Мэри Патни - Шторм страсти [litres]

– Ты уверен, что хочешь этого? Мы обсуждали такую перспективу, но мне казалось это всего лишь несбыточными мечтами.

– Только не для меня, – глядя ей в глаза, серьезно сказал Джейсон. – Каждую ночь я молился, чтобы вы с леди Авророй обрели свободу. Может, я слишком рано заговорил об этом после всего, что с тобой случилось, но мое предложение останется в силе до тех пор, пока не будешь готова дать ответ.

Констанс закусила губу, слезы жгли ей глаза. Время, которое они провели вместе, казалось чем-то волшебным и нереальным, а вот крепкие и теплые мужские объятия и открытый взгляд вот они, рядом. Констанс очень хотелось быть честной с этим мужчиной, и она неуверенно переспросила:

– Ты не ошибаешься? То, что произошло между нами и было сказано по пути в Стамбул, всего лишь страсть, обоюдное желание. Тебя это ни к чему не обязывает.

– Я совершенно уверен, что хочу сделать тебя счастливой, – твердо ответил Ландерс. – Главное – чтобы этого хотела ты.

Констанс вздохнула.

– Ты чудесный романтик, Джейсон, только забыл, что я незаконнорожденная, к тому же иностранка, бесприданница. Я не могу дать тебе ничего, кроме себя самой.

– Да, переезд в Америку принесет в твою жизнь большие перемены, – согласился Ландерс. – Статусу у нас не придают такого значения, как в Англии, а приданое мне не нужно: у моей семьи есть судостроительная верфь, которая приносит неплохой доход, и в свое время я стану ее главой. Мои родные, уверен, тебя полюбят, а что касается матери, она счастлива обрести дочь, но больше всего ее обрадует отсутствие у меня тещи – ни с кем не придется конкурировать. В Америке ты начнешь все с чистого листа, с новым именем, и твое прошлое никого не будет волновать, ведь впереди целая жизнь в качестве миссис Ландерс… если, конечно, ты примешь мое предложение.

Судорожно сглотнув, Констанс привела главный аргумент:

– Я не представляю жизни без Рори: она так много для меня сделала и она… единственная, кто меня когда-нибудь любил.

– Возможно, так и было, когда-то… – многозначительно проговорил Ландерс и добавил: – Я люблю тебя, Констанс Холлингс: люблю твой мягкий нрав, ум и смех, а еще я люблю твое прекрасное, роскошное тело, хотя, наверное, джентльмену не пристало говорить об этом.

В душе Констанс пробудилась надежда, но все же главный вопрос задать следовало.

– Но почему я, не Рори, мистер Ландерс? Разве можно в нее не влюбиться? Она такая красивая, остроумная и смелая.

– Любовь – загадка, – задумчиво протянул Ландерс. – Вне всякого сомнения, ваша кузина достойна восхищения, но лишь увидев тебя, я сразу подумал: «Вот та, кого я искал всю жизнь». Именно с тобой я хочу прожить до конца своих дней…

Констанс счастливо улыбнулась, а Джейсон накрыл ее губы своими в поцелуе и потянул ее за собой. Страстный поцелуй длился до тех пор, пока Ландерсу не пришлось его прервать по необходимости.

– Похоже, эти безобразники решили сжевать мою повязку.

Констанс со смехом выпрямилась и села, и Ландерс, стряхнув козочек со спины, последовал ее примеру.

Констанс почесала Черныша за ушами.

– Я так рада, что все животные благополучно возвращаются домой, а то Гюркан, чего доброго, мог бы пустить их на жаркое.

– Скорее на рагу – у них не так много мяса, – усмехнулся Джейсон.

– Как думаешь, Малек сможет подарить этих четырех малышей мне? Рори сказала, у него есть еще, а я так их полюбила.

Джейсон вытащил соломинки из ее волос и улыбнулся:

– Я уверен, что сегодня правитель Малек выполнит любую просьбу, потому что безумно счастлив.

Констанс пришла мысль попросить Малека еще кое о чем, но тут же вылетела из головы, когда Джейсон опять накрыл ее губы в поцелуе. Мир вокруг перестал существовать.

Несмотря на усталость и полное доверие к своим матросам, Габриэль провел остаток ночи на палубе, в капитанской рубке. Поскольку они направлялись на запад, солнце поутру поднялось за кормой, образовав впереди нечто вроде золотых ворот, за которыми открывался путь домой.

Габриэль уже собирался оставить свой пост и раздумывал, где бы прилечь, когда заметил выходившего из каюты капитана Малека с женой и детьми. Нижняя часть лица Далмы была прикрыта шарфом, как и у маленькой дочери, и виднелись лишь прекрасные карие глаза.

Дети с интересом озирались по сторонам, но Дамла, догадавшись, что Габриэль хочет поговорить с Малеком, почтительно склонила голову и отвела их в сторону.

Сегодня Малек совсем не походил на того взвинченного, озлобленного правителя, который отправил корабль в полное опасностей путешествие на Восток. Это был не очень молодой, смертельно уставший человек. Он протянул Габриэлю руку и сказал:

– Я должен за многое перед вами извиниться, Хокинс. У вас есть причины меня ненавидеть, но я ни о чем не сожалею, поскольку вам все-таки все удалось, хотя я не смел об этом и мечтать.

Усмехнувшись, Габриэль пожал протянутую руку.

– Это было увлекательнейшее приключение, но пришла пора платить по счетам.

Мужчины двинулись вдоль ограждения.

– Ваши женщины свободны, команда и корабль – тоже. Сколько вы заплатили Сычану за помощь?

– Десять тысяч фунтов, но оно того стоило. Оставшиеся деньги надлежит вернуть леди Лоуренс, матери Авроры.

– Да, это будет справедливо, – согласился Малек.

– Вы больше не станете пиратствовать?

– Я бы и не вернулся к этому, как было на протяжении многих лет, если бы не похитили Дамлу. Теперь, когда моя семья со мной, я вернусь к своему мирному занятию – торговле.

– А кто наследник Гюркана?

– Его племянник Мустафа. Это благородный и справедливый человек, крупный военачальник в оттоманской армии. Ему не позавидуешь: придется разгребать авгиевы конюшни, которые оставил после себя Гюркан.

– А что, если Мустафа задумает отомстить вам за содеянное?

Малек рассмеялся.

– Он скорее пришлет мне мешок золота в качестве благодарности. Жаль только, что убил негодяя не я.

– Наши дамы прекрасно с этим справились. – Габриэль не смог сдержать зевок, и прикрыл рот рукой. – Простите, но мне бы немного отдохнуть… Это были долгие полтора дня.

– Крепкого сна, Хокинс. Вы действительно заслужили отдых.

Малек обернулся, отыскал взглядом жену и детей, наслаждавшихся свежим ветром и солеными брызгами, и направился к ним.

Габриэль подумал было устроиться в одном из гамаков на нижней палубе, но не смог удержаться и спустился в свою каюту взглянуть на спящих героинь. Открыв дверь, он обнаружил, что Констанс куда-то ушла, а Рори все еще спит, окутанная как кисеей своими золотистыми волосами.

Габриэль не смог с собой справиться и поддался искушению: раздевшись, осторожно опустился на кровать рядом с Рори, и чтобы не разбудить, приобнял за талию. В его душе наконец-то воцарился мир.