Вероника Мелан - Аарон

Читайте. Надеюсь, рассказ вам понравится.

Часть 1.

(Nay Sean feat. K‑Rain — Ge it Hot)

— Да не попадешь ты в бак с разворота!

— Попаду. Вон в то белое пятно на его боку.

— Если прицеливаться, то еще куда ни шло…

— Барни! Отвали! Ты никогда в меня не верил.

На стылую ночную улицу — не улицу даже — узкий пролегший между домами грязный переулок — они вышли через заднюю дверь. Вокруг мешки с отходами, разбежавшиеся по темным углам при появлении голосов крысы, потрескавшийся асфальт.

Мусорный бак стоял далеко, у стены заброшенной кирпичной пятиэтажки; в свете единственного тусклого фонаря Райна едва могла различить его силуэт, но (зрение после принятой таблетки дури сыграло шутку) белое пятно видела отчетливо.

Перезарядила пистолет. Усмехнулась, глядя на недоверчиво — презрительно скривленные губы друга. Из бара, откуда они вышли вчетвером, доносился протяжный вой электрогитары — местные завсегдатаи любили рок.

Марта и Тони обжимались, слюнявя друг друга, у стены. Из тени рядом с картонными коробками слышалась возня.

— Учись… новичок! — Она хотела сказать "лох", но вовремя сдержалась. Барни, даже будучи пьяным, бывал тяжел характером. — Ты попал в куль сверху. А я с разворота в пятно! Потом проверим.

Развернулась. Мысленно зафиксировала в памяти местоположение и бака, и пятна.

Одетый в коричневую кожаную куртку парень закатил глаза и рассмеялся неприятным смехом, какой у него появлялся только после "Фэнтэзи — ХС". Дурной смех. Дурной наркотик. Ну да ладно, они и баловались им не так часто. Может, раз в месяц. Хотя, с пивом, как сегодня, никогда.

Райна жестко усмехнулась. Откинула длинные черные волосы за спину, локоны покороче заправила за уши, чтобы не мешались. Досчитала до пяти, медленно выдохнула. Затем резко развернулась и, почти не глядя, пальнула.

С соседней крыши, квохтая на птичьем языке, взвились в воздух перепуганные голуби.

Сразу же за звуком выстрела послышался возмущенный голос Тони, на который она повернула голову.

— Эй, вы, два идиота! Вы хоть предупреждайте… мы тут целовались! Я чуть не усрался!

Теперь Райна и Барни хохотали вместе. Веселый вечерок, хорошее пиво. И черт с таблеткой; немного притихла свербящая уже часа два совесть.

— Ну, что? Видел? Утерся?..

Она вернула взгляд на дом… и мгновенно потеряла ощущение почвы под ногами. Затравленно прохрипела:

— Барни…

На том месте, где находился бак, теперь стоял серебристый автомобиль, а у пассажирской дверцы медленно, с кровавым пятном на плече — зрение Райны опять сыграло шутку, выхватив детали — оседал высокий мужчина.

— Я… Я убила его…

— Бежим отсюда! Райна, бежим!

— Его ведь там не было?! А теперь я его…

— Да ни хрена с ним не будет! А вот нам надо мотать! Райна!!!

Кто‑то дернул ее за плечо куртки так резко, что затрещал рукав. Отяжелевший пистолет выскользнул из пальцев, она быстро нагнула и подняла его, снова посмотрела на опустившегося у колеса машины незнакомца.

— Мы… не можем так уйти…

— Дура, что ли? Бежим! Он нас пока не видел, а вот если увидит…

И она побежала следом за остальными. Вдыхая холодный ночной воздух, задыхаясь от паники, спотыкаясь о неровный асфальт и стараясь не отстать от уже скрывшихся за углом Тони и Марты.

— Черт! Я дура! Дура…

Сердце колотилось так быстро, что глушило стук подошв.

Споткнувшись в очередной раз, Райна упала на одно колено, порвала джинсы, выругалась, поднялась и побежала дальше.

Выроненное из кармана золотистое зеркальце с глухим звуком упало на землю, покатилось по направлению к стене, стукнулось о бок прогнившего картонного ящика и так и осталось лежать, поблескивая дешевыми стразами на потрескавшемся асфальте.

*****

Из их тесной двухкомнатной квартирки, расположенной на втором этаже облупившегося четырехэтажного дома на окраине Девенпорта, она не выходила три дня.

Боялась.

Что, если найдут? Что, если слышали, как Барни — придурошный Барни — орал ее имя? Хотя, мало ли в Девенпорте Райн? Она бы проверила. Если бы заставила себя дойти до телефонной будки на углу, где на исписанной матерными словами полке лежал пыльный справочник. Не дошла. Не смогла. Каждый раз, глядя на лысую необитую дверь, боялась, что там, в полутьме, на прокуренных площадках, уже ждут.

Барни ругался: неубрано, не сварено, грязно! Чем она занимается целыми днями дома — спит?

Если бы…

Во снах ее постоянно преследовал бледный человек с болтающейся, как плеть, рукой и кровавым пятном на плече.

Райна наматывала по маленькой гостиной круги, переступала через валяющиеся на полу вещи и лишь изредка останавливалась напротив зеркала. Смотрела на собственные огромные черные и испуганные, как у лани, глаза с залегшими под ними от недосыпа тенями, расчесывала длинные ниже лопаток густые волосы, ненадолго успокаивалась и снова начинала бесцельно слоняться по дому.

Не могла собраться, не могла начать уборку. Вообще ничего не могла.

Барни ушел еще в обед; сказал, на работу. Он бросил воровать еще в прошлом году — устроился грузчиком на склад, но там ли работал? Она не знала. Денег приносил мало, иногда куда‑то срывался посреди ночи, часами отсутствовал. После этого денег прибавлялась, и тогда они изредка захаживали с друзьями в бар, брали по пиву. А иногда и по паре таблеток. Как в тот злополучный вечер.

За эти трое суток Райна возненавидела тишину и одиночество. Ночами ее все‑таки обнимали, шептали что‑то успокаивающее, пусть даже просто храпели рядом, все легче, а вот днями… Днями наваливалась душная тишина, зияли светлыми провалами немытые окна, к которым Райна не приближалась, и зловеще поглядывал из коридора прямоугольник двери.

Все. Так нельзя. Так дальше нельзя.

Если Барни вернется домой, а на плите нет еды, будет скандал.

Придется дойти до ближайшего магазина за картошкой или лапшой.

А значит, придется выйти на улицу.

Кисточка туши дрожала в руке так сильно, как будто Райна ехала в вагоне.

*****

Оделась, накрасилась, гордо подняла подбородок, как будто это могло помочь изгнать страх. Пулей пролетела подъезд, стреляя по сторонам глазами, миновала изрезанную и исковырянную гвоздями лавочку, поздоровалась с опирающейся на клюку, бредущей по направлению к дому, соседкой. Дошла до телефонной будки, даже успела полюбоваться собственным отражением в треснувшем пыльном стекле.

А вот до магазина уже не дошла.

Оказалась грубо заткнутой в подъехавшую сзади машину. Пыталась кричать — тут же зажали рот. Кусаться за пальцы — получила кулаком по виску. Обмякла, осела на чьих‑то руках, а едва подняла голову, как тут же вдохнула едкий запах, пропитавший подсунутую под нос тряпку.