Дана Хадсон - Знай, кошка, свое лукошко!

Отстранившись, она прерывисто сказала:

– А мне кажется, ты меня просто пожалел. Ведь ты джентльмен, а джентльмены всегда отвечают за свои поступки.

Он болезненно хохотнул.

– Какая же ты наивная, моя милая! Если бы я не хотел на тебе жениться, никто бы меня не заставил. В крайнем случае просто откупился, и все.

Джейн поежилась. Она не знала, как относиться к такому признанию.

И снова он все понял.

– Да, я слишком опытный и циничный, но я люблю тебя. До встречи с тобой я в это чувство не верил, считая его всего лишь синонимом вожделения. Но теперь знаю, что был не прав. Мой дом без тебя кажется таким пустым, что мне не хочется там появляться. Хорошо, что скоро ты туда вернешься.

Это прозвучало так самоуверенно, что Джейн холодно спросила:

– Ты в этом так уверен?

Теперь уже Френсис обеспокоенно заглянул ей в лицо.

– Ты недовольна тем, что все решено без тебя? Извини, нужно было сначала поговорить с тобой, но в Лондоне ты на контакты не шла, а здесь все так завертелось. Но давай сделаем все, как полагает. – Он поцеловал ее руку, опустился перед ней на одно колено и проникновенно сказал: – Я люблю тебя, Джейн, и прошу стать моей женой. Что ты мне на это ответишь?

Склонившись к нему так, что ее лицо задевало его волосы, она тихо произнесла:

– Ты же знаешь, что да. Я давно тебя люблю. Поэтому мне и было так больно после того ужасного разговора.

Он положил руку ей на грудь и ощутил, как отчаянно трепещет под его рукой ее сердце. Взяв ее руку, он положил ее на свое сердце, давая ощутить и его гулкое биение.

– Я очень сожалею об этом, Джейн. Тем более виновник утечки информации был у меня перед носом.

– Но кто это был?

– Мэрианн. Она влюбилась в проходимца и делала все, чтобы ему угодить.

Джейн горестно вздохнула.

– И тут любовь. Странное это чувство. Столько горя приносит, что не знаешь, что лучше: любить или не любить.

– У нас оно будет прекрасным чувством. А теперь, если позволишь… – забравшись горячими руками ей под куртку, он принялся нетерпеливо гладить ее вмиг напрягшуюся грудь.

Джейн замерла и испуганно оглянулась.

– Чего ты боишься? Неужто сюда кто-то может прийти в это время?

– Нет, но здесь так холодно…

Прижав ее к себе, он настойчиво прошептал:

– Твоя комната на первом этаже?

– Да, но…

– Тогда иди домой и просто открой окно. И пойми, я не могу больше ждать. Поверь мне!

Сомневаясь, правильно ли делает, Джейн ушла к себе и открыла окно. Через пару минут внутрь бесшумно, как дикий зверь, запрыгнул Ормонд. Закрыв окно, собственническим движением прижал ее к себе и принялся яростно целовать, попутно избавляясь от одежды сам и раздевая ее.

Через полчаса, отдыхая на его груди от неистового наслаждения, охватившего ее, и слушая успокаивающийся стук его сердца, она внезапно что-то сообразила.

– Френсис, ты не предохранялся! – это прозвучало так удивленно, что он коротко рассмеялся.

– Нет. И не думал.

– Но почему?

Привстав на локте, он удовлетворенно чмокнул ее в нос.

– А ты как думаешь?

– А…Тебе нужен наследник.

Он согласился.

– Ну да. Но еще больше мне нужна ты. А ты знаешь, как поступает мужчина, желая привязать к себе любимую женщину?

– Женится на ней?

– Не только. Он еще делает ей ребенка. Прочнее цепи, как правило, не бывает. Вот именно этим я сейчас и занимаюсь. – И он снова подтянул ее к себе.

Это было так сладко, чувствовать его в себе и знать, что он принадлежит только ей, что Джейн задыхалась от счастья и наслаждения. Но едва начало светать, Ормонд с неудовольствием поднялся, и приговаривая, что не знает, как дожить до свадьбы, оделся и, поцеловав на прощанье невесту, осторожно выпрыгнул в окно.

Ранним субботним утром, к удивлению Джейн и ее родных, у входа в их скромный домик остановилась роскошная карета с герцогскими гербами. В нее была впряжена четверка прекрасных серых в яблоках лошадей с белыми плюмажами и вышитыми серебром синими попонами.

На козлах сидел важный кучер с роскошными черными усами, на запятках стояли два форейтора в синих с серебром ливреях. Все это казалось ожившей сказкой, и высыпавшие из дома дети долго спорили, из какой конкретно сказки появилась эта карета. Мнения разошлись, но в одном они оказались единодушны – все хотели покататься. Мистер Сандерсон строго пресек их настойчивые просьбы:

– Этот день принадлежит Джейн. И в этой карете в церковь поедет она. Но потом, возможно, и вам дадут немного в ней прокатиться.

Погода была чудесной, на что и надеялись все приглашенные на праздник. Венчал молодых епископ в торжественном облачении, на переднем ряду в окружении разодетых родственников сидел прибывший на торжество герцог Квинтбери. К облегчению жениха, герцог со своей свитой выглядели вполне достойно, никаких клоунских нарядов не было. Сам герцог был в черном смокинге с белоснежной накрахмаленной рубашкой, его сопровождающие – в строгих парадных костюмах.

На следующем ряду расположились родственники брачующихся с обеих сторон, и только на самых последних рядах устроились жители деревни, да и то только те, кто удостоился приглашения.

Оставшиеся стояли у церкви, негромко переговариваясь и откровенно завидуя. Мать Энтони Николса, внезапно из лидера деревни превратившаяся в отверженную особу, с изумлением смотрела на роскошную карету, подъезжавшую к церкви. Когда из кареты вышла Джейн в ослепительно красивом белом платье, все зааплодировали.

Благодарно улыбаясь и кивая друзьям и знакомым, невеста быстро вошла в церковь, и под ее сводами поплыли торжественные звуки органа. Своего органа в церкви не было, но его вполне заменил установленный в углу музыкальный центр.

Френсис, уже стоявший у алтаря, обернулся и с облегчением улыбнулся невесте, идущей к нему под руку с отцом. Передав дочь жениху, мистер Сандерсон тихо сел рядом с женой на первом ряду. Ему было так непривычно сидеть на сиденьях для паствы, а не стоять у амвона, что он не сразу понял, что говорит ему жена:

– Какая красивая пара! Но вот будут ли они счастливы?

Внимательно посмотрев на сияющее от счастье лицо невесты и влюбленные глаза довольного жениха, мистер Сандерсон успокоил жену:

– Все в руках Божиих, но я уверен, они будут очень счастливы.