Юлия Чеснокова - Тигриный лог (СИ)

Пятничный обряд исполнялся неукоснительно. При любой доле риска и уровне надежности, вот уже пол-осени как, я пробираюсь в баню и привожу себя в порядок. А с холодами не только моюсь, но и греюсь. Наладившиеся максимально отношения с Сандо привели к тому, что утром он поинтересовался, не посторожить ли меня? И когда я ответила, что если он не будет раскидывать Шугу и Ви, то они вполне справятся, соизволил промолчать и не съязвить в ответ. Мне показалось даже, что он, впервые за всё то время, что я его знаю, был спокоен и не дергался.

Домывшись и высохнув, пока прибиралась в бане и спускала воду перед уходом, я оделась и вышла на крыльцо, где терпеливо шептались, дожидаясь меня, Тэхён и Юнги. Я подняла лицо вверх, куда смотрели и они, водя пальцами по черному звездному небу. Меж губ дыхание вырвалось легким парком. Подмораживало.

— Вы астрономией увлеклись? — полюбопытствовала я.

— Нет, выйди из-под козырька, — потянул меня за штанину Ви. Я спустилась на две ступеньки. — Смотри, какая луна желтая! — И правда, мне открылся вид на пока ещё не круглое око ночи, обычно серебрящееся, но в этот раз сияющее, как золотая монета.

— Вау! — не сдержалась я, невольно скопировав друга, который любовался всегда в своем роде — с распахнутым ртом.

— На Хэллоуин, должно быть, полнолуние будет, — заметил Шуга. — Как устрашающе!

— В буддизме нет Хэллоуина, — оповестила я его, не желая разочаровывать, но факт был фактом.

— Это они зря, большое упущение, — посетовал он. — Но всё равно можно попугать кого-нибудь.

— Надеюсь, это буду не я, — покосившись на Шугу, я сошла на землю с лестницы. — Ну, что, пить чай и учиться? Кстати, вы могли бы раньше ложиться спать, а не вольными слушателями захаживать в библиотеку.

— А мы, может, тоже умнеть хотим, — сразу же защитился Сахарный.

— Но вам это не пригодится. Лучше бы ты мастера Ли внимательнее слушал. Кстати, я давно не была на его лекциях, по которым скучаю. О чем он вам там рассказывает?

— Да так, нравственность нам всё прививает, высокие материи, выхолащивает…

— Мне понравилось про Вечность, — подперев подбородок кулаком, Ви всё ещё смотрел на небо.

— Про Вечность? — уточнила я. Юнги традиционно воззрился так, словно впервые слышал что-то подобное. Нет, ну он точно спит на уроках! Как не стыдно?

— Да, он рассуждал… я не говорю "утверждал", потому что мне никогда не думается, что он настаивает на чем-либо, — заметил Ви. — Он всегда именно "рассуждает" и хочет, чтобы мы это делали вместе с ним. Так вот. Он рассуждал, что у каждого человека есть неосознанное стремление обессмертиться. А что такое бессмертие? Это пребывание в вечности. Никто не знает, существует ли душа и попадаем ли мы куда-то после смерти, но зато есть два физических способа оставить после себя след: потомство и творчество. Материальные и духовные детища… Он выдвинул теорию, что к размножению тянет вовсе не инстинкт, а именно то сокрытое желание зацепиться на Земле, укрепиться. То же самое с огромным количеством людей, которые не согласны заниматься обыденными делами. Они хотят именно творить, создавать шедевры, выражаясь в этом, чтобы даже через века о них вспоминали остальные. И ведь правда, в основном, если человек творческий, то он одинок, и не размножается, а если хорошо размножается — то не творческий.

— А-а, — припомнил Шуга. — Да, это одна из тех проповедей, что взорвала мне мозг.

— А мне интересно, — присела я между ними. — Продолжай, Ви.

— Там особенно нечего продолжать, — махнул он рукой, опустив взгляд от бескрайнего и божественного, к бренному и простому — к нам, — Смысл в том, что в погоне за вечностью мы теряем своё, пусть короткое, но лично наше время. Амбиции и эгоцентризм разрушают счастье, направляя наши усилия на недостижимое или на необходимое, с нашей точки зрения, хотя на самом деле необходимым может являться что-то совершенно другое. Что-то, чего не заметит никто в мире кроме тебя самого, но что принесет тебе счастье.

— Да ты почти наизусть что ли это вызубрил? — удивился Сахарный.

— Я законспектировал и потом перечитал, — Ви довольно расплылся. — Я уже быстро пишу. Мне нравится писать.

— Я заметил, ты теперь везде чиркаешь, всю бумагу изведешь скоро. А вообще, мне запомнилась только одна из финальных фраз. Она была красивая. Мастер Ли сказал: "Это нам нужна вечность, а вечности мы не нужны".

— Пессимистично, — опустила я уголки губ вниз.

— Вовсе нет! — усмехнулся Шуга. — Это слова о том, чтобы мы спустились с небес на землю, и посмотрели вокруг. Возможно, мы увидим кого-нибудь более близкого, кому мы нужны, в отличие от вечности, — легко щелкнув меня по носу, он поднялся и потянул меня за руку, заставляя встать. — Иди, теплее оденься и приходи на кухню. А то воздух почти морозный, а ты из ванны!

Я побежала по лестницам рысцой, действительно ощущая легкое покалывание холода. Как жаль, что пропускаю обучение у мастера Ли каждый божий день! Но я сама выбрала строевую подготовку у Хана. За последнюю неделю я стала значительно умелее. Иногда, разминаясь утром и тренируясь с Сандо, невольно ощущалось, как прибавились силы и ловкость, с каким изяществом я могу выполнить какой-нибудь финт, раньше не дававшийся мне и близко. Я была довольна этими своими успехами. У калитки, над которой горела дежурная лампочка и на которую я всегда бросала взгляд, по старой памяти надеясь увидеть Лео, мне заметилась тень. То есть, одна там была законная, тень Джей-Хоупа, и я бы назвала это явным отчетливым силуэтом, а вот второе — то было черной неразборчивой тенью. И, поскольку я патологически уверовала в бесконечные заговоры здесь, обманы и интриги, то испугалась, уж не проведут ли меня и не уйдет ли Лео раньше положенного? Да и его самого кто предугадает? Притормаживая, я сменила направление и пошла к воротам. Может это и не моё дело, но я должна убедиться, что никто не уходит и не приходит. Тигриный лог стал моим домом, а любой человек хочет знать, кто в его доме присутствует, а кто отсутствует. Меня засекли издалека и, когда Джей-Хоуп уже хотел выйти вперед, прикрывая кого-то, он был остановлен чьей-то рукой.

— Кого я вижу? Она всё ещё здесь? Неужели держится? — я вышла из темноты и, приблизившись, опознала Хонбина. Вот так встреча! Ему, судя по всему, как прошедшему монастырскую школу, мрак не помешал разглядеть меня в темноте и издали. Всё так же одетый в черное, он выступил вперед, играя ямочками на щеках и аморальным блеском глаз. Он точно тут воспитывался?

— Вечер добрый, — поздоровалась я. — Держусь, как видишь. А ты тут что делаешь? Неужели так быстро за третьим таном пришел? — Хонбин хохотнул, переглянувшись с Джеем, мол, а девчонка-то в теме. Он кивнул на руки привратника, и я посмотрела в них, держащие мобильный телефон и толстую пачку денег. — Что это?