Александра Поттер - Жизнь экспромтом

По поводу церкви:

— Ты действительно хочешь венчаться? Я бы лучше предложил Регистрационную палату в Челси.

По поводу медового месяца:

— Я знаю, дорогая, что ты любишь валяться на пляже, но я бы предпочел Непал.

Какая ирония судьбы, думала Фрэнки. Она так долго мечтала о том, чтобы поговорить о свадьбе, и вот теперь, когда ее мечта наконец сбылась, она умирает от скуки. До чего же бессмысленное дело — обсуждать подробности собственной свадьбы. Далее Хью перешел к проблеме холостяцкой пирушки: Адам предложил, чтобы они с еще несколькими друзьями провели уикенд за городом, где можно поиграть в пейнтбол. Она рассеянно смотрела на свое сияющее обручальное кольцо, которое сидело на ее пальце, как новый ученик в классе. Огромный бриллиант — 22 карата, не меньше, — удерживаемый лапками массивной золотой оправы. Она повертела его и внезапно вспомнила о кольце Рилли, сделанном для нее из двойного слоя золотой бутылочной фольги. Она не знала, где оно теперь, возможно, потерялось во время поспешного бегства из Лас-Вегаса. Но воспоминания о нем едва не заставили ее заплакать. Она идиотка. Хью подарил ей такое роскошное обручальное кольцо, почему же она думает о кольце Рилли?

Покончив с кофе и какими-то круглыми оранжевыми шоколадками, которые подавались к нему в придачу, они отправились в свой номер. После нескольких бокалов вина ей до смерти хотелось покурить, но она помнила, что Хью ненавидит курение, и поэтому дождалась, пока он отправится в ванну. Можно было наверняка гарантировать, что он пробудет там целую вечность — пока примет душ, наведет глянец, почистит зубы, — во всяком случае, у нее есть масса времени, чтобы сделать короткую затяжку.

Накинув на плечи старую меховую куртку, она вышла на террасу, села на один из стоящих там складных железных стульев и закурила Ритину сигарету «Американский дух». Сделала глубокую затяжку и стала смотреть, как в темноте сквозь пепел светится оранжевый огонек. От железного стула у нее стала подмерзать задница. Вокруг царило величественное спокойствие и тишина. Никакого рева машин, назойливой болтовни телевизора, шума человеческих голосов. Лоджия располагалась как раз над каньоном. Согласно цветным рекламным буклетам отеля, днем здесь, очевидно, открывался величественный вид, но сейчас перед ней расстилалась бархатная мгла, утыканная точками далеких огней других отелей.

Через несколько минут она почувствовала, что замерзает всерьез. Ей пришлось надеть куртку в рукава, поднять воротник и застегнуться до горла. Тут она заметила, как что-то выпало у нее из кармана. Что-то блестящее. Оно прокатилось по полу, а потом исчезло между щелями деревянного пола лоджии. Минуту она не обращала на это внимания и докуривала свою сигарету, но потом любопытство взяло верх, она наклонилась, пошарила пальцами между досками и наконец нащупала нечто маленькое. Хрупкое и эфемерное. Она подняла это с пола. Это было кольцо Рилли. Скомканное, потерявшее форму от долгого ношения в кармане. Очевидно, она положила его туда прошлой ночью, когда в спешке упаковывала вещи, а потом совершенно забыла о нем. Она положила его на ладонь и долго смотрела на него. Сколько же воспоминаний оно вызывает в ней каким-то колдовским способом! Сколько смешанных чувств!

— Что ты тут делаешь? — На балконе появился Хью.

— О, ничего! — непринужденно ответила она. Рука ее крепко сжала кольцо, словно захлопнулись створки болотного растения мухоловки. — Просто дышу свежим воздухом.

Хью нежно улыбнулся, обнял ее за плечи и наклонился, чтобы поцеловать. Не страстным, безудержным поцелуем взасос, а простым и крепким поцелуем в губы. Это был их первый поцелуй с момента их новой встречи, и Фрэнки была поражена, насколько неловко она себя при этом чувствует. Где же фейерверк эмоций? Где учащенное биение пульса? Где захватывающее дух головокружение? Она оставила эту мысль. Просто она неизлечимый романтик. Фейерверки бывают только в кино.

— Ты что, курила? — Хью наморщил нос.

— Нет, — виновато соврала Фрэнки. Она чувствовала себя, словно ребенок, которого поймали за кражей конфет.

— М-м-м, — пробурчал он недоверчиво и обнял ее еще крепче. — Ты не собираешься в постель?

Такова была манера выражаться Хью, когда он собирался сказать, что хочет заняться любовью. Десять лет в качестве пансионера мужской гимназии ничуть не облегчили ему эту задачу спокойно говорить о сексе, и вместо простых слов он всегда употреблял выражения типа: «Ты не устала?» или «Может быть, нам пораньше лечь спать?»

Она заколебалась. Наступил момент, когда они по идее должны были расплавиться от нежности в объятиях друг друга, броситься в постель и начать трахаться так, что мозги вон. Момент, о котором она так долго мечтала все эти месяцы, воображая, что она при этом скажет, как будет реагировать на его поступки. Но ни на одну секунду она не могла себе даже представить, что будет чувствовать себя вот так. Нервозной, скованной, отстраненной, виноватой. Причем все это вместе пришло к ней без всякого предупреждения. Понимание того, что секс с Хью вызовет в ней такое чувство, словно она изменяет Рилли. Вот уж совершенно несуразное и мистическое чувство. О чем это, скажите пожалуйста, она думает? Она просто сходит с ума. Становится смешной. Она любит Хью. А разве не так?

Она улыбнулась и с нежностью сжала его руку.

— Через минуту.

Когда Хью ушел в комнату, она облокотилась на перила и попыталась привести в порядок свои мозги. Все, что произошло за последние сорок восемь часов, совершенно выбило ее из колеи. После хорошего сна ей, очевидно, станет гораздо лучше. Просто нужно время, чтобы привести в порядок свои растрепанные чувства. Она разжала ладонь и, еще раз мимоходом взглянув на кольцо, спрятала его снова в карман. Было бы лучше, если бы она его потеряла. Эта чертова вещица доставляет ей одни неприятности.

Настольные лампы освещали комнату тусклым светом и оставили в тени вазу, наполненную цветами, которые Хью купил для нее на одной заправочной станции. Она взглянула на Хью. Он уже улегся в постель, под одеялом виднелась его спина. Она заметила, что его одежда аккуратно сложена на стуле, а не разбросана по полу, как это делал Рилли.

— Хью! — позвала она.

Ответа не последовало. Она расстегнула молнию на своей куртке и бросила ее на пол. Очень хорошо, пусть уборщикам найдется хоть какая-то работа.

— Хью!

Она подошла к кровати и коснулась рукой его плеча. А потом услышала его дыхание. Глубокое и ровное. Сочетание акклиматизации с двумя бутылками чилийского шардоне сделали свое дело. Она улыбнулась и тут же себя одернула. Почему она чувствует такое облегчение?