Меган Куин - Покаяние. История Кейса Хейвуда

Все вокруг меня уплывало в дымке, и я начал ускользать в темное забвение,

когда услышал отчетливый звук голоса Джетта.

– Думаю, достаточно, Винни.

Почему Джетт здесь? Он никогда не приходил в переулок, потому что не одобрял

моего избиения, он не верил, что это способ прожить мою жизнь, но что он, блядь, вообще

знал? Он не имел понятия, через какого рода боль я прохожу каждый день.

– Мистер Колби, какой приятный сюрприз.

Парни отступили, когда подошел Джетт.

– Винни, поздравляю с близнецами. Как дела у Терезы.

– Замечательно, спасибо, что спросили. Вы должны увидеть размер ее груди. Док

говорит, что я не могу подходить к ней прямо сейчас, но твою мать, она делает это

невыносимым для меня.

Джетт коротко рассмеялся.

– Прислушайся к доку. Ты не захочешь нанести никаких повреждений.

– Вы же знаете, что нет, – ответил Винни. – Думаю, мы закончили здесь. Вы

собираетесь собрать это месиво?

– Да, к сожалению. Может, в следующем году вы не появитесь.

– Он платит мне слишком хорошо, чтобы это случилось. Извини, мужик.

– Я заплачу вам больше, если вы не станете делать этого.

Тишина заполнила переулок, когда, как я предположил, Винни задумался над

предложением Джетта. Если бы мне не было так больно, а мой голос мог достигнуть их, я

бы запротестовал, но это было бесполезно.

– Вы сделали привлекательное предложение, мистер Колби, но я не могу

поступить так с мистером Хейвудом. Я вижу пустого человека внутри него, раненого

человека. Я понимаю, что такого рода боль делает с ним. Я знаю, что это помогает ему

забыть. Я не хочу забирать это у него. Он нуждается в этом.

Винни – мой человек.

– Жаль слышать это. Может, смогу убедить тебя в следующий раз.

– Не рассчитывайте.

Винни подошел ко мне, напоследок пнув в бедро.

– До следующего года, мистер Хейвуд. Берегите себя.

Винни и его племянники ретировались, оставив меня мучиться на земле Нового

Орлеана.

Джетт присел на корточки рядом со мной и повернул меня так, чтобы

посмотреть в мое лицо.

– Твою мать, блядь, – пробормотал он. – Зачем ты это делаешь, Кейс?

Я перекатился на живот и прижался ладонями к земле, чтобы приподнять себя. Я

оставался в таком положении, на четвереньках, еще немного, пытаясь перевести дыхание

и наблюдая, как кровь капает с моего лица, здоровым глазом.

Маленькие, алые кали стекали в лужицу и просачивались в брусчатку,

впитывались в улицу с еще одним грехом, который смоет позже.

Я пару раз кашлянул. Ощущение режущего стекла разрывало мои легкие, и я

знал, что как минимум несколько ребер сломано. Это будет длительный процесс

восстановления без обезболивающих. Я с нетерпением ждал этого.

– Отвези меня домой, – пробормотал я, позволяя Джетту подхватить меня под

руки и помочь встать.

– Почему, Кейс? – спросил он снова, перекидывая мою руку через свои плечи,

чтобы помочь идти. У меня было ограниченное видение, только возможность видеть

несколько метров перед собой.

– Их слишком много, – сказал я, снова кашляя.

– Чего? – спросил Джетт, выводя меня из–за угла к машине на холостом ходу. До

того, как помочь мне сесть в машину, Джетт заставил меня посмотреть на него и ответить

на вопрос.

– Воспоминаний, Джетт. Воспоминаний слишком, блядь, много.

Он понял и помог забраться в машину, где полотенца и лед уже ждали меня.

Я знал, что мой лучший друг ненавидел этот день. Я знал, что он ненавидел

видеть меня таким, и я знал, что он ненавидел тот факт, что не мог изменить принятия

мною решений в это день.

Джетт – человек, который стремился спасти жизни. А эту чертову жизнь он не

был способен спасти, и не имело значения, как сильно он старался.

Глава 25.

Мое настоящее…

Я перевернулся на бок и посмотрел на будильник за секунду до того, как он

зазвонил, давая понять, что пришло время вставать.

Были только отсутствие энергии в моем теле и обилие боли, которая

пульсировала в каждом сантиметре моего тела.

Душ. Мне нужен горячий душ.

Напрягая мышцы, я поднял свое тело с матраса медленно побрел в ванную, где

врубил воду на самый горячий режим. Я споткнулся об сортир, куда вылил литр стоящего

виски, пока пар из душа не начал валить через верх.

Смыв, я осторожно подошел к кабинке, куда шагнул и позволил обжигающе,

горячей воде стекать по мне. Вода была настолько горячей, что практически ощущалась

холодной. С лицом под водой, я прижал руки к плитке и позволил воде стекать по моему

ноющему телу.

Винни был удивлен, когда я позвонил ему прошлой ночью, но после небольших

уговоров, он встретился со мной в переулке и позаботился о деле. На его лице было

озадаченное выражение, но я знал, что он не станет задавать вопросов. Он был там только,

чтобы выполнить работу. Он оставил меня в синяках и побоях, убедившись, что они

остались ниже моей шеи, поскольку мне было нужно проводить занятия с утра.

Я никогда не повторялся в году, никогда, но после встречи с Мэделин и Линдой

вчера, мне нужна была боль. Нужно было освобождение, и Винни мог это предоставить.

Вода продолжала стекать по моей спине, напоминая мне о том, что я все еще

жив, – привилегия, которая не должна быть дарована мне, но и не должна истратиться в

пустую. Я подхватил мочалку и мыло и растирался, думая о вчерашнем дне.

Это был мой самый хреновый день встреч. Не только Линда и Мэделин

перевернули весь мой чертов мир, но и заявилась Лайла, давая понять, что никогда по–

настоящему не сможет уйти.

Как, черт возьми, я должен оттолкнуть женщину, которая не отпускала меня?

Она сделала все это определенно намного сложнее, но не похоже, что я, блядь, помогал

как–то. Нет же, я пошел и сказал ей, что она практически мне мешает, блядь.

Господи.

Что двигало мной в тот момент, чтобы сказать ей, – держаться подальше от меня.

Может потому, что все, о чем я думал – насколько красивой она была, какой мягкой

выглядела ее кожа под лампами спортзала, и как ее губы призывали меня, сделать ее

нахрен своей, заклеймить ее своим позорным расстройством.

Я намылил мылом свою руку и начал мыть свой живот, когда образы Лайлы

продолжали мелькать в моей голове.

Я думал о ее лице, ее груди, ее теле.

Моя рука нашла растущую эрекцию и без угрызений совести, я погладил себя

под образы Лайлы, извивающейся подо мной, под образы, которые отпечатались в моей

голове.

Я слышал ее небольшие крики удовольствия, чувствовал ее хватку на моей

заднице, призывая меня двигаться глубже в ней. Я зарычал и толкнулся своим жестким

членом. Мне надо только подумать о ней, и я уже чертовки твердый.