Мария Акулова - Залечишь мои раны?

— Я что творю? — девушка с удовольствием отметила, как дверь за спиной гостьи хлопнула с грохотом, жалея только о том, что скорости ей придала не она. — Это ты что творишь? Какого черта ваша семейка шляется под моей квартирой ночами?

— Такого черта, что некоторые соплюхи и идиоты не умеют решать свои проблемы и поэтому решать их приходится мне!

— У меня нет никаких проблем. — Снежана выговорила фразу очень ровно и уверено. Скрывая, как неприятно, что Марк мог сразу же посвятить во все… эту.

— Да? — Марина усмехнулась. — Марк сказал так же, но только не проблем у вас нет, а мозгов. И именно из‑за этого проблемы как раз есть.

— Не ваше дело! — абсурдность ситуации зашкаливала. Снежана не могла понять, какого черта до сих пор слушает, как ее оскорбляют в собственной квартире.

— Сегодня утром еще было не мое. Днем тоже было не мое. Даже вечером было не мое. А вот ночью резко стало моим. Если ты надеешься, что сможешь меня выпроводить раньше, чем я скажу все, что думаю — ошибаешься. Так что перестань сопротивляться и готовься слушать, Снежана. Внимательно слушать.

Марина замолчала, в коридоре повисла напряженная тишина. Обе женщины сверлили друг друга взглядом, прожигали мысленные дыры в лице напротив, тяжело дышали и прекрасно понимали — легче сдвинуть с места дом, чем заставить сейчас Марину уйти.

— Не трать наше время зря, девочка. Идем.

Видимо, именно это Марина прочитала во взгляде Снежаны, так как первой расслабилась она. Расслабилась, а потом кивнула вглубь квартиры, приглашая Ермолову пройти туда.

— Дурдом, — бросив напоследок слово, которое лучше всего характеризует происходящее, Снежана мысленно плюнула на все, разворачиваясь.

Это семейка придурков. Каких‑то придурков — фанатиков, которым вечно нужно вламываться к ней ночами и требовать разговоров. Причем если Марк не относится к буйным, эта… Марина способна на куда большее.

Снежана не стала предлагать «гостье» чай, впрочем, как и ром. Прошла на кухню, плюхнулась на стул, сложив руки на груди. Хочет говорить? Пусть говорит. А как слушать ее и слушать ли вообще — это уже личное дело Снежаны.

Марина вплыла в комнату, осмотрелась, задержала взгляд на практически полной бутылке, хмыкнула.

— Расслабляешься после тяжелого рабочего дня? Слышала, что женский алкоголизм неизлечим?

— А вы знаете об этом из своего опыта? — в какой‑то момент Марина элементарно достала Снежану. Достала до такой степени, что подбирать слова при общении с ней больше не было ни сил, ни желания.

— Зачет, — лицо Самойловой расплылось в улыбке. Все в ее образе изменилось. Она больше не казалась такой всклокоченной, нервной, торопящейся. Стоило женщине добиться своего, как ее манера изменилась. Теперь она говорила уже не торопясь, так же не торопясь подошла к стулу, напротив Снежаны, бросила на него кофту, но садиться не спешила. — Что произошло у вас с Марком?

Снежана хмыкнула, отворачиваясь к окну. Это походило на сцену из дурацкого фильма. Когда мама пришла решать проблемы сына. Потому что сыну смелости не хватило.

— Думаете, я стану отчитываться перед незнакомым не слишком приятным мне человеком о том, что у меня случилось? — она резко повернулась в сторону Марины, чувствуя, как снова начинает злиться. Она надеялась, что своим безразличием и владением ситуации выведет из себя Самойлову, а пока получалось наоборот.

— Да нет, я просто так… из вежливости спросила. Можешь молчать. Я ж не полная дура, дважды два в голове сложить могу.

— Что вам нужно? Передайте Марку, что я не нуждаюсь в посланниках от него.

— Да он понятия не имеет, что я здесь! — Марина махнула рукой, не слишком заботясь о том, что перебивает собеседника. — Если б знал… тут‑то меня точно не было, дай боже, по земле еще ходила бы. Неужели ты так плохо его знаешь? — ударение на слове «так» заставило Снежану сжать челюсти еще сильней. Сознательно или нет, Марина надавила на больную точку. Она действительно практически его не знает, а он делает все, только бы так было и дальше.

— Не ваше дело…

— Да слышала я уже это, слышала, Снежана. И от тебя, и от него. Но знаешь, что самое смешное? Это ваше дело, но вы‑то его не решаете. Сидите… — Марина кивнула на нее. — Одна — здесь, в обнимку с бутылкой, другой — там, когда уезжала, вроде был без бутылки, но это пока. Объясните мне, это называется решать проблемы?

— Не ваше дело.

С каждым словом женщины напротив, Снежана злилась все больше. Наверное, потому, что достойно ответить не могла, а так хотелось.

— Ладно, успокойся. Я поняла, что говорить со мной ты не хочешь, потому можешь не отвечать. Сиди и слушай.

Марина сделала паузу, Снежане даже на секунду показалось, что Самойлова дает ей право отказаться, но эти сомненья Марина развеяла очень быстро.

— Хочешь, налей себе, я не против, главное — не вырубись на середине истории, повторяться очень не люблю.

— Еще одно слово и я сама позвоню Марку, чтоб он забрал вас отсюда.

— Позвонишь, девочка моя. Обязательно позвонишь! И он обязательно приедет, только я тогда уж сама уйду, своими ножками, пока есть такая возможность, а вы тут без меня разберетесь. Но это уже на ваше усмотрение, я не знаю, какие извращения вы предпочитаете.

Эта женщина абсолютно не видела берегов. Любой человек и за меньшее уже давно был бы спущен с лестницы, а она до сих пор здесь, и не просто здесь, она качает права и даже не помышляет о том, что что‑то может пойти не так, как она хочет.

— Что вам нужно? — а лучшим методом борьбы с такими, по мнению Снежаны, было дать возможность выплеснуть всю желчь, которая и так брызжет через край.

— Вот! Наконец‑то! Первый здравый вопрос за вечер. Мне нужно объяснить тебя кое‑что, что должен был бы объяснить Марк, но его ты слушать не захотела. Знаешь, в чем разница между нами? Он почему‑то считает, что люди имеют право отказываться его выслушать, а я считаю, что если мне есть что сказать, я должна это сделать или сдохнуть. Дохнуть мне рано, потому слушай, милая Снежана.

Выждав несколько секунд, скорей всего просто для пущего эффекту, Марина заговорила.

— Я знаю, что сегодня у тебя была выставка. Даже знаю, что Марк тебе клялся, что ни за что ее не пропустит. Еще знаю, что он таки ее пропустил. Ну и последнее, что я знаю, что ты попросила его больше не звонить. Спросишь, откуда я все это знаю? Я очень наблюдательна, Снежана. А особенно наблюдательно относительно тех вещей, которые касаются Марка. Наверное, это профессиональное. Я ведь изначально нанималась нянечкой для нашего милого мальчика.

Смотрящая до этого куда‑то в сторону, Снежана вдруг вскинула удивленный взгляд на Марину. Та это заметила, хмыкнула, но очередную колкость оставила при себе. Сейчас важней было закончить разговор, чем драконить девочку еще больше.