Анна Гале - Наложница для рига

Наверное, единственный раз, когда мать проявила интерес к моим делам, – когда появился Денис. Она тут же потащила меня к своему гинекологу ставить спираль.

– Хочешь вести взрослую жизнь – твоё право, давно пора, – говорила мать по дороге. – Но внуки мне сейчас точно не нужны. Я только что вырастила тебя, и теперь хочу отдохнуть.

Когда в жизни мамы появился Каирн? Даже не представляю. Видимо, это случилось, когда я уже поступила и уехала из города. Иначе он без лишних усилий забрал бы меня прямо из дома.

Размышления прервал голос Оина:

– Ты не похожа на свою мать.

– Ты её знаешь? – я приподнялась, опершись на локоть.

– Видел.

– Здесь? – я слегка похлопала по кровати.

Наверное, я уже не удивлюсь ничему в безумном мире Каирна и его подданных. Один общий мужчина у нас с матерью уже есть – это риг. Почему бы не появиться ещё и второму?

Оин притянул меня щекой к своему плечу.

– Нет, – ответил он. – Даже если бы она сама пришла сюда, как ты, я бы отказался. Меня не привлекают истерички. Кстати, на том, чтобы поставить тебе спираль, она настояла?

– Откуда ты знаешь? – я вздрогнула.

А вот это уже не шутки. Вероника несколько раз намекала, что Каирну нужен наследник. Сам риг, правда, по этому поводу ничего не говорил, но ведь и я помалкивала о контрацепции.

– Почувствовал инородную вещь, когда лечил, – ответил Оин. – Несколько странно – опыта толком нет, а спираль есть.

– Да, это идея матери. Ригу расскажешь?

– Думаю, он и так знает. Вряд ли при сделке от Каирна могли скрыть такую деталь, – равнодушно произнёс мужчина. – Пожалуй, тебе пора.

– Да.

Я встала и подняла упавшую на пол красную тряпку. Оин с непроницаемым выражением лица наблюдал, как я обматываю её вокруг тела и завязываю на шее. Я с удивлением поймала себя на том, что была бы не против остаться здесь на ночь. От молчаливого ириу словно исходили волны спокойствия.

– Оин, почему ты ударил меня днём? – спросила я.

– Наверное, проявил то, что ты называешь человеческим отношением, – после паузы неохотно ответил он. – Если бы ты продолжила высказываться, могло быть хуже.

– Я так и подумала. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

По площадке прохаживался лур. Край его плаща волочился по бордовому мху. Сонный взгляд неестественно светлых глаз остановился на мне. Грэрин усмехнулся, и я невольно вздрогнула. Слишком хорошо помнилось, что творил молодой лур во время отбора наложниц. А если этот сейчас тоже захочет поразвлечься?

Ноги сами внесли меня назад, в комнату Оина.

– Ты что-то забыла? – мужчина сел на кровати.

На этот раз он не счёл нужным прикрываться.

– Там лур, – громко прошептала я.

– Ну и что? – ириу зевнул, прикрыв рот рукой.

– Я его боюсь, – я подошла к мужчине поближе. – Насколько щедр риг?

– Каирн достаточно щедр для тех, кого ценит, – равнодушно сказал он. – Хорошо, я отведу тебя в твою опочивальню, хотя Грэрин почти наверняка и так пропустил бы тебя.

Оин неторопливо поднялся и достал из гардероба тёмную хламиду. Оказалось, что это нечто вроде длинного пончо. Мужчина толкнул дверь. Лур снова скользнул в мою сторону сонным взглядом. Оин слегка шлёпнул меня по заду. Лур с неприятной усмешечкой отвернулся. На бордовом мху человек в чёрной мантии был похож на огромного ворона, прогуливающегося по луже крови. Оин распахнул дверь опочивальни и пропустил меня внутрь. Ночь была ясная, красноватая кривобокая луна и многочисленные алмазные звезды заливали комнату призрачным светом.

– Постарайся выспаться, – ровным голосом посоветовал мужчина. – Тебе это нужно.

– Вряд ли получится, – в тон ему бесстрастно ответила я. – На рассвете придёт риг.

– Не придёт. Утром все мужчины соберутся на огненное погребение погибших прошлой ночью. Каирн, разумеется, будет там. С рассветом начнётся подготовка к ритуалу.

Оин вышел, я нырнула в постель. При мысли о том, что Каирна утром можно не ждать, настроение сразу улучшилось.

То, что умерших здесь не закапывают, а сжигают, было логично: мир слишком мал и через какое-то время превратился бы в сплошное кладбище. Надеюсь, этот ритуал продлится долго, и я смогу хорошо отдохнуть до прихода Каирна.

Интересно, как отреагирует на меня завтра Вероника? С ней не стоит портить отношения: узнавать об этом мире без особых усилий я могу только из разговоров с матерью рига.

Помнится, об Эльзе Вероника отзывалась с осуждением, а ведь свою бывшую наложницу отправлял к Оину сам риг. И, если верить Оину, – а врать ему не имело смысла – между ним и Эльзой вообще ничего не было.

Да уж, загадка так загадка! Почему Каирна заботит, чтобы в постели у Оина бывала какая-нибудь женщина? Причём заботит настолько, что он буквально навязывает слуге своих наложниц.

Я зевнула. Луна расплывалась перед сонными глазами. Впервые за всё время в этом мире я чувствовала не страх и тревогу, а приятную усталость. Глаза слипались, и я быстро провалилась в сон, где не было ни рига, ни луров, зато были речка и луг, заросший пёстрыми полевыми цветами.

Когда я открыла глаза, солнца уже приближались друг к другу. По местному времени сейчас часов десять – половина одиннадцатого. Я потянулась и бездумно улыбнулась. Как хорошо, когда ничего не болит, я чувствую себя отдохнувшей, и в дверь не ломится никакая похотливая скотина. В нашем мире я даже не подозревала, насколько прекрасно такое утро!

Я сползла с постели и отправилась в ванную. Риг, конечно, явится, но позже. Жаль, не спросила у Оина, когда начнётся и сколько продлится это их огненное погребение.

Когда я умылась, в комнате уже ожидала Вероника в сером платье со стоячим воротничком.

– Доброе утро, – я зевнула. – Вам идёт этот цвет.

– Ох, Наташенька, лучше, если я не буду его носить. У нас это цвет траура, – без особой трагичности в голосе объяснила женщина. – Скоро предадут огню тех несчастных, убитых мерзкими ириу. Все в нашем мире одеты в серое, на воротах и домах висят серые ленты. Я принесла тебе вот это, – она протянула мне свёрнутую серую материю. – Будет неприлично, если ты покажешься в окне в красном наряде или вообще без одежды.

Я развернула серую ткань. Надо же, мне дали платье! Прямого покроя, наглухо закрытое, под горло, с пуговицами спереди. Я с удовольствием надела его и лишь потом спросила:

– Зачем мне показываться в окне?

– А разве ты не будешь смотреть погребение? – искренне удивилась Вероника. – Это очень яркое зрелище, весь город соберётся. Женщинам там быть не положено, но мы с тобой сможем наблюдать за ритуалом из окна моей комнаты.

На языке вертелся вопрос, можно ли поесть в день траура. Я прикусила язык – вдруг это прозвучит бестактно? Лучше промолчу, всё равно скоро узнаю ответ. И верно – как только мы вошли в комнату Вероники, в глаза бросился поднос на столике. Я сглотнула слюну: в нос ударил потрясающе вкусный запах. В тарелках лежали шашлыки и грибы, нанизанные на шпажки.