Мэтт Пенья - 12 историй о настоящей любви (сборник)

– Это ты! – одна из близняшек развернулась и посмотрела на меня с другой скамейки. Ее голос почти вибрировал. – Мы знали, что это ты. Мы знали…

– Хульда, – голос Этана был холоден, и я догадалась, что он назвал так не меня. Это была уже не игра. Он протянул мне свой телефон, чтобы я смогла прочитать сообщение на экране.

От Хульды:

Скажи Лидди, что они на подходе!

– Что ты здесь делаешь? – спросила другая близняшка. – Как ты познакомилась с Этаном? Где…

Но я не слышала слов. Заполненный людьми зал вдруг стал ледяным. Клянусь, мне стало холодно. Подняв глаза, я увидела человека, стоящего у входа в церковь. Его волосы были взлохмачены из-за сильного ветра. На нем было черное пальто, красный шарф и идеально вычищенные итальянские кожаные туфли. Он был здесь лишним. В этом мире. Но я также понимала, что он ни за что отсюда не уйдет.

– Кто такая Лидди? – голос Этана звучал будто за тысячи миль отсюда. – Посмотри на меня.

Он взял меня за руку.

– Кто такая Лидди?

– Я, – пришлось признаться.

– Ты сказала, что тебя зовут Лидия.

– Да. То есть звали. Это мама называла меня Лидди.

Я встретилась с ним взглядом.

– Этан, я – Лидди Чемберс.

Я подождала, пока мои слова дойдут до него, пока это имя всплывет в памяти. Но Этан просто переспросил: «Кто-кто?», – и мне захотелось его расцеловать. Он не закричал мое имя, не выпучил глаза. От этого парня в тот момент не исходило ни восхищения, ни отвращения, и, думаю, за это я его и полюбила. Совсем чуть-чуть.

– Что Хульда имела в виду? Кто на подходе?

Он снова показал мне свой телефон.

– Она ошиблась, – покачав головой, я посмотрела на мужчину, стоящего у двери и прожигающего меня взглядом. – Они уже здесь.

Я не видела, как Эмили прошла по центральному проходу к кафедре, но когда она начала читать историю Рождества из Евангелия от Марка, ее голос звучал, будто ангельское пение. Свет стал еще более тусклым. Маленькие мальчики, одетые как пастухи, вынесли козлят и заняли свои места в передней части церкви, а я тем временем, словно в трансе, улизнула от Этана и его семьи и, прячась в тени, выскользнула на улицу.

Мужчина, последовавший за мной, не предложил обняться. Он даже не спросил, все ли со мной хорошо, и не сказал, что волновался. Нет. Первым делом он выпалил:

– Ты знаешь, что у тебя сегодня был концерт?

– А ты не видел? Я только что выступила на другом, – парировала я.

Он схватил меня за руку и потянул к вертолету, стоявшему на соседнем поле.

– Вертолет, Дерек? – я закатила глаза. – Серьезно? Как изысканно.

– Идем. Мы улетаем.

– Нет, – закричала я. – Мне надо попрощаться. Надо…

– Лидия! – голос Этана разрезал чистый ночной воздух. – Подожди.

Все, что я смогла сделать – это оттолкнуть Дерека на мгновение, чтобы оглянуться.

– Вы кто? – тетя Мэри всего на полшага отставала от Этана и быстро сокращала расстояние между нами. – Куда вы ее забираете? Я отвечаю за этого ребенка!

Тетя Мэри выглядела и звучала как сила стихии. Дерек, возможно, даже отпрянул бы немного, если бы от моего отъезда не зависело так много. Если бы он не привык всегда выезжать на мне.

Он выпятил грудь и сплюнул:

– Нет, не вы! И она улетает. Сейчас же.

– Хульда, что происходит? – Клинт встал рядом со своей сестрой. – Этот мужчина к тебе пристает?

– Клинт, он пытается ее забрать, – сказала тетя Мэри.

– Вы ее отец? – спросил Клинт.

Дерек рассмеялся:

– Я ее опекун по завещанию.

Он окинул взглядом Клинта в его джинсах и куртке.

– А вы, сэр, убирайтесь-ка с дороги, пока вас не арестовали за похищение.

– Похищение?! – вскричал Клинт.

– Они не знали! – я встряла между Клинтом и Дереком. – Я сбежала. Притворилась студенткой по обмену. Я солгала, и они меня приняли.

Церковь быстро опустела. Похоже, весь Вифлеем теперь собрался вокруг нас. Я ожидала, что кто-нибудь пошутит: «Так чей же это ребенок?» – но никто ничего не сказал. Мы все уже сказали слишком много.

– Меня зовут Лидия, – призналась я им. – Лидди. Лидди Чемберс.

Ночное небо было чистым и холодным. Мое дыхание поднималось к нему облачком пара, а я пыталась понять, что же произошло.

И именно тогда я услышала пение.

Это был мой собственный голос. Но не та песня, которую крутят по радио, а версия «Святой ночи», которую я записала в маминой больничной палате три года назад. Песня, которая получила три миллиона просмотров на сайте YouTube. Из-за которой Дерек и звукозаписывающая компания заинтересовались мной.

Когда мама совсем заболела, когда стало ясно, что она не сможет меня вырастить, – эта песня стала главной причиной, почему она сделала Дерека моим опекуном, считая, что дарит мне мечту.

– Это она! – одна из близняшек подняла свой мобильный телефон, на экране которого шел ролик, чтобы все могли увидеть. – Смотрите. Это правда она. Лидди Чемберс!

– Нет, – Этан покачал головой. – Это Лидия.

Дерек махнул рукой, и вертолет на пастбище возле церкви включил пропеллер. Снег начал кружиться, в ночном небе поднялся белый водоворот. Дерек пошел к вертолету, а я смотрела на Клинта, Сьюзан, Эмили, потом Этана и тетю Мэри.

– Лидди! – Крикнул Дерек. – Быстрее!

Сделав несколько шагов, я обернулась. Я была благодарна кружащемуся снегу и темной ночи: не хотелось, чтобы все видели слезы в моих глазах.

– Извините. Извините, что солгала и… – я запнулась.

– О, дорогая, – отозвалась тетя Мэри. – Ты думала, мы не поняли, что ты не Хульда? Мы давно уже тебя раскусили.

– Вы догадались? – я не знала, обидеться мне или вздохнуть с облегчением. – Почему же вы ничего не сказали? Почему не прогнали меня?

– Милая, когда теряешь кого-то, ты теряешь частичку себя, – сказала тетя Мэри. Что она имела в виду: то, что случилось с ней, или то, что случилось со мной? Не важно, в любом случае это была правда. – И порой, чтобы найти тот самый недостающий кусочек, нужно потерять себя целиком. К тому же, – она мельком взглянула на Дерека, – я уверена, что тоже сбежала бы.

Дерек застегнул пуговицы пальто и сжал в руках шарф, который бешено развевался на ветру.

– Я ее опекун. И она идет со мной.

Он снова потянулся ко мне, но я отпрыгнула от него.

– Ты мне не опекун, а менеджер , – крикнула я, будто кто-то из семьи Этана мог понять, в чем разница. – Для тебя я – игрушка. Собственность. Я пою, я танцую, и… моя мама умирала. Она была так больна и напугана, а мы были без гроша. Поэтому она передала тебе опеку.

Было больно признаваться в этом – не столько перед людьми из Вифлеема, сколько перед самой собой, – но я должна была сказать:

– Мама не знала, что для меня будет лучше.

– Лидди, залезай в вертолет. Немедленно! А не то я обращусь к властям, – пригрозил Дерек.