Мэри Стюарт - Грозные чары

Я заметила, как Годфри слегка расслабился, когда понял, что я не видела его приход из пещеры со свертками. Он поднес к губам сигарету и затянулся, выдув длинную струйку серого дыма.

– А потом?

Я улыбнулась ему, надеясь, что улыбка выйдет соблазняющей.

– Ну, хотела покричать тебе вслед, а потом увидела, что ты в свитере и во всем этом, вот и подумала, что ты, наверное, все-таки передумал. Решила покрутиться вокруг, пока ты не вернешься, и спросить.

– Почему же не стала?

– Почему не стала что?

– Спрашивать.

Я с самым смущенным видом затеребила краешек одеяла.

– Прости, знаю, что надо было, но ты задержался, я заскучала и попробовала толкнуть дверь, а она открылась, и...

– Дверь была открыта?

– Да.

– Это невозможно. Я ее запирал.

Я кивнула.

– Знаю. Я же слышала. Но то ли замок не до конца закрылся, то ли еще что, с такими замками это бывает. Я ведь просто так попробовала, от нечего делать, – знаешь, как от скуки все дергаешь, – и сама удивилась, когда дверь вдруг распахнулась.

Понять, поверил он мне или нет, было совершенно невозможно, но, по словам Спиро, замок часто заедал, а Годфри не мог знать, что мне это известно.

Я думала, Мэннинг не успел еще поменять замок, как угрожал, потому что сама слышала, как он возился с ним в понедельник. Во всяком случае, попробовать стоило, вдруг сойдет.

Годфри стряхнул пепел в стоявшую на шкафчике с напитками пепельницу и выжидательно промолчал.

Он казался очень высоким, слегка покачивавшаяся лампа была на одном уровне с его глазами. Я поиграла с мыслью резко толкнуть ее, чтобы она заехала ему по голове, но усомнилась в том, что удастся сделать это достаточно быстро. Может, потом. Пока же я улыбнулась, на сей раз подпустив толику неуверенности, даже смятения.

– Прости... Понимаю, это ужасно некрасиво с моей стороны и надо было подождать, но я была уверена, что ты разрешил бы мне осмотреть яхту...

– Тогда почему же ты спряталась, когда я пришел?

– Не знаю! – Нотка отчаянной честности пришлась как раз кстати. – Правда-правда, не знаю! Но я ведь была на яхте, понимаешь, рыскала тут, заглядывала во все шкафы подряд, и в каюте, и на ка... на кухне, и вообще везде.

– Зачем?

– Как это зачем? – Я пустила в ход всю наработанную актерскую технику. – Ну а зачем женщины в чужом доме вообще вечно суют нос во все что ни попадя? А на яхте гораздо интереснее, чем в любом доме. Мне хотелось посмотреть, как тут все устроено, и кухонные принадлежности, и... да мало ли что! – Я засмеялась, пытаясь вернуть ему хорошее расположение духа и изображая святую наивность; пожалуй, лучше не демонстрировать, как хорошо я разбираюсь в устройстве яхт. – Правда, Годфри, тут просто потрясающе! Я и не представляла! – Тут я запнулась, кусая губу. – Ты на меня сердишься. Я... думаю, тебе было чертовски неприятно... такая неожиданность. Честно говоря, я сама это понимала, наверное, потому и спряталась, когда услышала тебя у двери. Вдруг представила, как это выглядит со стороны. Подумала, что ты придешь в ярость, запаниковала и спряталась. У меня была смутная мысль, что, если ты все-таки не выйдешь в море, я смогу потихоньку ускользнуть, когда ты уйдешь. Вот и все.

Я снова села, прикидывая, не стоит ли в этом месте заплакать или слезы будут все-таки чересчур, и решила, что не стоит. Вместо этого я трогательно поглядела на него из-под ресниц – точнее, попыталась, но больше уже не поверю писателям любовных романов, это физически невозможно. Годфри, во всяком случае, не растрогался, поэтому я оставила эту попытку, улыбнулась дрожащей улыбкой и поднесла трясущуюся – непритворно – руку к глазам.

– Прости, мне очень жаль. Правда-правда. Пожалуйста, не сердись.

– Я и не сержусь.

В первый раз за все это время он отвел от меня глаза и, поднявшись на ступеньку, приотворил дверь и выглянул во мрак. Похоже, увиденное удовлетворило его, но, возвращаясь обратно, он не стал снова закрывать дверь.

– Ладно, раз уж ты тут, наслаждайся прогулкой. Я не могу оставить румпель надолго, так что пойдем наружу. Не очень-то у тебя теплая куртка, а? Надень-ка вот эту.

Он распахнул гардероб и вытащил для меня толстую шерстяную куртку.

– Не волнуйся, вполне сойдет и моя.

Я поднялась и потянулась к своей куртке, в кармане которой лежал фонарик, но вспомнила, что она совсем мокрая. Даже ради спасения собственной жизни я не могла с ходу придумать убедительную причину, как это я умудрилась промокнуть. Я отбросила куртку на груду одеял.

– Хотя ладно, большое спасибо, наверное, твоя и вправду теплей. Похоже, ночь довольно ветреная.

Годфри подержал куртку, пока я влезала в рукава, а я улыбнулась ему через плечо.

– Ты меня простил? Ужасно глупо вышло, ты имел полное право рассвирепеть.

– Я ничуть не рассвирепел, – улыбнулся Годфри в ответ, развернул меня к себе и поцеловал.

Ну что ж, сама на это напрашивалась, вот и доигралась. Я закрыла глаза. Если представить, будто это Макс... нет, невозможно. Тогда хотя бы кто-нибудь еще, мне совсем безразличный – например, тот славный примерный мальчик, с которым у меня вышел краткосрочный роман, но никто из нас не расстроился, когда он закончился... Однако и это не сработало.

Кем бы там ни был Годфри, но целовался он вовсе не как славный примерный мальчик...

Открыв глаза, я посмотрела через плечо Годфри на такую чудесную тяжелую лампу, заманчиво покачивавшуюся в каком-то футе от его головы. Если бы исхитриться и увлечь его на ее орбиту... Полагаю, бывают ситуации, в которых девушке вполне уместно и даже похвально треснуть целующего ее мужчину лампой по голове...

«Алистер» вдруг подпрыгнул на волнах и резко сбился с курса. Годфри выронил меня, как будто я его укусила.

– Потуши лампу, хорошо?

Он помчался вверх по лесенке. Я в считанные секунды задула огонек и водрузила стеклянный абажур на место, но «Алистер» уже снова выровнялся, и Годфри остановился в дверях наверху, так и не оставив меня одну в каюте. Он протянул мне руку:

– Пойдем полюбуемся на звезды.

– Минутку.

Голос его сделался резче. Он явно был не так спокоен, как прикидывался.

– Что такое?

– Носовой платок. Он у меня в кармане.

Я порылась в темном углу кушетки. Фонарик ловко скользнул в карман шерстяной куртки, я схватила платок, побежала наверх по ступенькам и подала руку Годфри.

Снаружи царила чудесная ветреная ночь – звезды, брызги и сверкающие волны, мчащиеся ввысь, чтобы разбиться о гигантские веера перьевых облаков. Слева от нас я смутно различала очертания побережья, темную громаду скал, заслоняющих звезды. По низу этой громады тянулась вереница немногочисленных огоньков. Они казались совсем недалеко от нас.

– Где мы?

– Примерно в полумиле от Глифа.