, если он женится на христианке.

Самир слегка пошевелился, и его рука властно сжала ее талию. Мелисса нагнулась и припала поцелуем к его идеально очерченным губам. Кое-что в нем было совершенным, не говоря уже о красоте и подвигах в постели, и именно поэтому было так трудно принимать решения.

Несмотря на тщательно оберегаемую независимость, она привыкла зависеть от его спокойной силы. И знала, что он никогда не подведет ее, если она будет в нем нуждаться. Кроме того, ему всегда удавалось шутками вывести ее из дурного настроения. Он был честен, прям, действительно славный человек, и в то же время сексуален и настолько красив, что перед ним не могла устоять ни одна женщина. Нужно было иметь сверхчеловеческую силу воли, чтобы помешать себе влюбиться в него.

Предел наступил несколько дней спустя, когда она обнаружила, что Самир ожидает от нее присутствия на пятничном корпоративе, где будут все важные шишки из «Максимус».

– Но я работаю, – напомнила она. – Ты сам сказал: это новая работа и я не могу отпрашиваться!

– Мел, вечер начинается в восемь. К этому времени ты наверняка закончишь.

– Да. Закончу дела в офисе. Но есть еще рассказ для журнала, который попросила написать Майя. Его нужно сдать в субботу утром.

– Допиши сегодня, – нетерпеливо бросил Самир. – Много времени это точно не займет! Тысяча слов?

– Немного больше. – Мелисса поколебалась: – Собственно говоря, я уже дописала. Мне просто нужен свободный вечер, чтобы немного его отполировать.

Майя добыла для нее контракт на издание книги. И он будет осуществлен, если издателю понравится рассказ. Так что она сидела как на иголках, мучаясь нетерпением.

Она не сказала ничего Самиру, инстинктивно чувствуя, что он не поймет. Или хуже того, не посчитает событие значительным.

– А ты не можешь сделать это между сегодняшним днем и завтрашним?

– Э… мне трудно работать, когда ты рядом, – призналась она.

Мелисса уже дважды пыталась сесть за рассказ, но он соблазнял ее лечь в постель. После этого она старалась писать, когда его не было дома.

– Я тебя не потревожу, – сухо пообещал Самир. – Постарайся закончить работу и освободить пятницу.

Мелисса нерешительно смотрела на него, не зная, что делать. Очевидно, корпоратив был очень важен для Самира, и хотя она вовсе не желала там быть, все же поехала бы, если бы не рассказ. Выход, который он предлагал, ей не годился. Она хотела дать рассказу вылежаться дня два и поработать над окончательным вариантом в пятницу. Но сейчас ей было сложно оставаться объективной: она может совершенно испортить рассказ, чрезмерно прилизав его.

Самир уловил ее колебания и тихо сказал:

– Насколько я понимаю, это отказ. Всего тебе хорошего с рассказом.

– Ты даже не предложил прочитать его, – выпалила она.

– Ты впервые упомянула о нем с тех пор, как тебя попросили его написать, – возразил Самир. – Если хочешь, чтобы я прочитал, буду более чем счастлив сделать это.

Мелисса ничего не ответила, и Самир вышел из комнаты, чтобы не сказать того, о чем позже пожалеет. Он привык уважать индивидуальность Мелиссы, но сегодняшнее поведение казалось эгоистичным по любым стандартам.

Его губы изогнулись в невеселой улыбке. Большинство прежних подружек обеими руками схватились бы за возможность показаться с ним на людях. Мелисса, однако, считала это ненужной помехой.

Повинуясь порыву, он взял телефон и набрал номер, который почти успел забыть.

После ужина, за которым они почти не разговаривали, Мелисса тихо сказала: