Джин Реник - Обещания

После такого унижения взбешенная Чарли как следует отплатила ему, назвав его во всеуслышанье лживой задницей, и было видно, что это не на шутку его задело: он мгновенно смутился и покраснел. Но Веллингтон Флэтс не слишком-то велик, и Джек преследовал ее все лето, не упуская ни малейшей возможности, чтобы не сделать какой-нибудь пакости. Кроме того, он стал распространять о ней всякие гнусные сплетни. Он не давал ей прохода, смеясь и улюлюкая в спину. И Джек продолжал хвастать друзьям, как в тот раз ему удалось хорошенько потискать ее в гимнастическом зале.

Чарли пыталась хоть как-то отвлечься от окружавшего кошмара. Ища себе развлечений, она наткнулась на чемодан с одеждой Джея. Покопавшись в нем, она обнаружила несколько старых вещей, которые ей ужасно понравились, и стала носить их. В довершение всего Чарли купила флакончик ядовито-фиолетовой краски для волос и полосами выкрасила свои выгоревшие на солнце волосы. Эффект был потрясающим. Когда ее увидела тетя Джессика, начался скандал. Тетя долго кричала, что Чарли это сделала нарочно, чтобы посмеяться над ней и подорвать ее репутацию, после чего тете стало дурно. Она потребовала, чтобы Чарли немедленно переоделась в нормальную одежду и смыла с волос краску. Но вот это как раз и не вышло.

После того как Чарли вымыла голову купленным в лавке пятновыводителем, полосы превратились в огромные расплывшиеся пятна и из фиолетовых стали ярко-бордовыми. Увидев, какой получился результат, Чарли решила сбежать из дому. Ей не очень-то хотелось в таком виде снова предстать перед тетей Джессикой. Она со всех сторон осматривала свою голову в кусок облупившегося зеркала.

Если пойти в парикмахерскую, то придется заплатить не меньше сорока с таким трудом накопленных долларов. А ведь скоро придет из армии Джей, и тогда семье крайне потребуются деньги.

В конце концов Чарли взяла в руки ножницы. Она дала брату обещание, что не будет обрезать волосы, пока он не вернется домой, но другого выхода не было — не могла же она показаться ему в таком виде! После того как на пол упала первая прядь, Чарли стала входить во вкус и вовсю заработала ножницами. Она срезала волосы то справа, то слева. Наконец, все было кончено. И совсем даже неплохо, решила она, если не считать вот этого клока над ухом, на котором осталась краска.

Голова сразу стала очень легкой, почти невесомой. Странное ощущение. Вдруг ее домик принялся слегка покачиваться — кто-то взбирался по лестнице. Она замерла. Если это Джек, то она попалась в ловушку. Ее сердце глухо застучало где-то в горле. Чарли не знала, что делать.

Не двигаясь, чтобы шумом не обнаружить своего присутствия, она сжала в руке ножницы и попыталась хоть что-нибудь разглядеть сквозь щели в деревянных стенах, но было слишком темно.

— Кто здесь? — наконец отважилась она бросить вызов непрошеному гостю.

Если это Джек, то она позовет на помощь Анни. Анни была дома, и никто, даже старый Джек Майерс, не горел особым желанием иметь дело с Анни Чатфильд, если та вставала на тропу войны.

До Чарли донесся тихий голос Стефена:

— Это я.

Она вздохнула с облегчением и стала торопливо сгребать валявшиеся на полу волосы в кучу, пытаясь спрятать их подальше от глаз. Но тут же она поняла, что ведет себя крайне глупо — стоит брату взглянуть на нее, как он сразу все поймет. Было слишком поздно что-либо предпринимать, и она решила занять воинственную позицию. Чарли ждала, вызывающе-дерзко зажав ножницы в одной руке, волосы в другой.

Стефен вошел внутрь домика. Он молча посмотрел на несчастную сестру с жалким пучком некогда прекрасных волос в кулаке и понял, что ситуация уже непоправима. Что бы он не сказал сейчас, какие бы доводы не привел, все уже было бесполезно. Поздно. Дело сделано.

Чарли нарушила тишину.

— Привет.

Стефен, как всегда, не ответил. Увидев, что он принес ей что-то в рюкзаке, который положил перед собой на пол, она отбросила волосы и ножницы.

— Спасибо за передачку.

Чарли порывисто обняла своего крепкого семнадцатилетнего брата, но он остался неподвижен. Стефен уже давно ни с кем не обнимался.

— Тебя послала тетя Джессика, да? — Чарли развернула сверток с бутербродом. — Ого, ореховое масло, спасибо! Она что, знает, где я?

Он кивнул.

— Ты бесспорно мой самый лучший брат, тебе это известно? — она жевала бутерброд и глотала слова вместе с ним. — Никто на свете не умеет так выслушать, как ты.

Стефен порылся в рюкзаке, отыскивая бутылку яблочного сока. Чарли обратила внимание, что ее всегда неразговорчивый брат уж как-то слишком молчалив сегодня.

— Есть новости от Джея?

Стефен отрицательно покачал головой. Старательно избегая его взгляда, Чарли сказала:

— Иногда…

Тут она сделала паузу, чтобы надорвать огромный пакет с жареным картофелем и набить им рот. Картофельные чипсы стоили дорого и достать их было трудно.

— …Я думаю, что ты не хочешь говорить со мной, чтобы просто позлить меня, — закончила она.

Он молчал. Тогда она стала оправдываться, пытаясь таким образом снять возникшее было напряжение.

— Ну и что из того? Ты знаешь, почему я сбежала? Это все из-за моих волос.

— Ты ездила на попутке в Уолден-Сити, — голос Стефена был спокойным, как обычно, но от него веяло убийственным холодом.

— Ну и что?

Черт, Джордж Вудраф проболтался. Предатель. Было невероятно трудно побороть ледяное молчание Стефена. Никакой огонь не смог бы растопить этот лед.

— Джордж мне почти как брат. Не сяду же я в машину к незнакомому человеку. Не волнуйся, я не собираюсь рисковать.

Но ее разумные доводы не возымели никакого действия.

— Не возвращаться же домой на автобусе, — проворчала она.

Стефен посмотрел на нее внимательным взглядом, от которого Чарли стало как-то не по себе, и не терпящим возражений тоном сказал:

— Не садись в попутные машины. Ты сама все прекрасно знаешь. И мне абсолютно не важно, где, когда и почему. Никогда больше, слышишь? Если тебе нужно поехать куда-то, позвони мне. Позвони Томми. Если нас не окажется дома, попроси тетю Джессику. Поняла?

Это была самая длинная речь, какую Чарли когда-либо слышала от Стефена, и она решила, что лучше не спорить.

— Поняла.

Стефен наблюдал за внутренней борьбой, происходившей у сестры в душе. Она все-таки еще упрямо пыталась уцепиться за что-либо, чтобы отстоять свою позицию.

— Поняла! — снова провозгласила она и швырнула чипсы на пол.

Это было противостояние двух характеров, и Чарли знала, что Стефен может ждать вечно, ждать до тех пор, пока она не даст ему твердого обещания.

Внезапно она сменила тему разговора.

— Я очень скучаю по маме.

— Я тоже, — лед в голосе Стефена сразу начал таять, но ожидание ответа Чарли не исчезало.