Ольга Арнольд - От любви с ума не сходят

— Ну и что мне с этим делать?

Было тихо; я никак не могла справиться с собой, чтобы снова обрести дар речи. Но ответ пришел с экрана телевизора — фоном для нашей трапезы служил концерт Юрия Шевчука; теперь же певец давал интервью. Журналист задал ему вопрос о том, какую парфюмерию он предпочитает, на что Шевчук ответил:

— Я в одеколонах не разбираюсь — я их не пью!

Это было так кстати! Тут мы оба покатились от хохота, Володя поставил злополучный флакон на стол и сказал:

— Пожалуй, раз мы оба с тобой не пьем одеколон, как Ален Делон и Юрий Шевчук, придется мне сбегать за коньяком. Я мигом!

— Не меньше пяти звездочек, так ведь мы договаривались?

Действительно, я выиграла у него пари: история моей пациентки Веры — теперь уже бывшей пациентки — завершилась более чем благополучно. Она простила своего жениха за то, что сама же ему изменила, и прямо из стрессового стационара они с Максимом отправились в загс. Уже будучи замужней дамой, она пришла ко мне попрощаться — и пообещала, что теперь она непременно будет счастлива — ну, если это иногда не будет ей удаваться, то, по крайней мере, она никогда не позволит себе дойти до отчаяния! На буфете в ряд стояли изящные фарфоровые фигурки — набор для специй, ее подарок, который всегда мне будет напоминать об этой красивой женщине и моей профессиональной удаче. Вряд ли я ее когда-нибудь еще увижу…

Самое обидное в нашей работе — это то, что когда человек с твоей помощью приходит в себя и ты видишь перед собой уже не несчастное затюканное существо, а симпатичного и умного собеседника, то ты его выписываешь — и чаще всего прощаешься с ним навсегда.

Моя старшая сестра никак не могла с этим примириться. Я же иногда сама советую бывшему пациенту забыть о пребывании в стрессовом для его же блага. Что же касается Веры — то на ее месте я бы вообще вычеркнула из памяти тот эпизод, из-за которого она у нас оказалась.

Пока Володя одевался, пес бегал вокруг него кругами с поводком в зубах; когда они наконец вышли, я решила заняться уборкой, хотя бы просто стереть пыль — в последние дни мне было не до домашних забот, и постепенно моя квартира зарастала грязью. Но они быстро вернулись — в ближайших киосках не нашлось ничего приличного, поэтому Володя решил прогуляться до метро, но побоялся брать с собой Гришу в такое людное место (тем более что мой избалованный пес не признавал намордников). Я снова заперла за ним дверь на все запоры и хотела вернуться к прерванной уборке, но не тут-то было! Злой, как черт, Гришка, носился по квартире, и я никак не могла с ним справиться. Он имел полное право возмущаться: пять минут — разве это прогулка для порядочной собаки?

— Гриша, успокойся, мы погуляем все вместе перед сном, — уговаривала его я, но он меня не слушал. И присмирел только тогда, когда смахнул хвостом — а так как от хвоста у него остался один обрубок, то на самом деле мощным задом — с журнального столика Алину кошку-копилку, которую я туда неосторожно поставила.

Я опустилась на пол, чтобы собрать рассыпавшиеся купюры, монетки и осколки, а Гриша виновато сопел мне в ухо. Вот и еще одна вещь, напоминавшая мне о сестре, исчезла. Я уже успела забыть, как выглядят копейки; с любопытством их разглядывая, я собирала медь и серебро себе в подол. Большая монета с изображением Ленина; олимпийский рубль, Москва, 1980… Наверное, это сейчас что-то стоит. И тут я нашла среди монет небольшой значок — как он там очутился? Соболь и четыре буквы: КЮБЗ, 1924 — 1974. Почти такой же значок, только побольше, я видела у…

Я поднялась; по моей спине побежали мурашки.

Я знаю, что означают эти буквы: Кружок юных биологов зоопарка. Мне рассказывал об этом кружке Володя: лучшие воспоминания детства у него связаны с Московским зоопарком. Более того, и сейчас он дружит по большей части с теми, с кем там познакомился еще в самом нежном возрасте, и до сих пор читает там лекции для нового поколения любителей природы. Тот Алин поклонник, любитель зверей, о котором мне рассказал по телефону Вахтанг, — это, несомненно, Володя. Но откуда этот значок в Алиной копилке? Эта вещица не имеет рыночной стоимости, разве для коллекционера, но для ее обладателя она поистине бесценна, и подарить ее можно только очень близкому человеку.

Так в каких же отношениях была моя старшая сестра с моим любовником? Он, единственный из московских коллег, называл ее не Сашей, а Алей — так, как звали ее родные. Он, как выяснилось, знал о ней очень многое — не слишком ли много для простого интерна, ее платонического поклонника?

И еще — мне уже и раньше приходило в голову, что последняя запись в Алином дневнике, от четвертого сентября, заканчивается как-то странно. Она описывает свой разговор с Виленом — тяжелый, такой, от которого разбивается сердце. Орбелян простыми грубыми словами объясняет моей сестре, что он никогда ее не любил и между ними все кончено. Аля страдает — и тут же пишет загадочную фразу: «В., милый мой, что бы я без тебя делала?» Если В. - это Вилен, то это звучит просто странно, во всяком случае, это нелогично. А если В. - это вовсе не Орбелян, а совсем другое лицо? Ведь раньше одной буквой В. она обозначала Кирилла Воронцова. Может быть, здесь В. - это Володя Синицын, который ее утешает, и тогда все становится на свои места…

А почему он так упорно пытался направить наше расследование по пути, обозначенном в Эриковом плане как «вариант В» — убийство чересчур любопытного и потому опасного свидетеля? Каждый раз, как только речь заходила о том, не кроется ли тайна ее гибели в ее личной жизни, он старался отвлечь нас от этой темы и переключить наше внимание на что-нибудь другое.

А ведь психолог Светлана Горшечникова прямо намекала, что между Синицыным и Александрой что-то было! И откуда ему так хорошо известно, что моя сестра никогда бы не решилась на аборт, а предпочла бы выращивать ребенка одна, без мужа? Кстати, почему он так испугался уже в моей постели, когда вспомнил, что мы не предприняли никаких мер предосторожности — не потому ли, что у него уже был печальный опыт по этой части?

И каждый раз, когда со мной что-то происходило, его рядом со мной не было — и, более того, он имел чисто физическую возможность причинить мне зло. Как тогда, в темном переходе между больничными корпусами — очнувшись, я не могла понять, откуда он появился. Правда, он среднего роста, а мой сосед Гриша утверждал, что мной интересовался высокий мужчина…

О чем это я? Каким образом мне могло прийти в голову, что мой очаровательный любовник — это сексуальный маньяк, который убивает понравившихся ему женщин? Чушь какая-то… Я уверена, что Алю выкинул из окна Викентий. Тем не менее нам надо поговорить — в любом случае, он что-то от меня скрывает.