Сэди Мэтьюс - Страсть после наступления темноты

Я выхожу с зонтом и, шлепая по лужам, направляюсь в сторону Пикадилли по блестящим от дождя улицам. Дорога туда занимает пару минут, и я наслаждаюсь особым ощущением воскресного дня в воздухе. Он, может быть, суетный, но намного спокойнее обычного безумия выходного дня.

Когда я прихожу на условленное место, Джеймс уже ждет меня, уткнувшись носом в газету, и с чашечкой горячего эспрессо, пускающего тоненький парок рядом с ним. Он поднимает на меня глаза и улыбается.

- Ах, ты смогла прийти. Великолепно. Позволь заказать тебе чашечку кофе.

После того как я устроилась напротив него с латте и булочкой с шоколадом, чтобы макать в кофе, он заговорил:

- Знаю, это странно, но мне просто нужно было тебя увидеть. Сегодня утром у меня была встреча за завтраком с моим довольно интересным клиентом. Его зовут Марк Пеллисер, и так уж случилось, что он персональный арт-дилер у действительно очень богатого человека. Марку нужно было кое-что обсудить со мной, а так как он очень занятой человек, который периодически тратит большие суммы денег в моей галерее, я, естественно, всегда для него доступен.

Я макаю свою булочку с шоколадом в кофе и откусываю кусочек, позволяя тесту таять на языке. До сих пор я не совсем понимаю, какое отношение это имеет ко мне.

- Мы мило завтракали в маленькой столовой в его доме в районе Белгравия. У Марка, как и следовало ожидать, изысканный вкус. Кстати, он ищет ассистента, и я упомянул твое имя. Будет замечательно на него работать, ты многому научишься.

- Правда?

Это интересно, возможная работа – это хорошие новости. Но ради этого ли он хотел меня увидеть? Это не могло подождать до понедельника?

Джеймс продолжает:

- Мы как раз обсуждали дела, когда приехал другой посетитель, и Марк попросил меня пару минут подождать в гостиной. Что ж, его гостиная соединяется с комнатой для завтраков довольно симпатичной аркой, так что я мог видеть, кем был его посетитель и слышать все, о чем они говорили, - он посмотрел прямо на меня. – Им был Доминик.

Я ахнула.

- Доминик? Но этого не может быть – он уехал. Улетел в Россию.

- Пока нет, - говорит Джеймс. – Полагаю, что он улетает сегодня вечером на частном самолете. Судя по тому, что обсуждали они с Марком, он будет отсутствовать некоторое время.

Мое сердце колотится, а дыхание учащается:

- Я думала, он уехал. Так сказала Ванесса.

- Я задался вопросом, знаешь ли ты. По окружавшей его этим утром общей атмосфере черной тоски у меня сложилось впечатление, что, возможно, тебе об этом неизвестно. - Джеймс улыбается мне. – Бет, я долго и усиленно размышлял, прежде чем сказать тебе об этом. Ты знаешь, у меня есть сомнения - играет ли Доминик по правилам БДСМ. Но также я знаю, что тебе не нужно, чтобы я принимал за тебя решение: о чем тебе следует знать, а о чем нет. Ты любишь его, я это вижу, и должен был рассказать тебе о том, что узнал, и дать тебе возможность решить, что делать. Хотя я все еще хочу, чтобы ты была осторожна. Ты понимаешь?

- Конечно, я понимаю и благодарю, что сказали мне. Я очень ценю ваше участие. Но разве он не заметил вас?

Джеймс качает головой:

- Не думаю. У меня такое чувство, что он не знал о том, что в соседней комнате кто-то был, в любом случае гигантская китайская ваза стояла довольно удобно на линии его обзора. Во всяком случае, я об этом позаботился.

Я делаю глубокий вдох и широко распахиваю глаза.

- Но, Джеймс, что же мне делать?

- Ты хочешь увидеть его до отъезда?

Я киваю, в глазах стоят слезы. От мысли, что у меня есть шанс увидеть Доминика, сказать ему, что я чувствую, и что я допустила ошибку, покинув его той ночью, мое сердце готово выпрыгнуть из груди, а по телу пробегают волны адреналина.

Джеймс наклоняется ко мне.

- Не знаю, поможет ли это, но он упомянул, что сегодня в три часа вернется в свою квартиру. Оттуда его и заберет водитель, чтобы отвезти в аэропорт.

Мою грудь разрывает от волнения.

- Спасибо Вам, Джеймс! Большое Вам спасибо.

- Пожалуйста. Я хотел увидеть твое лицо, когда расскажу тебе новости. А теперь беги и проверь, удастся ли тебе сделать так, чтобы этот непослушный леопард сменил свои пятна (имеется в виду поговорка, в русском аналог: «черного кобеля не отмоешь добела»).