Джоанна Лэнгтон - Жарче, чем тропики

Вся во власти бурных чувств, Мари неуклюже опустилась на свой чемодан у порога. Если бы мысли могли убивать, Джамал был бы уже мертв. Какая же душевная мука! Слово «никогда» превратилось в гигантскую стену между ней и желанной свободой.

Лопасти вертолета с шумом закрутились, и словно зыбь пробежала по тростниковым крышам хижин. Гордившаяся тем, что никогда не плачет, Мари вдруг залилась горькими слезами. Она презирала себя и ненавидела его. За каких-то двое суток он вывернул ее душу наизнанку. Загнал ее в угол, в ловушку, которую она обнаружила слишком поздно. Боже милостивый, я никогда не прощу ему то, что он припер меня к стенке и вынудил сдаться!

— Случиться что-нибудь плохое, госпожа? — услышала она знакомый голос.

— Да, все плохо! — разрыдалась Мари.

— Принц Джамал очень сердится. Он беспокоится за вашу безопасность. Но в такой день его гнев должен смягчиться.

Мари рассеянно смотрела на симпатичную мордашку Маканы. Служанка робко потянулась к ее раненой руке и сочувственно поцокала языком, рассматривая глубокие царапины. Рыдания все еще сотрясали грудь Мари, когда Макана нежно опустила ее руку в чашу с теплой водой, остро пахнущей каким-то снадобьем. Раны защипало просто чертовски больно!

— Я слышала, что Баньяни угрожает тебе? — спросила Мари.

— Я не боюсь ее угроз, — беспечно улыбнулась Макана. — Моя семья теперь под охраной принца Джамала.

— Я рада за вас. — Мари судорожно вздохнула.

— Наш принц не хочет жениться на принцессе Баньяни, — доверительно поведала служанка. — Это хочет король, а все, кто ее хорошо знают, не хотят.

Итак, Баньяни получила официальное королевское одобрение. Джамал не упомянул об этом. Ничего удивительного, что принцесса приняла в штыки появление Мари.

— Что вы видели во дворике… не стоит жалеть ее. — У Маканы на лице появилось удивительно циничное выражение. — Баньяни устроила сцену, чтобы принц устыдился и отослал вас домой. Женщина не должна так смущать мужчину. Если бы ее отец узнал об этом, он не оставил бы ее при дворце! Он просто опозорен.

Макана заклеила царапины пластырем, встала и хлопнула в ладоши. Мгновенно появились две ее помощницы со всякой всячиной. В хижине были расставлены бронзовые и серебряные подставки, и в них зажгли благовонные палочки, наполнившие неподвижный жаркий воздух дурманящим ароматом. Слуги внесли алюминиевую ванну и установили за ширмой в дальнем конце хижины. Затем последовали слуги с ведрами дымящейся воды.

Мари пребывала в каком-то оцепенении, пока Макана не отвела ее за ширму. Служанка с серьезным видом прикрыла ладошками свои глаза.

— Я не смотрю, только помогаю, госпожа… — Мари рассмеялась, и от ее напряжения вдруг не осталось и следа.

Здравый смысл подсказывал ей, что не может же Джамал и в самом деле привести в действие свою угрозу и насильно взять ее в жены. Это было бы просто смешно. И ужасно! Ясно, что им руководил гнев. Позже его обман разоблачится и она поговорит с ним по-хорошему, постарается не задеть его непомерную гордость. Весьма мелодраматичная угроза, но чисто африканская, вполне в духе Джамала, размышляла пленница.

Ладно, воспользуюсь его гостеприимством еще несколько дней и посмотрю, что и как. В самом деле, нет никакой причины бежать домой, как викторианская дева, которой грозит изнасилование. Не стоит вновь предаваться трусости, которую она проявила в Париже. Почему бы, раз уж я здесь, ве позволить себе роскошь получше узнать Джамала. Разве от меня убудет? К тому же пора бы уже начать научные исследования, ради которых она сюда и приехала…

С этими успокаивающими мыслями Мари погрузилась в теплую, наполненную благовониями воду, приняв помощь заботливой Маканы и покорно наклонив голову, когда служанка стала тщательно промывать ее шикарные волосы шампунем. Укутанная в полотенце, Мари позволила, чтобы ей расчесали волосы и сделали маникюр. Ну, чего суетиться, умиротворенно размышляла она.

— Вам надо прилечь и немного отдохнуть, — заботливо подсказала Макана, — празднование, кажется, через несколько часов.

Празднование? Кто и по какому поводу его устраивает? Ладно, потом выяснится, решила Мари и прилегла.

Проснувшись, Мари услышала шум вертолета. Или вертолетов? Наверное, эти звуки ее и разбудили. Она проспала несколько часов, хотя что же тут удивительного — ведь она провела предыдущую ночь почти без сна.

Макана протянула ей богато расшитую золотом одежду. Этот африканский наряд был в самом деле весьма изысканным. Шелк, обливший ее тело, вызывал удивительное ощущение. Большой накидкой из золотого шифона укрыли ей голову.

— Вы выглядите очень красиво, госпожа, — с восхищением выдохнула Макана. — Вы готовы?

Легкомысленно не задавая вопроса, к чему ей следует быть готовой, Мари вышла вслед за служанкой. Жаркий неподвижный воздух был наполнен ароматами и звуками вечерних джунглей. Макана привела француженку в еще большую хижину, заполненную принаряженными женщинами, в основном среднего и пожилого возраста. Одна за другой они подходили к Мари, чтобы поприветствовать ее и поцеловать ей руки. Очень приветливые, они, к сожалению, не говорили по-французски. А Мари так хотелось поболтать с ними.

На белой скатерти в центре шатра были расставлены всевозможные яства. Мари не испытывала голода, но попробовала несколько блюд из вежливости. Пиршество длилось целую вечность, но не наскучило ей — столько всего необычного происходило вокруг, что она была просто зачарована. Когда угощения убрали, начались танцы под ритмичные африканские мелодии. Стало довольно шумно. Все веселились, смеялись. Особенный восторг собравшихся вызвала необъятных размеров женщина, исполнившая танец живота.

— Пожалуйста, идите за мной, госпожа, — тихо прошептала Макана, незаметно приблизившись к Мари. — Время.

Как только Мари встала, музыка смолкла. Время для чего? — хотела спросить француженка. Очевидно, Макана имела в виду, что празднество закончилось, а она даже не поняла, что же тут праздновали. Послышались громкие крики. Мари решила, что это прощаются с ней, благодарно улыбнулась и помахала всем рукой, потом последовала за Маканой через занавеси, скрывавшие часть шатра.

Как же она была поражена, когда там ее встретил Джамал, окруженный нарядно одетыми темнокожими мужчинами. Он был так неотразимо красив в белой льняной накидке и темно-синем головном уборе с золотой тесьмой, что у нее пересохло в горле, а сердце заколотилось, как у глупенькой девчонки. Один из старейшин с серой курчавой бородой заговорил на местном наречии, и все внимали ему с почтением.

Мари подивилась, когда этот одетый в экзотически яркий наряд и украшенный бусами старик вдруг шагнул к ней, взял ее руку и вложил в руку Джамала, а потом снова что-то зарокотал на своем языке. Мари замерла. Что, черт возьми, он делает? Внезапное озарение пришло к ней и повергло в шок. Этот старик — местный священник или как его тут называют — шаман, колдун, мамба? И если она не ошибается… Да нет, конечно же, ошибается!..