Айрис Джоансен - Дыхание пустыни (Наказание любовью)

– Присаживайся. Тебе, наверное, хочется есть. Ты едва дотронулась до еды в самолете.

– Я была очень расстроена. Я не могу есть, когда расстроена. – Она двинулась к столу, тщательно избегая его взгляда. Расстроенная, разгоряченная и истомившаяся голодом совсем не по еде.

– Ну, тогда ты, наверное, расстроена уже довольно давно, – задумчиво сказал он, глядя на нее. – Ты потеряла не меньше восьми килограммов с тех пор, как я познакомился с тобой.

– У меня развилась экзема после рождения Майкла; тогда я и похудела. С тех пор я постоянно ездила, поэтому набрать вес мне так и не удалось.

– Ты болела? – В его словах послышалась такая неожиданная заинтересованность, что она повернулась и с удивлением посмотрела на него через плечо.

– Могло быть и хуже. Они вовремя поставили диагноз и сразу начали лечение. – Кори поморщилась. – Я бы не хотела снова пройти через все это. Терпеть не могу чувствовать себя настолько слабой и беспомощной.

– Да уж. – Он направился к ней, глядя на нее и удерживая ее взгляд с какой-то странной силой. Прямо перед ней он остановился. – Извини, – проговорил он, запинаясь.

Она взглянула на него с явным недоумением.

– За что?

– За то, что мой ребенок принес тебе столько страданий. – Его пальцы коснулись ямочки на ее щеке с невероятной нежностью. – И что меня не было там, чтобы помочь тебе.

Окружавшее пространство сжималось вокруг них, окутывая бархатной паутиной интимности. Опасной интимности. Кори была в состоянии, близком к панике. Она едва заставила себя отвести от него взгляд.

– Ты забываешь, я ведь не оставила тебе выбора. Ты не можешь отвечать за это, – проговорила она, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Мужчина всегда отвечает за свою женщину. – Голос Дэймона зазвучал мягче, – И находит в этом радость, Кори.

Теплота наполняла ее тело, пробуждая какие-то более глубокие и нежные эмоции, чем простое желание. Нет, она не должна себя так чувствовать, в отчаянии думала она. Ведь именно от этого она пыталась сбежать четыре года назад.

– Я сама за себя отвечаю!

Но он словно и не слышал ее. Его пальцы, ласкавшие ей щеку, теперь ткали такую же паутину нежности в ее волосах.

– Твои волосы тоже изменились. Сначала мне это не понравилось, но теперь я думаю, что тебе так больше к лицу. – Указательный палец легко обвил ее локон. – Они такие живые, дикие и полные солнца…

Он воздействовал на нее только жаром своего тела и игрой кончиков пальцев в волосах, но ей казалось, что он овладел ею больше, чем тогда, в самолете, во время куда более интимных ласк. Она чувствовала исходящий от него запах мыла и духов, и ей захотелось придвинуться к нему поближе, чтобы быть поглощенной этими запахами, его теплом и той необычайной нежностью, которую он предлагал ей.

Она попыталась рассмеяться.

– Да нет, все гораздо прозаичнее. Это всего лишь шампунь, гель для укладки и ничего более.

– Нет, твои волосы пахнут маргаритками.

– Всего лишь шампунь…

Его пальцы вернулись к щеке и очертили контур слабо наметившихся теней у нее под глазами.

– Ты выглядишь уставшей. Раньше я такого не замечал. Мне всегда казалось, что у тебя так много энергии… Ты вообще-то отдохнула?

– Немного. Я была слишком возбуждена, чтобы спать. – Она почти не слышала своих слов, их заглушал громкий стук ее сердца.

Ей нужно было отойти и разбить те колдовские чары, которыми он окутывал ее. Она шагнула назад.

– По-моему, я хочу есть. – Она села на стул, который подвинул ей слуга в белом, взяла салфетку, искусно уложенную на тонкой фарфоровой тарелке, и спросила:

– Ты можешь сказать им, чтобы начинали подавать?

Дэймон стоял, глядя на нее с каким-то загадочным выражением, а затем не спеша подошел к столу и опустился на стул напротив нее. Он хотел было щелкнуть пальцами, но потом остановился, заметив, как она нахмурилась.

– Я забыл, – сердито признался он, – Никто не совершенен.

Сейчас он так напоминал Майкла, когда его ругали за шалость, что она почувствовала какую-то беспредельную нежность… Она быстро опустила ресницы, чтобы скрыть выражение повлажневших глаз.

– Да, никто не совершенен, – согласилась она. – Как ты думаешь, тебе вообще удастся сообщить им, что я умираю от голода, без того, чтобы обращаться с ними как с собакой Павлова?

– Я не обращаюсь с ними как… – Он обернулся к слуге, почтительно склонившемуся у его локтя. – Пожалуйста, будьте добры, принесите нам обед.

Слуга оторопело смотрел на него, не двигаясь с места.

– Если вас не затруднит, – нарочито вежливо добавил Дэймон, свирепо нахмурившись.

Слуга поколебался, а затем начал пятиться к двери.

– Увеличение скорости исполнения будет всячески мною приветствоваться, – в голос Дэймона вкралась опасная кошачья мягкость.

Глаза слуги расширились от ужаса; преодолев оторопь, он пулей вылетел за дверь.

Кори, не в силах сдержаться, расхохоталась. Дэймон спросил ее самым невинным тоном:

– Что тут смешного? Я же использовал все правильные слова… Я был сама учтивость!

– Бедняга… – Кори покачала головой, лицо ее все еще светилось весельем. – Ты же прекрасно знал, что он отреагирует именно так. Фу, как некрасиво, Дэймон!

Дэймон нехотя улыбнулся.

– Иногда мне надоедает, что ко мне относятся как к бесчувственному варвару, и я уступаю искушению вести себя именно так. Вся эта сцена с обедом напомнила мне кое-что… Надо бы не забыть познакомить тебя с Дамитой Бандор. У вас с ней так много общего!

Кори почувствовала необъяснимую тревогу, и ее улыбка сразу же потускнела.

– Это твоя подруга? Дэймон кивнул:

– И жена моего друга Камаля. Ей тоже не нравится, когда я щелкаю пальцами.

Почему она чувствует такое облегчение, спросила себя Кори. И не просто облегчение, ее настроение резко улучшилось и понеслось вверх, как случайно отпущенный воздушный шарик.

– Тогда она необыкновенно умная женщина. Он автоматически кивнул, не сводя с нее глаз.

– Она вышла замуж за Камаля. Кори снова засмеялась.

– Это что, неопровержимое доказательство ее ума? Боже мой, но это ведь просто мужской шовинизм!

Он нахмурился.

– – Я не хотел, чтобы это прозвучало именно так. Камаль Бандор – необычный человек. Даже ты одобрила бы его. – И чем же он так необычен.

Он пожал плечами.

– Просто необычен, и все.

– Нет, мне правда интересно. – Ее глаза горели любопытством. – Скажи мне.

– Чтобы ты и его могла использовать против меня?

Этот вопрос больно ранил ее. Она как-то забыла о своей первоначальной цели, захваченная силой его обаяния и заинтригованная тем, что узнавала о нем. А с другой стороны, оно и к лучшему, что он сам напомнил ей о ее замысле, подумала Кори. Она выдавила из себя улыбку.