Сэди Мэтьюс - Страсть после наступления темноты

И я ему это позволила.

Отчего тоже больно. Может, Доминик и орудовал плетью, однако я позволила себе попасть в такую ситуацию. Но тут я напоминаю себе, что именно Доминик утратил контроль и довел все до уровня, превышающего мои возможности. Должно быть, в запале он забыл, что я в этом новичок, но его обязанностью было присматривать за мной и быть в курсе того, что я могу вынести. В этом он облажался.

Так же безумно обидно, что Доминик не пытается со мной связаться, чтобы поговорить. Он ушел молча. Я получила лишь одно лаконично сообщение, в котором говорилось: «Я сожалею. Д». И больше ничего.

Неужели он действительно полагает, что одного сообщения достаточно, чтобы компенсировать это… это физическое насилие?

Ему нужно придумать что-то получше этого.

В понедельник утром я звоню Джеймсу и говорю, что заболела. Его голос слегка насторожен, будто он понимает, что я не совсем честна с ним, но, тем не менее он произносит все полагающиеся в таких случаях слова о том, чтобы я позаботилась о себе и не приходила на работу, пока не почувствую себя лучше. Я провожу день в одиночестве, одержимо размышляя о днях, которые провела с Домиником, пытаясь анализировать, почему все пошло настолько неправильно. Я сворачиваюсь калачиком с де Хэвиллендом на диване, находя утешение в этом мягком мурлыкающем комочке теплоты.

По крайней мере, кот все еще любит меня.

Волдыри на моей спине все еще яркие и воспаленные, но боль чуть поутихла. Жар на коже, из-за которого я не могла заснуть всю воскресную ночь, пошел на убыль. Я могу лишь представлять то время, когда боль полностью исчезнет – когда я исцелюсь.

Во вторник я снова притворяюсь больной. На этот раз Джеймс явно обеспокоен.

- Все в порядке, Бет?

- Да, - говорю я, - ну…вроде как.

- Это как-то связано с Домиником?

- И да, и нет. Послушайте, Джеймс, мне нужен еще один день. Я вернусь на работу завтра, обещаю. Тогда-то все вам и расскажу.

- Ладно, милая. Не торопись. Я понимаю.

Я знаю, как мне повезло с таким боссом.

Во вторник днем я чувствую себя немного лучше. Спина продолжает болеть, но явно идет на поправку. Хотя на сердце до сих пор тяжело из-за отсутствия новостей от Доминика. Всякий раз, когда я думаю об этом, то чувствую себя полностью уничтоженной. Как он мог так плохо со мной поступить, а потом бросить? Конечно же, он должен знать, что оставил меня абсолютно разбитой.

Во вторник во второй половине дня раздается стук в дверь. Мое сердце сразу же начинает колотиться в груди при мысли, что возможно это Доминик.

- Нет, - строго говорю я себе, подходя к двери. Это, должно быть, Джеймс заскочил меня проведать с куриным супом и шоколадом. Но я не могу перестать надеяться весь путь, пока дохожу до двери и открываю ее.

К моему удивлению, за дверью меня ожидает не Доминик и не Джеймс. Это Адам.

- Сюрприз! – восклицает он, улыбаясь во все лицо.

Я раскрываю рот, не в силах поверить своим глазам. Сейчас он выглядит для меня настолько по-другому, хотя он точно такой же, каким я его и запомнила. В потрепанной и совершенно безвкусной одежде: на нем дешевая клетчатая рубашка под серой толстовкой с названием какой-то спортивной команды и мешковатые голубые джинсы, которые сидят под его небольшим пивным брюшком, а завершают все белые кроссовки. На его плече висит спортивный вещмешок. Он смотрит на меня явно в восторге от своего неожиданного приезда.

- Разве ты не собираешься поздороваться? - говорит он, в то время как я остаюсь безмолвной.

- Ах… – мне все еще тяжело поверить собственным глазам. В этом нет никакого смысла. Адам? Здесь, в квартире Селии? – Привет, - удается мне вымолвить.

- Могу я войти? Умираю, как хочу пописать и чашку чая. Не одновременно, естественно.

Мне не хочется впускать его в квартиру, но, так как ему нужно в уборную, чувствую, что не могу отказать. Я отступаю в сторону и впускаю его. Так странно видеть эту часть моей жизни – ту главу, которую я считала уже закрытой – входящей в мою новую реальность. Мне нисколечко не нравятся эти ощущения.

- Туалет там, - говорю я, показывая на ванную, и его пребывание там дает мне необходимую минуту, чтобы собраться с мыслями. Когда он выходит оттуда, счастливо насвистывая, что когда-то казалось мне милым и чудесным, а сейчас заставляет скрежетать зубами, я произношу:

- Адам, что ты тут делаешь?

Он, кажется, удивлен моему резкому тону.

- Твоя мама сказала, где ты, и мне захотелось приехать и повидать тебя.

Он раскидывает руки в стороны, будто не понимает, как я могу спрашивать такие элементарные, естественные вещи.

Я пялюсь на него. У меня смутные воспоминания, что когда-то я любила этого человека, что была уничтожена, когда он разбил мне сердце, но сейчас все это кажется нелепым. По сравнению с Домиником он выглядит бледным и щуплым: с его неописуемо растрепанными волосами, пухлым лицом и бледно-голубыми глазами.

- Но, Адам, - говорю я, стараясь придать голосу размеренности и разумности, - последний раз, когда я тебя видела, мы расстались. Ты трахал Ханну, помнишь? Ты бросил меня ради нее.

Адам морщится и машет рукой в нетерпеливом жесте.

- Ах, это. Ну, да. Слушай, я пришел извиниться. С этим покончено. Это была ошибка, и я о ней сожалею. Но у меня есть отличная новость. Я хочу дать нам еще один шанс!

Он снова радостно улыбается мне и ждет моей реакции, словно я должна завизжать от счастья и восторгаться этому.

- Адам, - я беспомощно смотрю на него, не зная, что сказать.

- Что парню нужно сделать, чтобы ему налили тут чашку чая? – спрашивает он и начинает открывать двери. Найдя кухню, он произносит: - Бинго! – и заходит.

Я следую за ним, ненавидя то, как он вторгается в мою упорядоченную жизнь. Припоминаю, как он имел обыкновение врываться и хозяйничать в поисках того, что ему хотелось, оставляя все в беспорядке.

- Адам, ты не можешь вот так просто появиться. Ты должен был позвонить.

- Я хотел сделать тебе сюрприз, - отвечает он, выглядя слегка обиженным. Он подхватывает чайник и начинает наполнять его водой из раковины. – Разве ты не рада меня видеть? – он состраивает гримасу «маленького мальчика», одну из тех, что раньше растапливали мое сердце.

- По правде говоря, сейчас неподходящее время.

Ради Бога не пытайся щадить его чувства! Он не делал этого для тебя! Просто скажи ему, чтобы сматывал удочки и выметался!

- Не похоже, чтобы ты была очень занята. Твоя мама сказала, что ты можешь быть на работе, и чтобы я подождал до вечера или позвонил тебе, но я решил заскочить и посмотреть: повезет ли, и ты оказалась дома! Судьба, знаешь ли, – он ставит чайник на подставку и включает его.

Ладно, одна чашка чая, после чего он уберется восвояси.