Ольга Вечная - F 20. Балансировать на грани

Далее одновременно случились сразу три вещи. Щелкнул замок входной двери, пронзительно зазвонил сотовый Маши, а мой взгляд упал на осколки разбитого бокала. Осколки моей жизни, которая крошилась при соприкосновении с титановой проблемой бесконечно любимого мной мужчины. Олег появился в дверях.

— Что здесь происходит?

— Я уронила бокал, — сказала я, поджимая нижнюю губу, с трудом сдерживая слезы.

— Аля, только не плачь, — Олег подошел и крепко меня обнял. В последнее время, когда у меня уже не было сил сдерживать слезы, я била посуду и рыдала над осколками. Он верил, что причина в разбитых чашках.

Его свитер был холодным, как и руки, которыми он меня прижал к себе. Как всегда большой, прохладный, чокнутый, но самый настоящий из всех окружающих меня людей. Крепче вцепилась в воображаемый мной канат, я спросила:

— Ты купил вино?

— Вино? — удивленно переспросил он.

И я разрыдалась.

Олег

Свет от настольной лампы создавал причудливые тени на стене. Вернее, благодаря искусственному свету я, погруженный в темноту спальни и лепящий фигурки из бумаги, вырванной из моих бывших дневников, созидал театр, одновременно являясь режиссером и кукловодом. Лучше всего мне удавался костер. Для этого я сминал несколько листов вместе. Некоторое время катал их между пальцев, чуть вытягивая вдоль и — вуаля — костер, призванный согревать бумажных человечков и животных, готов.

Обрывки воспоминаний о моем глубоком детстве сводятся к тому, как отец обучал нас с Катей основам оригами. Много времени было потрачено на это занятие, особенно, когда выключали свет в квартире, и делать было совершенно нечего. Папа, по традиции игнорируя диван, садился прямо на пол, приглашая нас с Катей устроиться рядом, и мы втроем мастерили розы, кораблики, драконов, собачек и прочих участников задуманных событий, а потом с помощью фонарика инсценировали собственные представления. Какими бы ни были сюжеты наших историй, рано или поздно главные его герои попадали в беду, и были тяжело ранены, например, в результате сражения с динозавром. И каждый раз, в самый последний момент, когда надежды на спасение не оставалось, появлялся я, то есть, мой бумажный человечек. Он был врачом, как отец, в смысле мой отец. Отважный доктор, преодолевая мыслимые и немыслимые препятствия на своем пути добирался до места схватки, быстро расправлялся с врагами (если враги не хотели, чтобы мой герой с ними «быстро» расправлялся, я начинал громко жаловаться, после чего мама приказывала, чтобы папа с Катей сделали по-моему), и вылечивал остальных героев. У меня всегда была цель — помочь, спасти, именно ради нее совершались подвиги. Я бредил врачеванием лет с трех, как говорит мама. Мечтая стать похожим на отца, я бинтовал Катиных кукол и прикладывал к их пластмассовым телам стетоскоп, заметьте, настоящий.

— Олег, ужинать будешь? — магию момента развеял свет из коридора, когда Аля распахнула дверь спальни.

— Не сейчас. Я занят, — ответил не грубо.

— Чем же? — она плотно прикрыла за собой дверь и подошла.

— Смотри, что у меня получается. Перед тобой поляна, видишь? В центре нее горит костер, — указал на темную стену, освященную неровным овалом.

— А это ящерица?

— Нет, собака.

— Совершенно не похоже на собаку.

— Вообще-то я более двадцати лет не занимался ничем подобным. Не придирайся.

— Хорошо, — Аля обнимает меня и прижимается к моей спине, — ты подумал над моим предложением?

— Каким? — делаю вид, то не понимаю о чем она, сам же внимательно рассматриваю собаку-ящерицу, пытаясь понять, что не так, почему у поделки получились такие короткие передние лапки.

— Насчет бизнеса. Ты уже полгода ничем не занимаешься, а у нас свободная квартира простаивает. Помнишь, я показывала тебя приблизительный подсчет прибыли, если мы начнем ее сдавать посуточно? Местоположение удобное — хоть и не центр города, но рядом с остановкой.

— Сначала нужно сделать ремонт, обставить ее, дать объявление, — прикинул.

— Вот именно. Работы море, а я со своими проектами и без того ничего не успеваю. Машин бывший молодой человек как раз занимается сдачей квартир в аренду. Он неплохо зарабатывает.

Киваю Але и сметаю все свои поделки в пакет, который несу к мусорному ведру. Мое главное увлечение последних пары месяцев кажется глупым и детским, когда речь заходит о деньгах. Если бы Аля только знала, как сложно думать, когда бесы в голове водят хороводы и поют песни, причем, не попадая ни в одну ноту. Вероятно это потому, что у меня у самого нет музыкального слуха, откуда ему появиться у моих демонов?

Они постоянно мне шепчут что-то, причем все разом и в оба уха. Раньше они просто повторяли за мной слова по нескольку раз, создавая аналог эхо, словно я говорил в пустой огромной комнате или пещере. Теперь они стали наглее. Шепчут, шепчут, шепчут, а не разобрать ни предложения, ни мысли.

«Срочно позвонить и заказать банк уже давно закрыт, но нужно пойти на балкон и взять свечу…»

И лишь на балконе я понимаю, что свечи мы храним в коридоре на верхней полке, а в коридоре меня осенят, что свечи мне и вовсе не нужны. Бесы, захватившие мою душу, внушают мне свои мысли.

Я смотрю на Алю, читающую книжку на диване. Она очень похудела за последнее время, потому что я стал плохо за ней ухаживать, не могу контролировать, обедает она в офисе или нет. Даже вход в здание Flowers мне заказан после того, как я забыл тем страшным вечером поставить на сигнализацию серверное помещение, и какие-то умельцы, которых поймали через пару недель, вынесли половину оборудования, а оставшиеся сервера отформатировали, лишая нас написанного за последние пару месяцев кода. К счастью, моя официальная должность в компании не подразумевала какой-либо материальной ответственности, поэтому Сергей не смог подать на меня в суд.

Ее волосы собраны на затылке в небрежный пучок мягкой резинкой, растянутые домашние штаны облегают круглую попку, приглашая погладить или даже легонько шлепнуть. Аля лежит на животе, и носок ее левой ножки, спрятанный под шерстяным цветастым носком, чертит произвольные фигуры в воздухе. Она хмурится и делает пометки на полях. Аля не показывает мне, что именно читает, но я и так знаю, что это очередная книга о шизофрении. В последнее время она стала слишком активно интересоваться моим заболеванием и методами лечения.

Она поднимает голову, широко улыбается мне и посылает воздушный поцелуй розовыми мягкими губами. Уже два года, как я единственный ежедневно пробую эти губы на вкус, вдыхаю аромат тонкой нежной кожи, ощущаю влажность ее возбуждения. Аля мне не изменяет, несмотря на мою затянувшуюся депрессию. Она сама так говорит, и я ей верю. Пока что верю.