Татьяна Осипцова - Из круиза с любовью

– Что, прямо так ей и сказала? ― не поверила Вика.

– Конечно, не ей ― мне. И мне же приходилось выслушивать, что Тоня взяла ее шампунь, использовала всю пену для ванны, хватает не свое полотенце, выливает после мытья полов воду в унитаз и не сливает ее из бачка. Но больше всего ее коробило, что невестка называет ее «теть Аля» и на «ты». А Тонька и представить не могла, что со свекровью на «вы» надо. Вроде бы все это мелочи, но мама ее буквально возненавидела, за глаза называла «эта наглая девица». Я, конечно, жутко обижался…

Виктория внимательно слушала. Ей нравилось, как эмоционально, в лицах, Володя рассказывает.

– Так вы с Тоней из-за этого расстались?

– Нет. Все вышло банальнее, но значительно сложнее. В общем-то, мама оказалась права. В техникум Антонина готовиться перестала, как только забеременела. Решили отложить учебу на год. И взять жену с собой в экспедицию кашеваром я тоже не мог. Сын родился через год после нашего знакомства, я опять был «в поле». Вернулся ― Сашке три месяца, а невестка со свекровью перешли к активным боевым действиям.

Мама у меня врач, и естественно, она советовала соблюдать стерильность, кипятить пеленки и соски. Она ужасалась тому, что невестка достает из лифчика потную грудь и пихает ее ребенку, а увидев, как Антонина описанную пеленку на батарее высушила, просто закатила скандал. А невестка ей на русском народном языке объяснила, что, если стирать каждый раз, как дитё обмочится, то воды и порошка не напасешься. Отец рассказывал, мать чуть в обморок не хлопнулась. Она Тоньке про опрелости, нежную детскую кожу, микробы и неприятный запах, а та ей в ответ: «Детское не воняет! Я четверых братьев и сестер на этих руках вынянчила безо всякой твоей стерильности, и никто не захворал. А то, что младшенькие олигофрены, так это батька алкоголик, и никакие микробы здесь ни при чем!»

Про больных детей и отца-алкаша я маме не рассказывал, конечно, она была в шоке. Вот и получилось, что после возвращения я оказался меж двух огней. Пришлось выдержать серьезный разговор с матерью. С другой стороны жена показала себя во всей красе. В пылу ругани Тонька легко переходила на мат. Я, конечно, такие слова знаю, но в моем доме они раньше не звучали. В отчаянии родители предложили разменять нашу двухкомнатную на две однокомнатные квартиры в новых районах, но тут на дыбы встала Тонька.

«Это что же, ты по своим экспедициям мотаться будешь, а я тут одна с дитём? Я думала, кормить брошу, так бабка хоть иногда за Саней присмотрит. Вот, интеллигенция хваленая, куда хошь уедут, лишь бы с внуком не возиться! А я еще, может, учиться хочу, или сходить куда, развлечься. Который месяц сижу тут как привязанная!»

Разъезжаться передумали. Я по вечерам возился с сыном, а она стала одна ходить на дискотеки. Вначале редко, потом раз или два в неделю. Говорила, если телевизор по вечерам смотреть, с тоски засохнуть можно, там одна политика.

Честно говоря, я не особо на это внимание обращал. Больше беспокоил вопрос, где найти денег. Ты ведь помнишь, как в девяносто втором все изменилось. Экспедиция следующего сезона была под вопросом, деньги, которые за лето заработал, обесценились еще до того, как я их получил. Пришлось искать какие-то приработки. Вначале пошел на продуктовую базу грузчиком по ночам. Потом совсем забросил основную работу, зарплата без командировочных совсем никакая. Устроился в бригаду шабашников, дачи в пригороде строить. Тогда вокруг Москвы много участков выделяли. Вначале работал подсобным рабочим: принести, поддержать, замесить… Потом познакомился с областным землеустроителем и узнал, что им требуются люди, умеющие делать съемку местности, и деньги будут немалые платить, в зависимости от выработки. Это дело мне знакомо, хотя напрямую к моей специальности не относится. Работы ― непочатый край… Кое-какие деньги появились, себе участок прикупил в районе Пушкино и даже вагончик-бытовку там поставил, чтоб не каждый день в город мотаться. По сыну скучал, а по Тоньке ― не очень. Если каждый раз, как возвращаешься, на тебя мать и жена с двух сторон вываливают вагон гадостей друг про друга, домой не больно тянет.

Антонина жаловалась, что одурела уже, дома сидючи с ребенком, даже к подружкам сходить для нее проблема: свекровь то на дежурстве, то в театр намыливается, то в санаторий.

Мама убеждала меня, что Тонька не должным образом относится к своим материнским обязанностям, при каждом удобном случае норовит смыться из дома, говорит ― к подругам, а приходит за полночь. Разве это дело, годовалого ребенка бросать ради того, чтобы по дискотекам телесами трясти?

Я успокаивал мать и себя тем, что девчонка еще молодая, ей повеселиться охота, что она там в своей деревне видела! И как-то сам не заметил, что моя половина стала уже вполне городской, по крайней мере внешне. Она интуитивно перенимала ухватки и манеру одеваться у москвичек. После родов похудела, стала как-то суше, но при высоком росте и отличных пропорциях ее это не портило, наверное, она приблизилась к модельным стандартам. Остригла косу, дома носила хвост, на улицу выходила с распущенной, чуть ниже лопаток гривой слегка вьющихся волос. Если раньше привлекала внимание ее простая, но яркая внешность, то теперь Тонька выглядела так, что хоть на подиум выставляй. Она стала краситься, у нее появились модные шмотки. На мои вопросы, откуда, отговаривалась: подруга дала поносить, сменялась, купила по дешевке… Я никогда в бабских тряпках не разбирался, и верил, когда она говорила, что я это платье видел сто раз, она просто немного его переделала. Потом уже сообразил, что наверно уже тогда кто-то делал ей подарки.

Через пару лет сама Антонина стала настаивать разъехаться с родителями: «Всю кровь из меня свекровушка выпила своими придирками по санитарии и воспитанию ребенка. Ты-то дома нечасто бываешь, а у нас тут каждый день война из-за ерунды».

Пришлось поговорить с родителями. Отцу очень не хотелось из центра уезжать, это была квартира еще его деда. Но тут мать вступилась и сказала, что если она этого безобразия ежедневно видеть не будет, то может чуть дольше проживет. Договорились, что на выходные они будут внука забирать к себе. Продали квартиру прадеда, купили две маленьких, в разных концах Москвы. Перевез я семью в новую квартиру и на лето девяносто пятого укатил под Тюмень ― мы с двумя ребятами подписали договор на изыскания. Эта экспедиция для меня была очень важна, уже тогда появилась мысль о создании частной геологоразведочной фирмы.

Возвращаюсь в сентябре домой. Радостный: все, что надо, разведали, и на следующий год задел есть, предварительные переговоры уже прошли. Ты знаешь, это очень важно для мужчины ― уметь зарабатывать деньги и при этом делать дело, которое любишь.