Саманта Тоул - Покоряя Шторм

– Он похож на тебя.

– Нет, на тебя.

Такой же красивый, как и ты, Джейк.

Он нежно смеётся.

– Нет, он определённо пошёл в тебя. Все со мной согласны.

Все согласны.

Все смогли увидеть моего сына прежде, чем это удалось мне. Грусть охватывает моё сердце.

Сбрасывая с себя печаль, я качаю головой в знак несогласия.

Джейк усмехается, а затем прижимается губами к моей коже между шеей и плечом. Дрожь щекочет позвоночник. Даже несмотря на боль в некоторых местах, от ощущения губ Джейка на мне, сквозь них проходит восторг.

– У него твои губы и цвет глаз, – говорит Джейк напротив моей кожи, продолжая меня целовать.

– Это... продлится... недолго, – выдавливаю я, быстро окидываю его взглядом и улыбаюсь.

– Навечно, – отвечает он, и я понимаю, что он больше не говорит о несогласии.

Зарываясь лицом в мою шею, он резко вздыхает.

– Я так сильно люблю тебя. Спасибо, что вернулась ко мне.

Я прижимаюсь щекой к его голове.

– Я буду... вечно любить тебя.

Он сжимает меня крепче. И мы остаёмся лежать так.

Джейк держит меня, а я держу нашего сына.

Теперь мы вместе, и ничто не сможет нас разлучить.

Глава 24

После аварии прошло три месяца. Три месяца назад мой прекрасный сын Джей-Джей появился на свет.

Сначала мы называли его Джонатан Джейкоб, но Джейк сократил до Джей-Джей, и с тех пор все его так и называют.

Моё восстановление заняло чуть больше двух месяцев. Первый месяц мне нужно было соблюдать только постельный режим. А затем, как только мои руки и ладонь зажили, я начала ежедневно проходить физиотерапию.

Также я дважды в неделю встречалась с психологом по рекомендации доктора Киша. Я может, и не помню, как произошла авария, но он сказал, что это наложило глубокий отпечаток на меня. Разговоры об этом могли бы помочь.

И он оказался прав.

Я прошла через все стадии эмоций. Однажды я была вне себя от радости, чувствуя, как мне повезло остаться в живых, когда у порога стояла смерть. А на следующий день я была зла. Злость просто поглотила меня. Злость из-за того, что я пропустила рождение собственного сына.

А затем я ударилась в депрессию.

Мне хотелось оставаться весёлой и счастливой, но когда подступила темнота, я ничего не смогла с ней поделать.

И на протяжении всего этого пути Джейк был рядом со мной.

Когда с моей головы сняли повязку, я рыдала. У меня остался красный и совершенно некрасивый шрам. Он прошёл вдоль моей головы, где отсутствовал огромный участок волос, так как их пришлось сбрить для операции.

Я чувствовала себя уродиной.

Когда я сказала об этом Джейку, он просто взял меня за руки.

– Мы всегда можем превратить это во что-то модное. Я тоже могу сбрить свои волосы.

– Тебе бы не пошла лысая голова, – улыбнулась я сквозь слёзы.

– Ах, вероятно, ты права. Но тебе подходит, – он взял моё лицо в ладони, нежно вытирая слёзы большим пальцем, и прижался кончиком носа к моему. – Тебе подойдёт всё что угодно, Тру. Сейчас ты прекрасна. Для меня ты всегда прекрасна, несмотря ни на что.

Джейк знал, насколько это беспокоило меня, и, когда мой шрам зажил, а волосы чуть отросли, он пригласил в больницу парикмахера, который внёс свои изменения. После того, как она закончил, определить, где шрам, стало почти невозможно, не приглядевшись повнимательней.

Джейк делал всё возможное, чтобы помочь мне стать тем человеком, которым я была до аварии. И благодаря этому я здесь.

Я плохо сплю и страдаю от ночных кошмаров. У меня сильнейшие головные боли, и боли отдающиеся в правую руку, а само правое запястье уже не такое сильное, как раньше. Но я счастлива, что жива, и стараюсь напоминать себе об этом каждый день. Это не занимает труда: один взгляд на Джейка и Джей-Джея даёт мне понять, насколько мне повезло, что у меня есть всё, за что стоит благодарить.

С того момента, как Джейк принёс нашего сына в мою палату, я ни одной ночи не провела порознь со своим малышом.

Джейк перевёл его жить ко мне. И, конечно же, сам остался с нами.

Палата стала нашим домом, пока реальный дом находился вне нашей досягаемости. Я даже отпраздновала здесь свой день рождения.

Ну, не похоже было, что я могла пойти и отпраздновать его где-то ещё, поэтому Джейк перенёс всё празднование ко мне, и у нас состоялась мини-вечеринка с моими родителями, Симоной, Дэнни, Стюартом, Джошем, Смитом и Карлой. Даже Сьюзи и Дэйл приехали. Том уехал по делам, так что его не было.

Джейк заказал много пиццы из «Пиццы Хат» и подарил мне ещё семь подарков, чтобы наверстать двенадцать пропущенных, а затем ещё один специально к этому дню рождения.

Все семь подарков состояли из одного браслета. Браслет был один, а маленьких амулетиков на нём шесть. Каждый что-то значил для нас: кусочек пиццы, небольшая Эйфелева башня, гитара, пирожное, пианино и милый амулетик с надписью «Лучшие друзья».

А подарком на этот день рождения стали бриллиантовые серьги от Тиффани, идеально подходившие к моему медальону.

Он обдумал каждый мой подарок. Но ведь это Джейк. Если меня что-то беспокоит, Джейк решит проблему и исправит всё до мелочей.

Единственным недостатком моей вечеринки было напряжение между Джейком и Сьюзи. Другие этого не замечали, но только не я.

После того, как все разошлись, я спросила Джейка об этом.

Он рассказал мне о дискуссии между ним и Сьюзи прямо перед тем, как я вышла из комы. Когда он сказал «дискуссия», я поняла, что он имел в виду скорее ссору.

Сердце заболело от того, что было сказано между ними. Я сказала Джейку, что ему следует поработать над отношениями со Сьюзи, потому что она бабушка Джей-Джея. А дети очень умны. Джей-Джей уловит напряжение между ними, когда подрастёт, так что чем раньше они поговорят, тем лучше.

Он ещё не поговорил со Сьюзи, но скоро это сделает, так как я уже встала на ноги. Я уж точно об этом позабочусь.

Не важно, что он говорит. Ему нужна мама.

Сейчас я понимаю это ещё лучше, теперь, когда сама стала ею.

Сначала мне было трудно выполнять обязанности матери по отношению к Джей-Джею, такие, как смена пелёнок, его купание и утешение, когда он плакал.

Я чувствовала себя бесполезной. И это, чёрт возьми, ужасно расстраивало меня.

Мне приходилось наблюдать за Джейком, который делал всё это, но он старался по возможности подключать и меня. По правде говоря, мне нравилось наблюдать за Джейком, заботящимся о Джей-Джее.

Он так мил и абсолютно без ума от сына. Он относится к нему, как к драгоценности. И не важно, сколько раз я просила Джейка положить его в кроватку, а не давать ему спать у себя на руках, он не переставал этого делать. Моё сердце согревалось от того, как наш мальчик оборачивал свои пальчики вокруг пальца Джейка.