Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики

Джамал зачарованно смотрел на нее.

— Ничего не понимаю.

Да и она не могла до конца разобраться во всем. Мари струсила. Как это она посмела намекнуть ему, что у них может быть роман? Да так хладнокровно, даже бесстыже. С другой стороны, это все же более реалистичное предложение, нежели мысль о браке в какой бы то ни было форме, думала она.

— Да, меня влечет к тебе, — снова заговорила Мари ровным голосом, скрывая смущение, — и я готова признать, что не очень-то разумно отреагировала на… ситуацию. Если бы мы вступили в связь два года назад, — я снова признаю, что это не случилось по моей вине, — так вот, если бы… это было бы гораздо разумнее…

— К вопросу об этом влечении… извини… об этой ситуации, — ловко вставил Джамал.

Обнадеженная тем, с какой легкостью он вник в ее бессвязные рассуждения, Мари неосторожно заглянула в его сверкающие золотистыми искрами глаза и судорожно вздохнула.

— Из этого, естественно, следует, что просто смешно прибегать к браку для решения этой… ситуации. Мы же живем не в девятнадцатом веке, и…

— Именно такой я и представляю тебя выступающей перед аудиторией, — заметил Джамал.

Воцарилась напряженная тишина. Мари все же решила игнорировать подковырку, хотя ее выдали покрасневшие от гнева щеки.

— …и люди мы взрослые… — продолжила она.

— Ну, это еще как посмотреть.

— Перестань прерывать меня! — возмутилась Мари. — Я всего лишь хочу сказать, что пока не готова выйти за тебя замуж, но не исключаю… возможности…

— Произвести разведку в моей постели? — помог ей Джамал.

Опять кровь бросилась ей в лицо.

— Ну, можно и так сказать. Я-то думала о…

— О рассудочной связи? — процедил он сквозь зубы.

— Ну… — Она опустила голову, испытывая смятение от собственной откровенности. Джамал словно специально изводил ее. — А что там получится… У меня же нет хрустального шара, чтобы разглядеть в нем свое будущее.

— Если бы он у тебя был, ты бы замолчала уже пять минут назад и держала бы рот закрытым, но я благодарен тебе за искренность! — Джамал так сжал зубы, что у него заходили желваки на скулах. — Надеюсь, что это взаимно. Мое условие — брак. Иначе ты просто умрешь для меня! И я никогда даже не погляжу на тебя.

— Ты это серьезно?

— Никогда еще не говорил более серьезно.

Его ультиматум рассердил Мари. Ведь она поставила на карту женскую гордость и самоуважение. Предложила ему такие отношения, которые не предлагала еще ни одному мужчине. Это потребовало от нее немалой отваги. Ее безумно беспокоила собственная импульсивная, слишком сильная реакция на свои запутанные чувства.

— Ну, я-то прекрасно проживу и без тебя! — запальчиво заявила она.

Глаза Джамала опалили ее гневом. Он развел руками и уронил их в отчаянии.

— Нет, видимо, мои африканские боги не хотят мне помочь. Ну что ж, тогда я предоставляю тебе свободу, которой ты так жаждешь. Можешь уехать. Вертолет ждет. Самолет вылетает в Париж через два часа.

Мари уставилась на него, понимая, что все ее надежды рушатся.

— У тебя полчаса на размышления, — сообщил Джамал.

— Мне и получаса не нужно! — Ее глаза сверкнули чистыми изумрудами на фоне раскрасневшегося лица. — Пяти минут и то много.

Мускулистое тело Джамала напряглось как струна.

— Смотри, тебе решать, Мари, но если останешься, то уже к вечеру станешь моей женой.

— Это столь же невероятно, как мне добраться до Парижа без самолета! Ты, должно быть, сошел с ума.

— Еще надо посмотреть, так ли это. — Его слова прозвучали как смертельная угроза. Джамал повернулся и стремительно вышел из хижины.

«К вечеру станешь моей женой»… Трудно было подобрать более действенные слова, чтобы ускорить ее отъезд. Ха! Джамал точно спятил! Да я заберусь в вертолет с такой быстротой, что только меня тут и видели. Освобождение… бегство… свобода! Джамал решил форсировать события, что и неудивительно при его-то мужском самомнении и дикой гордости. Но он просчитался, с жестоким удовлетворением подумала Мари. Ее бурное африканское приключение подошло к концу, и как же она рада этому!

Взгляд Мари упал на чемодан, который она видела в последний раз еще в аэропорту. Она заморгала, соображая, что бы означало его неожиданное появление. Его принес Джамал! Значит, он был готов к ее выбору. Но сначала позволил ей свалять такую дурочку!

Досадуя на саму себя, Мари открыла чемодан. Не являться же в аэропорт «Абебе» в африканской накидке до пят и шелковых шлепанцах! Но это не проблема. Беда в другом — ведь она докатилась до того, что предложила Джамалу себя чуть ли не на серебряном подносе. Если бы она держала свой дурацкий язык за зубами, то взошла бы на борт вертолета, не уронив ни капли своего достоинства. Мари неспешно надела легкие брюки и просторную майку с короткими рукавами, расчесала волосы и только тогда взглянула на часы. Минус пятнадцать минут. Она выглянула из хижины — слепящие лучи солнца отражались от серебристого корпуса вертолета, стоявшего в центре селения. Медлить нечего. Она подхватила чемодан и шагнула наружу. Ты его никогда больше не увидишь! — вновь промелькнула навязчивая мысль. Она постаралась отделаться от нее. Переживу… еще как… прожила же я двадцать восемь лет без мужчин!

Никогда — это значит навсегда! — опять предательски застучало в голове.

Мари раздраженно провела рукой по волосам, словно пытаясь выбросить ненужные мысли. Да будь он трижды проклят! Я сильнее этого, убеждала она себя. И сделаю верный шаг, как бы чертовски трудно это ни было!

Всю свою жизнь я была благоразумной, практичной, реалистичной. Никакого вздора, никакой глупой романтики, никаких фантазий… Ну разве что одно — он! Поднимающий тогда, во Франции, ее книгу на ступеньках библиотеки, улыбающийся обаятельной, берущей за душу улыбкой. Да, надо признать, Джамал лишил ее части самой себя. Отсюда и неотступное чувство утраты, потери, одиночества. Она возненавидела его за эту власть над собой, а сейчас ненавидит в десять раз больше, ибо ей приходится бороться с безрассудным желанием, пугающим не меньше чувства своего полного бессилия, из-за чего она не может двинуться с места. Никогда — это ведь скорее всего навсегда. Какая разница между любовной связью и временным браком? — спросил коварный внутренний голос. Потрясенная возникшей предательской мыслью, Мари прижала дрожащие руки к разгоряченному лицу и подавила этот робкий голосок. Всеми фибрами своего существа она восставала против того положения, в которое ее загнали обстоятельства.

А где же была ее свобода выбора, когда она решила никогда больше не видеть его? Джамал выполнит свое обещание. У него такой характер, что свое самоотречение он будет свято соблюдать.