Ксения Васильева - Теплый пепел надежд

— Она же хотела меня убить! — снова вскинулся Макс.

— Тише, тише, а то Касьян подумает, что мы с вами деремся! — Она засмеялась, но сразу стала серьезной.

— Скажите, а что вы с ней собираетесь сделать, как только найдете?

Макс молчал. Он сам толком не знал… Наверное, сдаст Касьяну, и пусть ее осудят и засадят в тюрьму.

— Ну? — подхлестнула его Зина.

— Не знаю… Сначала мне хотелось тоже ее порезать…

— Зачем же ее резать, если она и так уродина? И на нее без отвращения не взглянешь? — резонно возразила Сонечка.

— Сдам ее сыщику, этому Касьяну, и пусть что хотят, то с ней и делают. Мне бы хотелось посмотреть на нее и в… — он хотел сказать: и в рожу поганую плюнуть, но постеснялся.

— И в рожу ей плюнуть, так? — будто прочла его мысли Сонечка.

Ей вдруг смертельно надоела эта игра с Максом, тупым и злобным. Господи, что она в нем нашла? Хотя тогда она была крошкой-малюткой по сравнению с теперешней Соней-Зиной…

Надо заканчивать эти пляски тем эффектным жестом, о котором она давно думала. Хотя это ее уже не интересовало, но история должна получить завершение.

— Макс, вы меня разочаровали, — сказала Сонечка холодно. — Вы мне казались добрым и понимающим… Тихо, тихо, — остановила она вскочившего побледневшего юношу, — я ваши шрамы видела. И в них вините только себя.

Она зорко посмотрела на него. Макс, опустив голову, крепко сжал кулаки.

— Повторяю: виноват ты сам, — она отбросила «вы» — еще чего! — Ты запрещал сестре дружить с ней. Почему? Только из-за того, что судьба так распорядилась и дала ей именно такое лицо? Но она прежде всего человек! А какой? Ты не знаешь и не узнаешь никогда! Она любила и тебя, и твою сестру, которая ответила ей дружбой, потому что была невинна и добра! А ты… ты как был тупицей, так и остался! — Макс встал. Лицо его было мрачным и злым.

«…Та-ак, — подумала она, — сейчас он меня ударит! Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Сейчас ему сказать или еще поерзать?..»

Сонечка задумалась.

Макс не дал ей времени на раздумья, зашипев:

— Почему вы ее защищаете? Вы же не знаете, как было! Вы не верите мне, вы на стороне какой-то девки, которая меня чуть не убила? — Внимательно посмотрев на нее, он вдруг сказал уверенно: — Вы меня ненавидите. За что? Что я вам сделал? Я люблю вас, Зина, и буду вечно любить… — Не справившись с волнением, Макс упал перед ней на колени и разрыдался.

Эта сцена ее тяготила.

— Ну-ну, — сказала она, чуть дотронувшись до его жестких густых волос (если бы это случилось тогда ! Жизнь ее была бы другой), — не надо плакать, ничего не изменишь. Я тебя вовсе не ненавижу… А любовь твоя пройдет, как детское заболевание, корь например. Думаю, что и твоя уродина забыла о тебе думать. Она ведь стала натурщицей, и ее все нарасхват… Говорят, ее полюбил один очень известный художник, именно в ее облике уродки… Тебя это не удивляет?

Он поднялся с колен, не глядя на нее, кулаком утер слезы и пробормотал:

— Не верю я… Это она слухи распускает. Врет! Но Касьян найдет ее, я уверен!..

— Конечно, найдет, я тоже уверена, — усмехнулась она и вдруг спросила: — Что бы ты сказал, если бы я оказалась той Соней, а?.. — И улыбнулась ему своей самой лучезарной улыбкой.

Он оторопел — ну и шуточки у этой Зины! На черта ей эго надо? Может, затевает с ним какую-то непонятную игру? Зачем она пришла? Он-то по глупости подумал, что она к нему неравнодушна…

— Зина, зачем вы издеваетесь надо мной? Будто я вам враг…

— А ты и есть мне враг, — ответила она снова с улыбкой, — правда, сейчас уже отошло… Ведь я действительно Сонька-уродина. Так как мы будем?

Он смотрел на нее с мольбой. Зачем она так зло издевается над ним? Она! С ее нежным, прекрасным, светящимся в полутьме лицом и сверкающими, как звезды, глазами — такая необыкновенная! И такая недобрая…

И только одно прошептал:

— Что я вам сделал? За что?..

Она звонко рассмеялась:

— Ты много чего сделал! Интересно, а почему ты считаешь, что я не могу быть Сонькой?

— Нет! Вы не можете быть ею… Вы — другая, другой человек, другая совсем… Конечно, я не такой уж вахлак и знаю, что есть врачи, которые меняют там… лицо, фигуру… Ну, улучшают… Но сделать совсем другого человека!.. С другим голосом и… всем… Этого нет.

— Есть, — возразила она, — и если ты мне не веришь, я расскажу подробно, как все было у тебя в общежитии, хочешь?

— Нет! — крикнул он. — Я не хочу это вспоминать! Она вам рассказала! И вы действуете с ее подачи! Вы ей поверили! Конечно, она себя выгородила!

— Хорошо, — остановила его крики Сонечка, — оставайся при своем мнении. Тогда еще вопрос: а ты смог бы полюбить Соню, ставшую мной?

Это было уже выше его возможностей.

— Извините меня, я что-то… Мне плохо… Вы сердитесь на меня?..

Она пожала плечами.

— Я никогда, никогда не поверю… вам… Я бы ее узнал в любом виде… Не издевайтесь надо мной… — прошептал Макс.

Она встала с кресла, он попытался приподняться, но его качнуло.

— Может быть, дать валокардина?

Он замотал головой. Все, что ему сейчас было нужно, это остаться одному, чтобы эта странная, пугающая женщина ушла.

Уже закрывая за собой дверь, она сказала:

— Максик, передай мою любовь Гуле…

Она вышла. Он без сил остался сидеть на тахте. Без мыслей, без чувств, без желания двигаться. Она выжала из него все. Единственное, что мелькнуло в его одурманенной голове, было то, что там находились две женщины! Ему всегда так казалось, только он никому не говорил!..

Сонечка пришла к себе, переоделась в скромный студенческий наряд: джинсы, свитерок на голое тело, ботинки на толстой подошве… Будто собралась куда-то зимовать, подумала она, может, и так…

Но к Касьяну идти надо. И опять болью резануло по сердцу: Кирик никогда не примет ее такой, какая она сейчас… И этот дурачок Макс готов обманываться, но ни за что не захочет поверить, что Зина — это Соня, даже если сто свидетелей докажут ему это. Мужчины! Она их хорошо узнала за год… Даже лучший из них, простите за грубость, мудак!

С такими мыслями Сонечка спустилась в зал. Было поздно, Касьян сидел в одиночестве. Увидев ее, он расплылся, она ответила ему тем же, присев за его столик.

— Отделались от своего поклонника? — спросил Касьян. — Сложно было?

— Да нет, ничего сложного, — ответила она рассеянно. — Интересно, мне чего-нибудь дадут сейчас поесть и выпить? Я голодна и хочу промочить горло.

Касьян встал, сказав, что, кажется, Ирина Андреевна еще не ушла. Прискакав на кухню, он прошептал ей, что ему позарез надо поговорить с Зиночкой, а она голодна и хочет выпить… Ирина обещала все исполнить.

Касьян чмокнул ее в щечку.

— Расскажете потом, что у вас за тайны? — с любопытством спросила она.