Анна Дарк - Свободные

— Хочу, — хрипло ответил я. — Но не так, не сейчас. Поговорим об этом завтра, хорошо?

— Ладно, — опять никаких эмоций на лице и во взгляде.

Подхватив с пола халат, Криста оделась и покинула мою спальню, оставляя меня совершенно оглушённым. Её поведение не укладывалось в моё видение мира, не укладывалась в то, что я знаю о ней. У меня было ощущение, словно она тоже затеяла игру. Я просто не верил в искренность её поведения. Криста — это страсть, пожар, взрыв, а не холод и отстранённость. Что же, она хочет поиграть в снежную королеву? Пусть, я найду способ растопить лёд, за которым она прячется.

Впереди меня ожидают непростые дни. Сейчас же мне нужен отдых, дабы завтра были силы прийти к какому-нибудь решению, избрать технику поведения против её показного равнодушия.

Сложно однозначно охарактеризовать мою жизнь в доме Джонсона. Если брать в расчёт исключительно факты, это унизительно. Меня невообразимо коробит от положения его любовницы, а то, что он женат, делает подобное ещё более невыносимым. Уже пятнадцать дней я живу в этом доме, и каждый из них — непрекращающееся противостояние.

Поначалу я наивно полагала, что мои условия установят между нами какие-то рамки, а внешняя сдержанность и даже холодность остудят пыл мужчины… Как же я ошибалась! Да, в самый первый день это сработало. Мне удалось огорошить Адриана, и он отказался от секса, на что я, впрочем, и рассчитывала, но на второй день повторно подобное не прокатило. Из этого я сделала вывод: ему просто всё равно, как я себя веду и что чувствую. Секс был изумительным, настоящим ураганом чувств, но… Это не та жизнь, о которой я мечтаю или мечтала когда-либо. С тех пор каждую ночь мы отдавались пламенной страсти, опустошая друг друга до полного изнеможения, после чего я уходила к себе. Всегда. Неизменно. Адриан невообразимо злился на подобное, только мне было всё равно. Это позволяла сохранять в собственных глазах хотя бы иллюзию гордости и некой независимости.

Стыдно признаться, даже самой себе, что мне невообразимо нравились наши ночи. Первое время я протестовала в душе, разум бунтовал против подобного предательства плоти, но я, спустя часы раздумий и дни душевных терзаний, наконец признала сей факт. Однако, ни за что на свете не признаю подобного перед кем-либо другим. Особенно перед Джонсоном. Хотя думаю, он и сам всё знает, видит и чувствует. В постели из меня никудышная актриса. Я просто не могу держать себя в руках и принимать безразличный вид. И данное открытие немало угнетало меня.

Много раз я задавалась сокровенным «почему». Почему я таю, стоит этому мужчине прикоснуться ко мне? Почему так жажду его? Почему так слабы мои ненависть и отвращение? И самое главное, почему я такая безвольная тряпка?

Когда же наступал день, всё кардинально менялось. Слабая плоть хоть и начинала ныть от одного только жаркого взгляда Адриана, но мне удавалось держать её в узде. Я могла себя контролировать, имела силы противостоять голубоглазому дьяволу, сопротивляться.

Я старалась вести себя как можно прохладнее и сдержаннее, но Джонсон этого будто и не замечал. Он постоянно пытался со мной о чём-то разговаривать, интересовался всем, что касалось моей жизни, и даже постоянно что-то дарил, тем самым нарушая одно из моих условий: не лезть в мою жизнь и душу. Невольно я вспоминала прошлое, как я тогда об этом мечтала. Чтобы он вот так, просто и незатейливо, разговаривал со мной! Рассказывал о событиях своего дня, интересовался моей жизнью… Но нет, у Адриана постоянно была это его проклятая работа. Это криминальное дерьмо, которое я ненавидела всей душой. Он постоянно где-то отсутствовал, с кем-то встречался и что-то обсуждал. А даже если и был дома, то, как правило, его внимание занимали бесконечные бумажки и верный друг — ноутбук. Мне доставались лишь крохи его времени и внимания. Безмерно редкие и оттого бесценные выходные и ночи, полные огня. И вот сейчас, когда мне уже ничего не нужно и я просто не в состоянии снова пойти на самообман такого масштаба, он само внимание и учтивость.

Поняв, что мужчина плевать хотел на всю мою отстранённость и конца его интересу и близко не видно, я начала ещё активнее противостоять ему. Я не соглашалась с ним ни в чём и порой, начав пререкаться с Адрианом, была банально не в силах остановиться. И ведь понимала, моё поведение глупо и абсурдно, но остановиться было выше моих сил. Мне так хотелось, чтобы ему всё это надоело, и он просто выставил меня вон. Я кричала на него, постоянно оскорбляла, выставляла не в лучшем свете при посторонних, если получалось, а ему всё не по чём.

Я просто не могла понять: откуда столько терпения? О некоторых говорят, что они деньги по ночам печатают. А мне кажется, что у Адриана подпольное производство концентрированного терпения. Ведь я хорошо помнила его в прошлом. Горячий, импульсивный человек-вулкан, который мог взорваться в любой момент, по поводу и без. Он не терпел дураков и провокаций, не любил ждать. Он привык к беспрекословному исполнению своих желаний и, если кто-то был против, он просто перешагивал через человека, либо убирая его, либо подавляя. И, вроде бы, сейчас он поступил весьма в своём духе, принудил к сожительству шантажом, подавил сопротивление. Вместе с тем всё было не так. Он терпел любые мои выходки. Порой, во время особенно сильных ссор, я замечала, как в небесных глазах вспыхивало что-то звериное. Что-то, что заставляло меня в мгновение ока покрываться холодным потом. Ведь я лучше, чем кто-либо, знаю, на что способен этот мужчина. Знаю, как он может быть жесток и безжалостен. Однако, он ни разу за всё время так и не выказал агрессии. Джонсон просто делал глубокий вздох, прикрывал на секунду глаза, а после продолжал смотреть на меня безмятежным взглядом. Но эти выражения, которые иногда всё же проскакивали в его глазах, заставляли меня помнить, кто он. Я хотела ему надоесть, хотела, чтобы он потерял терпение и выгнал меня. Но боялась, что он может просто утратить контроль и удариться в насилие. Но ведь кто не рискует, тот не пьёт шампанского, верно?

Боялась ли я его? Может глупо, но нет. Почему-то я верила, что бить меня он не будет, как и насиловать. В наших «отношениях» это уже пройденный этап. Умом я понимала, моя вера в подобное абсурдна, но поделать с собой ничего не могла. Верую, ибо абсурдно. Может, в будущем я пожалею, что позволила себе дразнить зверя. Может, в один прекрасный момент он разорвёт в клочья моё тело, как делал это когда-то. Только вот я верила, что больше он не причинит мне намеренно физической боли, но лишь время покажет, права ли я.

А вот реакция собственных друзей на Джонсона для меня стала ударом. Желая, в очередной раз досадить мужчине, в глупой надежде, что на этом его терпение лопнет, я в один из вечеров пригласила всю компанию в квартиру. Адриан любил своё логово, и в тот вечер он как раз позвонил, чтобы сообщить, что задержится. Какие-то проблемы на работе.