Диана Сидни - Наслаждения

— Замечательно, — выдохнула Ясмин.

На губах ее играла счастливая улыбка, врывавшийся в полуоткрытое окно ветерок трепал густые волосы цвета красного дерева.

Ясмин так много надо было рассказать Андре, но она не очень понимала, что будет с ней дальше, после того как Сен-Клер отвезет ее обратно, в Танжер? Будет ли Ясмин жить с Андре? А как с учебой? Это все? Закончила Ясмин свое образование или нет?

Конечно, Ясмин хотелось вместе с другими девушками учиться в колледже, но в письмах Андре она никогда не поднимала вопроса о дальнейшем обучении. Мадам Дюша сказала Ясмин, что она должна всерьез подумать о поступлении в колледж. Девушка так преуспела в школьных занятиях, что мадам Дюша пришла в ужас, узнав, что Ясмин не планирует продолжить образование. Ясмин же объяснила ей, что хотела бы немного подождать, — ей необходимо какое-то время, чтобы принять окончательное решение. Она заявила, что хотела бы немного побыть дома, прежде чем снова надолго уехать из родной страны. Мадам Дюша согласилась, полагая, что девочку мучает ностальгия, вполне понятная, если учесть, что Ясмин не была в Марокко почти три года.

Ясмин пыталась рассказать о своих планах по поводу колледжа косвенным путем: в своих письмах Андре она подробно описывала идеи Хиллари о поступлении в Редклифф и о том, что все выпускницы, мучаясь и отчаиваясь, ждут результатов своих школьных аттестатов. Ясмин надеялась, что Андре заглотнет наживку и спросит, не хотела бы сама Ясмин поступить в колледж? Но в ответных письмах Сен-Клера содержалась обычная, ничего не значащая информация: о погоде, положении дел в бизнесе, куда Андре собирается ехать — и ничего более. Либо Андре не понимал, либо предпочитал игнорировать просьбу, читавшуюся между строк.

Пока они ехали, Андре рассказывал о том, как останавливался по дороге в Париже, о своих встречах и новой пьесе, которую ему удалось посмотреть. Ясмин отвечала ему столь же незначащим рассказом о школьном театральном кружке и глупой пьесе, выбранной пансионерками для своего прощального спектакля.

Обогнув северную часть Женевского озера, они прибыли в Женеву. Здесь Сен-Клеру пришлось лавировать в потоке уличного движения. Время близилось к полудню.

Андре ненадолго остановился, чтобы свериться с картой, а потом направил автомобиль в сторону шоссе. Вскоре они уже поднимались в горы. Склоны поросли густым лесом, однако встречавшееся временами редколесье указывало на приближение альпийских лугов. Буйство красок, оттенков, полутонов — эта пестрота очень понравилась Ясмин.

Лиственные леса и луга вскоре сменились скучными сосновыми и пихтовыми пейзажами, а когда путешественники миновали лесные заросли, Ясмин увидела унылые каменные пустоши с огромными валунами. Покрытые снегом скалы внезапно и круто обрывались вниз, туда, где в бездне лежали нагромождения больших остроконечных камней — следствие частых лавин. Вдали Ясмин видела покрытые вечными ледниками склоны еще более высоких гор. Всякий раз, когда Андре мастерски проходил крутой поворот дороги, Ясмин от страха закрывала глаза.

И каждый раз, открывая глаза, Ясмин не могла оторвать взгляд от длинных грубоватых пальцев и черной поросли его волосатых рук, уверенно державших руль в кожаной оплетке. Она также поглядывала на ноги Андре, обтянутые тканью брюк.

Ведя машину, Ссн-Клер говорил о чем угодно, но только не о том, куда они едут. Он спрашивал Ясмин о ее поездке в Грецию, о лете, проведенном в Сорбонне, спрашивал о любимых предметах. Ясмин чувствовала себя в положении маленькой девочки, беседующей со своим дядюшкой. А когда она решилась спросить, куда же они все-таки едут, Андре улыбнулся загадочной улыбкой и ответил:

— Это сюрприз.

Ей ничего не оставалось, как строить догадки, избегая разговора о действительно важных вещах. Она была готова просто взорваться от накопившихся вопросов, но Андре, видимо, не желал говорить ни о чем, кроме как о геологических достопримечательностях мест, которые они проезжали. Вскоре дорога стала еще опаснее, повороты круче, а глубокие пропасти справа заставили Сен-Клера еще больше сосредоточиться. Ясмин исподволь изучала его лицо.

Она решила, что Андре обладает чудесным скульптурным профилем — похожим на те, что ей приходилось видеть на классических бронзовых бюстах в Афинах. Линия подбородка — сильная, волевая, почти воинственная. Орлиный галльский нос с широкими ноздрями говорил о столетиях тщательного генетического отбора. Временами Ясмин хотелось дотронуться до Андре — провести рукой по линии скул или почувствовать его мускулы под рубашкой. Но девушка сидела смирно, держа руки на коленях, то поглядывая на Сен-Клера, то переводя взгляд на ландшафт.

Чем выше они поднимались в Альпы, тем больше вокруг становилось облаков. Вскоре машину окутало мягкое, ватное одеяло влажного тумана. Впереди было видно на расстоянии не более трех футов. Андре снизил скорость до черепашьего шага. И вдруг неожиданно они въехали в длинный колодезно-черный тоннель. Казалось, они проехали несколько миль, прежде чем Ясмин увидела в конце этой мрачной пещеры смутный белый круг — там кончалась гора, сквозь которую они ехали.

Наконец они выехали из тоннеля, туман поредел. Впереди на вершине огромной крутой скалы возвышался белоснежный замок. Башни, шпили и зубчатые стены походили на чудо из сказки.

— Ой, посмотри! — показала рукой на замок Ясмин. — Какая волшебная красота!

— Рад, что тебе нравится, — улыбнулся Андре. — Именно туда мы и направляемся.

— А что это? Чей-то замок?

— В средние века этот замок был неприступным убежищем одного строптивого рыцаря. А теперь там отель, который держат монахи-цистерцианцы. Сейчас начало сезона, отель только что открылся, так что мы можем остановиться здесь на ночь.

— А почему отель не открыт круглый год? — спросила Ясмин, у которой перехватило дыхание от магической красоты замка.

— Зимой здесь сильные снегопады, практически невозможно добраться до замка. А то, конечно, они были бы открыты круглый год, хотя монахам скорее всего такое расписание на руку: всю зиму они имеют возможность в мире и спокойствии предаваться благочестию и молитвам.

Андре провел машину по каменному мосту, перекинутому через ущелье, и въехал под высокий арочный свод, ведущий во внутренний двор замка.

— Когда-то; вместо этого каменного моста здесь был цепной деревянный. Рыцарь имел возможность совершать небольшие набеги, после чего безнаказанно возвращался под надежную защиту неприступного замка, поднимая за собой единственный ведущий в него мост. Никто не осмеливался одолеть эту пропасть, так что рыцарь чувствовал, себя вполне спокойно-, !!