Джессика Соренсен - Секрет Эллы и Миши

На секунду, мне хочется, чтобы он сделал это.

Он наклоняется к моему уху, понизив голос до интимного.

— Пойдем со мной куда-нибудь. Пожалуйста. Я ждал восемь месяцев, чтобы поговорить с тобой.

Я вздрогнула от огненной реакции моего тела, вызванной его голосом.

— Я не могу говорить с тобой, Миша, — мне сдавливает горло, когда я, отступая назад, боком наталкиваюсь на край машины. Слезы назревают в уголках глаз, но я не плакала в течение года и отказываюсь сломаться. Развернувшись на пятках, я бросаюсь к дому.

Он не зовет меня - это не в его стиле, но его взгляд сверлит отверстие в моей испорченной голове всю дорогу, пока я, наконец, не закрылась в своем доме.

Теперь я снова могу дышать.

Миша

Клянусь, я сплю. Элла стоит прямо передо мной и выглядит она так же, как Стейси Харрис - вульгарная болельщица, с которой мы учились в старшей школе, и которую однажды Элла избила за то, что Стейси насмехалась над девушкой в инвалидном кресле.

Это была одна из причин, которая заставила меня влюбиться в нее; огонь, страсть, и необходимость защищать изгоев, даже если это означает стать им самому. Она никогда не попадала ни под какую категорию - она была просто Элла - но сейчас она выглядит как долбанные Степфордские Жены 7. Она по-прежнему чертовски горяча, сексуальна, и эти длинные ноги, уходящие в бесконечность… Я представлял эти ноги вокруг своей талии неоднократно, и даже сейчас эти же картинки наводняют мою голову, хотя она и выглядит, как чужая.

Ее великолепные зеленые глаза стали расплывчатыми, словно ее угнетало что-то внутри. Она не рада меня видеть и это немного ранит, но еще больше выводит из себя. Элла начинает бессвязно твердить о том, что устала. Она обычно так делает всегда, когда хочет избежать серьезного разговора. Я наблюдаю, как шевелятся ее губы, желаю поцеловать ее так, черт возьми, дерзко, но знаю, она скорее всего пнет меня, если попытаюсь. Поэтому я склоняюсь к ней, вдыхая аромат ее волос, и умоляю пойти со мной куда-нибудь.

Потом она убегает по дорожке и запирается в доме. Я начинаю догонять ее, но фризби 8врезается в мою голову.

— Прости, чувак, — кричит Итан с ухмыляющимся выражением лица, перепрыгивая через забор, — выскользнуло.

Потирая голову, я хмурюсь на Итана.

— Очень во время, придурок.

Он поднимает руки.

— Я извинился. Ты просто стоял там весь потрясенный, как долбанный подкаблучник, и я подумал, что выведу тебя из этого состояния, — он поднимает фризби с асфальта и протяжно присвистывает на «Мерседес» подруги Эллы, когда обходит его, закатывая рукава. — Чья это ласточка? Постой-ка, это Эллы?

— Думаю, ее подруги.

Я смотрю на заднюю дверь ее дома, раздумывая, стоит ли ворваться вслед за ней и потребовать объяснений, почему она отгородилась от меня на восемь месяцев.

— С каких это пор Элла тусуется с людьми, которые водят машины, подобные этой? — спрашивает он, вглядываясь сквозь тонированные стекла.

— Она пропала на восемь месяцев, — возвращаюсь я к забору, который отделяет двор Эллы от моего, засовывая руки в карманы. — Черт его знает, кто она теперь?

Мне нужно выпить, хотя я не брал ни капли спиртного вот уже восемь месяцев. В день, когда исчезла Элла, без какой-либо записки или прощальных слов, я пришел в бухту, напился и выместил всю свою злость на лице Грэнтфорда Дэвиса. Появились полицейские, и арестовали меня за то, что я был пьян и совершил нападение. Я все еще на испытательном сроке, поэтому вынужден ходить на курсы по управлению гневом в течение некоторого времени. Мне действительно хорошо удавалось контролировать это дерьмо, но спустя пять минут после возвращения Эллы, я был близок к тому, чтобы покончить с этим.

Сейчас я направляюсь на кухню, хватаю бутылку пива из груды льда, и оседаю на диване между блондинкой и брюнеткой.

Блондинка хихикает.

— О, Боже, неужели плохой парень Миша, наконец-то, вернулся?

Я не могу вспомнить ее имени, но подыгрываю.

— Совершенно верно, крошка.

Затем делаю глоток пива и хороню свою боль вместе с Эллой. Она единственная девушка, которая когда-либо была способна довести меня до такого краха. Единственная девушка, которая не хотела меня.

Элла

— Полагаю, это был Миша? — Лила бродит по моей кухне, затягивая свободную ленту на талии своего цветочные платья. — Он гораздо симпатичнее, чем на рисунке.

— Да, это был он.

Я пинаю коробку по испачканному линолеуму на полу и включаю свет. Дом выгляди по-прежнему: тематические цвета семидесятых, плетеные стулья вокруг стеклянного стола, желто-коричневые столешницы.

— Итак, твой отец живет здесь? — Лила обходит маленькую кухню, и ее взгляд задерживается на столешнице рядом с раковиной, где выстраиваются стеной пустые бутылки.

— Да. Мой старший брат съехал, как только закончил учебу.

Я привожу в порядок ручку своей сумки и направляюсь к лестнице. В доме пахнет испортившейся едой и дымом. В гостиной древний клетчатый диван пустует, а пепельница на журнальном столике переполнена окурками. Работает телевизор, который мне приходится выключить.

— А где твой отец? — спрашивает Лила, когда мы поднимаемся по лестнице.

— Не знаю, — избегаю правды, так как он скорее всего в баре.

— Хорошо, а где твоя мама? — интересуется она. — Ты никогда не говорила, где она живет.

Лила многого обо мне не знает, именно этого я хочу. Тот факт, что она осталась в неведении по поводу моей матери, брата - всех этих сторон моей жизни - позволило мне превратиться в того, кому не приходиться иметь дело с моими проблемами.

— Мой отец работает по ночам, — сочиняю историю. — А мама переехала уже довольно давно. Она живет в Черри Хилл.

Она наклоняется вперед, чтобы рассмотреть портрет моей матери, вывешенный на стене: те же каштановые волосы, бледная кожа и зеленые глаза, как у меня. А еще ее улыбка была такой же фальшивой, как и моя.

— Это твоя мама? — спрашивает она, на что я просто киваю. — Она выглядит так же, как ты.

Моя грудь сжимается, и я поспешно шагаю наверх. В конце коридора дверь ванной комнаты широко распахнута. Угол фарфоровой ванны и пятно на кафельном полу в поле моего зрения. Сердце сжимается сильнее, как только воспоминания настигают меня. Я задыхаюсь от страха.

— Девочка, — сказала она, — я собираюсь вздремнуть, только ненадолго. Я вернусь чуть позже.

Колени дрожат, когда я закрываю дверь. Моя грудь расслабляется, и кислород снова поступает в мои легкие.

— А где живет твой брат? — Лила заглядывает в комнату моего брата, полную барабанов, медиаторов и компакт-дисков. Куча плакатов групп приклеена на стене в плюс к висящей в чехле гитаре.