Ульяна Соболева - Краденое счастье

Сердце больно дернулось. Аня выскочила на улицу, склонилась к собаке и истошно закричала — собакой оказалась мягкая игрушка, привязанная к перилам за поводок.

Я всегда боялась высоты. Нет ничего страшнее оказаться в самом верху бездны и понять, что при падении у тебя нет крыльев и от ужаса у тебя остановится сердце. Но я не хотела, чтоб он подумал о моем страхе, чтобы ощутил его.

— Ну? Давай! — запрыгнул в кабинку и протянул мне руку, — Ты не упадешь. Я тебя поймаю. Прыгай.

Прозвучало двусмысленно. Пока я сомневалась Альварес наклонился вперед одной рукой обхватил меня за талию и легко подняв поставил рядом с собой в кабинку, которая покачнулась, и я тут же вцепилась ему в плечи. Наши взгляды встретились, и я на секунду задохнулась от вихря, промчавшегося по легким горячего кипятка. Какой же невыносимо властный и обжигающий у него взгляд. Я провела кончиком языка по пересохшим губам и расслабила пальцы, которыми впилась в воротник его мягкой кожаной куртки. Кабинка двигается плавно вверх, а я не понимаю, что здесь и сейчас происходит, в какую бездну меня тянет этот мужчина. Это игра или…или между нами творится нечто неподдающееся моему пониманию. Ветер треплет его короткие черные волосы и мне хочется убрать их с его лба, коснуться кончиками пальцев кожи цвета сливочного шоколада. Как он отреагирует на прикосновение? Каково это касаться такого мужчины…каково это ощущать его своим?

И зачем ему такая? Разве ему больше нечем заняться? Зачем ему развлекать такую глупую и невзрачную замухрышку, как я. А сама не могу оторваться. Я зависла, зацепилась за его взгляд и время остановилось, а его рука на моей талии прожигает кожу, печет ее, посылая импульсы незнакомого возбуждения, сумасшедшего по своей силе, по всему телу. И мое сердце кажется бьется с такой частотой и так громко, что его может услышать даже бабка-вахтерша внизу. И… Альварес точно его слышит. Пусть он отведет взгляд первый. Пусть заговорит, пусть разрушит эту мощную волну, которая охватывает меня с ног до головы. Я ее не хочу…мне страшно утонуть. Я ведь сразу пойду ко дну.

— У тебя безумный цвет глаз… — шепчет он, — я бы смотрел на них часами.

И его взгляд становится еще жарче, а мое дурацкое сердце трепещет сильнее, падает с высоты и снова парит, в безумной пляске. Он ведь говорит это всем…он умеет говорить так, чтоб душа воспламенилась и низ живота опалило жаром, говорить и смотреть так, чтоб каждая клеточка тела пылала от восторга и понимания что это ОН на меня ТАК смотрит.

И мне стало страшно, что, если я полечу на этот огонь от меня даже пепла не останется. Он ведь не пощадит. Я вижу эту беспощадность в черном взгляде и в жесткой капризной линии губ. Но мои крылышки трепыхаются и полет уже не остановить. Необратимость. Она имеет красивое смуглое лицо испанца, его чувственный рот и ненасытный блеск в наглых карих, жгучих глазах.

— Безумный?

— Да…он сводит с ума мужчин. Сводит с ума меня.

И у меня адски пылают щеки. Зачем он все это говорит, зачем играет со мной так жестоко и так изысканно?

— Все испанцы так красиво лгут женщинам?

— Не все…нинья*1 (детка исп), только я…не лгу.

Уперлась руками ему в плечи отодвигаясь, пытаясь разорвать объятия, и он легко отпускает. Ощутив позади себя пустоту невольно оборачиваюсь и, увидев высоту, на которую успела подняться кабинка, в ужасе снова хватаюсь за его плечи снова.

— Страшно? — шепчет где-то у моей макушки, — боишься высоты?

Боюсь. Высоты и тебя. Боюсь так сильно, что от этой близости у меня начали дрожать колени. Моя кожа покрывается мурашками и приподняв голову я понимаю насколько мое лицо близко к его лицу.

— Я хочу спуститься вниз.

— Уже поздно спускаться. Ты на самом верху. Только прыгать вниз…, - усмехнулся своей невыносимой ухмылочкой, — Посмотри, как здесь красиво.

Отрицательно качаю головой. Если посмотрю меня начнет тошнить.

— Я буду держать тебя так крепко, что ты никогда не упадешь…Только не со мной. Клянусь. Ты можешь мне доверять.

И от этих слов дух захватило с такой силой, что я глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь восторга. Никто и никогда не говорил мне ничего подобного.

Повернула голову в сторону и от вида сверкающих внизу огней зарябило перед глазами. И правда красиво. Невероятно красиво.

— Когда смотришь на мир сверху вниз ощущаешь себя всесильным крылатым демоном. Как будто он весь принадлежит тебе. Таня…тебе когда-нибудь дарили целый мир?

Мне? Мне мало чего вообще дарили в этой жизни.

— Это ваш подарок? Весь мир с высоты чертового колеса?

— Я не могу подарить тебе весь мир, но могу пообещать, что в этом мире не будет ничего из того, в чем ты бы могла себе отказать если бы была со мной.

И властно привлек меня к себе. Это было так необузданно дико, так по-мужски, что меня всю пронизало током. Я уже лечу в пропасть. Он сводит меня с ума каждым своим словом. Все тело ломит от невыносимого жара. И нет в этом во всем ничего романтического, ничего воздушно красивого. Меня окатывает какой-то первобытно-примитивной дрожью. Я горю. Каждый миллиметр моего тела обожжен его взглядом и словами.

Взглядом, который скользит по моему лицу, по моей шее, вниз к груди, к тонкому свитеру под которым сильно напряглись соски. Божеее. Это ведь не я сейчас стою в объятиях незнакомца. Не я. Замужняя женщина. Потерявшая всякий стыд, бывшая скромная девочка с косой, у которой муж был первым и единственным, которая никогда не позволяла себе даже думать о других мужчинах стоит в объятиях испанца и хочет, жаждет ощутить на себе все то, что обещают его наглые глаза.

— Я пьяный, Таня. Меня шатает и ведет от тебя, — наклоняется к моему лицу, осматривая всю, сжирая голодным взглядом мои губы, скулы, мои глаза, волосы, а по моим венам пульсирует расплавленная ртуть, Арманд отравляет меня неведомым ядом.

Испанец резко подался вперед и накрыл мои губы своими губами. Жадно, требовательно. Горячо, властно с напором грубым и в то же время искусно соблазнительным от которого мгновенно подкосились ноги. Ненасытно выдохнул мне в рот, терзая мои губы, проникая языком глубже, толкаясь в мой язык, сплетаясь с ним, сцепляясь и лаская, подхватывая мою голову за затылок обеими руками, не давая оторваться от себя.

И он отбирает у меня сейчас все. Контроль, попытки вырваться, шансы на спасения и…право решить хочу ли я этого. Потому что хочу. Потому что нет и не было в моей жизни ничего подобного никогда. И каждое движение его языка подписывает мне приговор, мне настолько нравится, что я кажется стону ему в губы.

Прижал к себе сильно, требовательно, так чтоб низом живота ощутила твердость его эрекции. И в голове вспыхнула совершенно безумная мысль, что я могла бы отдаться ему прямо здесь и сейчас. Забыв о Диме, о стыде и совести, забыв о своей гордости, забыв о скромности. Пальцы невольно скользнули по его сильной шее, к воротнику рубашки и мне до безумия захотелось ощутить ладонями гладкость его кожи, там, под рубашкой, сжать его тело, обжечься им до крови, до мяса. И перед глазами картинки, как уже мои губы скользят по его шее, по сильной груди. Той самой по которой стекали капли воды. Что со мной такое? Почему меня так сильно влечет к нему? Утягивает в самый ад, туда где я захлебнусь в собственном грехе, туда, где забуду саму себя и превращусь в жалкое существо, готовое на все ради его ласк…Как и другие женщины в его жизни. Но как же сладок этот запрет…как дико бьется мое сердце, когда его губы сминают мои, терзают, всасывают, набрасываются. Я ощущала себя старшеклассницей, сумасшедшей девчонкой, ощущала себя птицей, вырвавшейся на волю. Но ведь это иллюзия…это горький обман. Он получит меня и бросит как своих многочисленных любовниц и фанаток.