Анна Милтон - Я люблю тебя, Зак Роджерс!

— Боже… вот дерьмо, — пробормотала она, сползая с моих онемевших колен. — Твой отец — самый настоящий мудак.

Я смотрела перед собой, не в состоянии произнести в ответ что-то разумное членораздельное.

Миллион ругательств в голове. Разъедающая внутренности ненависть. Глухая, пульсирующая боль в сердце от мысли о том, что мама не подозревает о похождениях отца и с безмерным счастьем улыбается, кладя руку на свой живот.

Обрушив веки на глаза, я попросила Джессику ехать дальше.

— Что будешь делать? — спросила она.

Я безжизненно пожала плечами.

— Линдси должна знать.

Я кивнула.

— Ты расскажешь ей?

Конечно.

Но…

Я задержала дыхание на минуту.

Поверит ли мне мама, если я скажу о том, что видела? Она ослеплена своими чувствами и построенными иллюзиями о прекрасном будущем. Есть большая доля вероятности, что она воспримет мои слова, как очередную попытку помешать ее счастью с любимым человеком.

Но я не оставлю ее в неведении. Я заставлю ее поверить. Я найду способ достучаться до нее. Я придумаю, как открыть ей глаза на правду — пусть такую жестокую и мерзкую.

Нерешительно зайдя в дом, я вслушалась в свое сбитое, неровное дыхание, эхом проносящееся в вязкой тишине. Конечно, отца здесь не было. Поежившись от мысли о том, что чем он сейчас занимается, я задалась вопросом: где мама?

Пройдя в гостиную, я увидела ее дремлющей на диване. Уголки губ были слегка приподняты. Наверно, маме снилось что-то хорошее. Надеюсь, не отец. Он не заслуживает находиться в ее снах, сердце, жизни, мыслях…

Сжав челюсти, с трудом поборов острое желание разбудить ее и свалить на нее ужасную новость, я взяла в руки кардиган, покоившейся в ногах мамы, и накрыла им ее.

На носочках прокравшись к лестнице, я принялась обдумывать план действий по разоблачению и устранению своего неверного родителя.

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГЛАВА

— Напомни-ка мне еще раз, почему мы здесь? — потягивая латте через трубочку из зеленого пластикового стакана с логотипом «Старбакс», поинтересовалась Джессика.

— Потому что я должна представить маме доказательства того, что отец изменяет ей, — невозмутимым тоном пояснила я в десятый раз за последние два часа.

Она вздохнула, оторвавшись от трубочки.

— Мне уже не интересно играть в шпионов. Прошло несколько дней, а мы так и не подловили Патрика за его плохими, грязными делишками.

Я поморщилась.

— Терпение. Только терпение. В конце концов, ты сама ввязалась в это вместе со мной. Я не тянула тебя за уши.

Джессика издала фыркающий звук.

— Естественно, я ввязалась. А что еще мне оставалось делать? Позволить тебе сходить с ума в одиночку? Ну уж нет. Мы связаны узами вечной дружбы, поэтому все и всегда будем делать вместе.

Я поджала губы.

— Я вовсе не схожу с ума.

Джессика закатила глаза.

— А как еще можно назвать слежку за отцом?

Мои брови обиженно поползли навстречу друг другу.

— Того требуют обстоятельства. Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как таскаться за ним повсюду? Я должна доказать его вину, иначе мама не поверит мне.

— Почему? Может, как раз таки наоборот?

— Джесс, — я пронзительно взглянула на подругу. — Она не поверит. Я знаю.

Подруга с сочувствием посмотрела на меня в ответ. После минутного молчания она кивнула.

— Ладно. Сделаем свое дело. Пожалуйста, хоть бы это не затянулось надолго, — обратив глаза к потолку своего «Фольксвагена», пробормотала она.

Усмехнувшись, я отвернулась к окну и продолжила наблюдение за входом в здание склада морепродуктов.

Через полчаса заканчивается рабочий день.

Я и Джесс пасли моего отца несколько вечеров подряд, стараясь не упустить его из вида. Что-то подсказывало мне, что именно сегодня мы, наконец, покончим с этим, и я вернусь домой с парочкой пикантных фотографий, которые незамедлительно увидит мама и, наконец, станет воспринимать меня всерьез.

Одиннадцать месяцев тщетных попыток вбить ей в голову, что ее воссоединение с отцом — роковая ошибка…

Все должно решиться сегодня. Или завтра. В крайней случаем, послезавтра.

Нервно заерзав на сидении, я была готова застонать от мучительного ожидания.

Джессика достала из бардачка шоколадный батончик.

— Будешь? — предложила она.

— Нет. Спасибо.

— Сладкое, как ничто лучше скрашивает ожидание, — она разделила шоколадку на две части, — да и все остальное. Бери, пока я добрая.

— Я, правда, не хочу.

Я волновалась так сильно, что чувствовала неприятный металлический вкус во рту, поэтому от вида любой еды меня воротило.

— Ладно, — Джессика пожала плечами и принялась запихивать в рот шоколадку.

И тут я вспомнила.

— А как же твоя диета?

Подруга перестала жевать и повернула голову в мою сторону. Из ее зубов торчал конец батончика.

— Ну-у, — она скомкала обертку и забросила ее в бардачок. — Джейсон сказал, что чихуахуа весит больше меня.

Тихо прыснув, я постаралась не рассмеяться громче под обиженным взглядом Джессики.

— Я что, правда такая худая? — хлопая длинными ресницами, спросила она погрустневшим голосом.

— Эмм… — я посмотрела на ее широкий белый топ, приоткрывающий пупок, короткие джинсовые шорты, обтягивающие стройные бедра. У нее была потрясающая фигура. — Думаю, ты будешь все-таки тяжелее чихуахуа.

— Хорошо, если так, — мои глаза полезли на лоб, когда Джесс выудила откуда-то из-под сидения еще одну шоколадку. «Сникерс». Вот теперь я захотела есть. — Но ты должна будешь врезать мне хорошенько, если мой вес перевалит за сотню, и я стану тяжелее гризли.

В один миг разделавшись с оберткой, она набросилась на эту шоколадную прелесть, постанывая и наслаждаясь вкусом с закрытыми глазами.

— Поделишься? — с надеждой спросила я.

— Я больше не добрая, — промямлила она.

— Жадина.

— Извини. Я становлюсь эгоистичным зверем, когда дело касается «Сникерса».

Следующие пять минут я слушала ее монотонное чавканье, и мой желудок сходил с ума. Вот блин. Надо было согласиться, когда Джессика предлагала мне «Марс».

— Прием! Наоми! Очнись!

Я проснулась оттого, что цепкие пальцы Джесс вцепились в мое плечо и трясли с дикой силой. Протерев глаза кулаками, я непонимающе уставилась на взволнованное лицо подруги.

— Я уснула?

— Да. И жутко храпела.

Осадок дремоты как рукой сняло.

— Я не храплю.

Джессика отмахнулась рукой.

— Смотри, — ее указательный палец показывал в сторону склада, откуда вышел мой отец в компании какого-то мужчины.

— Наконец-то…

Оживленно подпрыгнув на сидении, я припала к окну.

Они о чем-то разговаривали. Отец махнул рукой компании рабочих в синей форме, а затем вернул внимание к своему собеседнику.