Даниэла Стил - Смятение

Вечером того же дня Пол случайно оказался возле палатки Глэдис и испытал почти физическую боль при мысли о том, что не увидит ее ни сегодня, ни завтра. И, несмотря на то, что Пол совершенно искренне считал себя независимым и самостоятельным человеком, ему вдруг стало бесконечно одиноко.

А ночью ему снова приснился кошмарный сон, хотя вот уже несколько недель он спал вообще без сновидений. Ему снилось, что он стоит на взлетной полосе аэродрома и провожает взглядом самолет, увозящий Глэдис в Кампалу. И вдруг, прямо на его глазах, древняя двухмоторная машина взорвалась в воздухе, и объятые пламенем обломки рассыпались по взлетному полю. Пол бросился бежать, ибо ему показалось, что Глэдис зовет его из-за плотной стены дыма и огня, но его ноги проваливались в расплавленный гудрон, и он не мог сделать ни шага. Наконец он каким-то образом вырвался и долго бродил среди дымящихся обломков, но так и не нашел тела Глэдис. И тогда он заплакал, заплакал во сне и продолжал плакать даже после того, как проснулся.

Когда Глэдис вошла в двери своего дома в Уэстпорте, он показался ей очень маленьким, словно за время ее отсутствия он каким-то чудесным образом уменьшился и теперь производил впечатление почти убогое. Впрочем, впечатление это было мимолетным и прошло, как только Глэдис огляделась. В прихожей было чисто, вымытый пол сверкал, и даже детские вещи аккуратно висели на вешалках, а не были разбросаны где попало.

Дети под надзором приходящей няни как раз ужинали, но, заслышав шаги матери, выскочили из-за стола и с радостными воплями бросились ей навстречу. Все говорили разом, а Сэм вовсю размахивал своей рукой в лубке, чтобы Глэдис могла на нее полюбоваться. Прошедшие четыре недели были очень долгими не только для Глэдис, но и для них тоже.

Все в доме было в полнейшем порядке, жизнь детей была организована и налажена. Вечером Глэдис позвонила в Нью-Йорк и от души поблагодарила Таню за хлопоты. В том, что все это именно Танина заслуга, Глэдис не сомневалась — Дуг приходил домой слишком поздно, и единственное, что он мог сделать для детей, — это сводить их в воскресенье в кино. Дети нехотя признались ей в том, что Таня им, «в общем, понравилась». Глэдис было не очень приятно думать, что посторонняя женщина может с такой легкостью ее заменить — в том числе и в глазах Дуга, который, похоже, в Тане души не чаял.

Впрочем, от этих мыслей Глэдис избавилась довольно скоро. Она больше не хотела быть женой Дуга.

И все же в душе у нее что-то дрогнуло, когда Дуг, взяв трубку после Тани, сообщил, что их развод будет окончательно оформлен в декабре и после этого они с Таней поженятся. Глэдис молчала, должно быть, целую минуту и только потом сумела кое-как поздравить его и пожелать всего наилучшего.

Опуская трубку на рычаги, она дважды промахнулась — так сильно у нее тряслись руки.

— Что случилось, ма? — спросила Джессика, которая как раз в этот момент заглянула в кухню, чтобы попросить у Глэдис на вечер ее джемпер.

— Ничего, просто я… Скажи, ты знала, что ваш отец и Таня скоро поженятся?

Конечно, не самый лучший способ сообщать детям подобную новость, но об этом Глэдис как-то не думала. А Джессику ее вопрос нисколько не удивил.

— Да, разумеется. Ее дети часто говорили об этом.

— И как ты на это смотришь? — Глэдис разговаривала с дочерью как со взрослой, да она и была взрослой. Просто Глэдис не заметила, как Джессика выросла.

— А что, у меня есть выбор? — Джесс рассмеялась и пожала плечами.

— Пожалуй, нет, — согласилась Глэдис. В самом деле, от того, что думали по этому поводу Джессика и остальные, уже ничего не зависело. Да и от самой Глэдис тоже. Глэдис обрела себя и теперь просто не сумела бы без этого жить.

Однако ее самолюбие все еще было уязвлено, поэтому на следующий день, встретившись на школьном дворе с Мэйбл, Глэдис решила поделиться с ней новостью. Но оказалось, что та уже в курсе.

— Получается, что об этом знают все, кроме меня! — с досадой воскликнула Глэдис, все еще спрашивая себя, почему она никак не может успокоиться.

— Такова уж наша женская доля — подобные вещи мы всегда узнаем последними. — Мэйбл внимательно посмотрела на подругу. — Ну-ну, Глэдис, не расстраивайся. Ты семнадцать лет была за ним замужем, дай и другим попользоваться этаким сокровищем! — Мэйбл фыркнула. — Было бы о нем жалеть!

Глэдис задумалась. О боже, она, кажется, немного ревновала. Таня была моложе ее, к тому же она была умна (хотя ее дети продолжали утверждать обратное) и умела блестяще вести хозяйство, в чем Глэдис имела возможность убедиться лично. Вероятно, последнее обстоятельство и сыграло для Дуга решающую роль.

«Как странно, — подумала Глэдис, — что даже Дуг нашел себе женщину, и только у меня никого нет».

В самом деле, у Дугласа была Таня, у Пола — Седина, или ее призрак, и даже Мэйбл, похоже, была в последнее время весьма довольна своим Джеффом. На лето они сняли небольшой домик в Раматюэль, на юге Франции, и Мэйбл рассказывала об этом с таким воодушевлением, что Глэдис чуть было ей не позавидовала. Казалось, все, кто ее окружал, жили интересной, богатой событиями и чувствами жизнью, и только у нее не было ничего, кроме работы и детей.

«Но ведь это намного больше, чем есть у многих! — напомнила себе Глэдис. — И больше, чем было у меня всего год назад!» Ведь тогда Глэдис была по-настоящему несчастна. Как же быстро она об этом забыла!

Вскоре занятия в школе закончились, и Глэдис стала собираться на мыс Код. Как обычно, предстоящий отъезд вызвал среди детей настоящее ликование, и только Джессика выглядела не очень довольной. Как она заявила, презрительно морща носик, ей до смерти надоели «эти скучные Бордманы».

— Ничего, найдешь себе кого-нибудь другого, — утешила ее Глэдис, но Джессика посмотрела на нее с негодованием.

— Как ты не понимаешь, мама! — воскликнула она. — В Харвиче просто нет ни одного приличного парня!

Услышав эти слова, Глэдис неожиданно подумала о том, насколько точно они отвечают ее собственным мыслям. Наплевать. Она уже привыкла все делать в одиночку — взбираться на кручи, переходить вброд бурные потоки, в общем, преодолевать все препятствия, которые подбрасывала ей жизнь. Заботилась ли она о детях или готовила репортаж — и то, и другое Глэдис делала одинаково увлеченно, лишь изредка вспоминая о том, что у нее нет мужчины, который бы ее любил.

— Джессика, — сказала Глэдис с улыбкой, — если в пятнадцать ты не видишь на горизонте ни одного приличного парня, то нам, другим женщинам, совершенно не на что надеяться!

Но Джессике пока еще трудно было поверить, что у ее матери тоже может быть личная жизнь.

— Но, мама, ведь ты уже старая! — воскликнула Джесс.