Татьяна Осипцова - Из круиза с любовью

– Не только для мужчины, ― вставила Вика, понимающе кивнув, ― у меня тот же случай.

Прежде чем продолжить, Володя помолчал.

– И вот, спешу я, значит, домой, новостью поделиться, что начал хорошее дело, деньги теперь будут… Только вошел, хотел жену обнять, а она мне: «Давай разводиться. Тебя по три месяца дома не бывает, разве это семья? Сашка забыл, как ты и выглядишь. А я при живом муже как соломенная вдова, везде одна хожу. И вообще, я уже другого люблю».

Я настолько ошарашен был, что даже на сына не посмотрел, как был, с рюкзаком за плечами, развернулся и поехал к родителям… Мама известие восприняла спокойно, даже с радостью. Сказала, что давно нечто подобное подозревала. Оказывается, Сашка не только все выходные проводил у дедушки с бабушкой, но и на неделе частенько оставался на круглые сутки в садике, она это случайно узнала.

По правде, мне так погано было, что выяснять ничего не хотелось. И не потому погано, что любил Тоньку, это уже давно прошло ― а потому, что обманула. Когда она Сашку на выходные к моим привозила, я в комнате отсиживался, чтобы ее не видеть. Но однажды она сама в комнату вошла.

«Надо, ― говорит, ― Вова, нам жилищную проблему решать. Ты с нами не живешь, вот и выписывайся к родителям». ― «Куда, ― говорю, ― на голову к ним?» ― «Но не разменивать же однокомнатную квартиру? Ты что, хочешь, чтобы я с ребенком в коммуналке оказалась? Это же твой сын! Тебе что, для сына квартиры жалко?»

Я плюнул и выписался, а вскоре мы официально развелись. Тонька продолжала привозить Саньку на выходные, правда, не всегда мне удавалось с ним побыть. И вдруг через три месяца моя бывшая заявляется и требует от меня бумагу: разрешение на выезд сына на ПМЖ в Америку. Оказывается, она успела выйти замуж за американца, с которым познакомилась через брачное агентство, и собирается с ребенком к нему. Я в шоке, а она объясняет, что для Сашки так будет лучше, мол, Америка ― страна больших возможностей, а в России разруха и безработица, и неизвестно, что завтра будет. Ее новый муж Ричард имеет свой бизнес, детей обожает, и с Сашкой у него прекрасные отношения. Они будут жить в Калифорнии, где чудесный климат, с московским не сравнить. Она хочет счастливого будущего для своего ребенка и так далее… Тут я не выдержал: «Да не о ребенке, а о себе ты думаешь! Подцепила богатого американца и счастлива!» ― «Не думала бы о Сашке, ― ответила Антонина, ― тебе бы его оставила!»

Ну да, она бы так и сделала, только ее Ричард мог это неправильно понять. В следующий раз они с ним вдвоем приехали меня уговаривать. Я увидел, что Дик нормальный мужик: глаза честные, даже наивные какие-то. Уверял меня, что будет хорошим отцом моему ребенку, что дети ― это главное, и в Америке, бывает, в одной семье живут дети от четырех разных браков супругов. Про семейные ценности мне втирал и все такое… Говорил, что мой сын никогда ни в чем не будет нуждаться и, если у меня возникнет желание, я всегда смогу с ним увидеться… Ну да, всего-то ― океан перелететь!.. Но все-таки лучше, чтобы я отказался от отцовских прав, тогда в Америке он сможет Сашку официально усыновить, это даст ему много преимуществ, ту же американскую фамилию. Много чего он мне наговорил, и все, в принципе правильно… Короче, я согласился. Дик уверял, что Саня все равно будет помнить, кто его биологический отец. Представляешь, так и выразился ― биологический!

Володя замолчал и отвернулся.

– И они уехали? ― спросила осторожно Вика.

– Да. Я подписал отказ от родительских прав. Моих стариков чуть инфаркт не хватил, когда я им об этом сказал. Но ты вспомни, какое тогда, в начале девяносто шестого, время было? Люди стремились уехать из России всеми правдами и неправдами, казалось, у нашей страны нет никакого будущего! Если бы я оставил сына себе, еще неизвестно, как бы все сложилось. Мама с отцом были уже пенсионеры, но продолжали работать, и все равно на жизнь еле хватало. У меня перспективы появились, но при общей нестабильности, инфляции, разве в чем-нибудь можно было быть уверенным? К тому же моя работа связана с длительными отъездами, а на кого оставлять сына? На своих стариков побоялся такую обузу вешать. То есть, я подписал отказ не оттого, что сына не любил, а из лучших побуждений…Ты осуждаешь меня?

Володя ожидал ответа, Вика довольно долго молчала.

– Даже не знаю, что сказать. Наверно, вы, мужчины, иначе устроены. Я бы дочь отдать не смогла. Хотя работа моя тоже с командировками связана, правда, не слишком долгими.

В разговоре наступила пауза, потом Володя усмехнулся невесело.

– А Тонька все-таки напоследок подлянку мне устроила. Я их проводил, и думаю: что у родичей тесниться, могу теперь в своей квартире жить. Приезжаю, а там новая дверь и новые жильцы. Оказалось, Антонина еще до развода квартиру продала, хотя куплена и оформлена она была на мое имя. А я совсем забыл, что, уезжая в экспедицию, оставил ей генеральную доверенность ― надо было кое-какие дела завершить, а я не успевал. И вот представь, девочка из таежной глуши сообразила, что можно по доверенности продать квартиру с отсрочкой вселения ― чтобы я не знал. Новые жильцы сказали, что переезда ждали почти полгода.

Ладно, я в шоке, а ты представь, что было с моими родителями?.. Мать вопила: «Я тебя предупреждала! Я чувствовала, что от этой поганки ничего хорошего не жди! Порядочному человеку в голову никогда бы не пришло располовинить чужую собственность, и продать ее, не имея на это никаких прав! Гадина! Аферистка!» Отец молча глотал нитроглицерин и только смотрел укоризненно. Мне было так стыдно, что я уехал в Пушкино в вагончике жить. Через некоторое время и я, и родичи успокоились. Сели, поговорили, и пришли к выводу, что может эти пятнадцать тысяч долларов ― последнее, что мы можем для Саньки сделать. Если, конечно, ему от этого что-нибудь обломится…

– И ты с тех пор сына не видел? Сколько ему теперь?

– Тринадцать. Видел, в прошлом году. Слетал в Штаты. Парень уже плохо по-русски говорит, даже у Антонины акцент появился, словечки английские то и дело проскальзывают. Родила Ричарду еще двоих детей: девочку и мальчика. Живут богато: две машины, в доме комнат восемь, не меньше, прислуга приходящая. Тонька жутко растолстела ― вся в мамашу! Но Дику, по-моему, все равно, он и сам слон слоном. Сашка учится в престижной школе, и вроде неплохо учится.

– Как он тебя встретил?

– Мне кажется, он не совсем понял, что я его отец, хотя детские фотографии, где мы с ним вместе, от него никто не скрывал. Встретил, считай, без эмоций. Сэром называл… Но Дик сказал, что у них так называть отца ― это нормально. А мне, знаешь, иной раз хотелось встряхнуть Сашку и крикнуть: «Какой я тебе сэр ― я твой папа!» Но потом я вспоминал, что сам отказался от отцовства, чтобы он учился в престижной американской школе и прикладывал руку к груди, когда играют гимн США…