Мери Каммингс - Спецзадание для истинной леди

Она стала рассеянно переключать телевизоры, пытаясь заметить еще что-нибудь интересное.

Иногда она вообще забывала, для чего сидит здесь, и ей казалось, что она смотрит какой-то сериал — хоть не цветной и без звука, но очень интересный.

Заглядевшись на какую-то женщину в модном норковом манто, которое сидело на ней как на корове — Глэдис в этом манто смотрелась бы, разумеется, как картинка — она не сразу обратила внимание на женский голос, доносившийся из соседней комнаты.

Однако, услышав какой-то особенно резкий возглас, вздрогнула и обернулась. И Джек еще смеет нагло утверждать, что она шумит! Да он сам там непрерывно болтает и не дает ей сосредоточиться! Она уже собиралась выйти и сделать замечание, попросив их вести себя потише и не мешать ей работать, но, подойдя к двери, застыла на месте.

Это был тот самый голос, который она слышала по телефону! Или, во всяком случае, очень похожий — такой же противный. Он что, осмелился сюда притащить эту выдру?! При ней?! Да как он посмел!!!

Преисполненная благородного негодования, Глэдис уже собралась вылететь в кабинет Джека и закатить скандал, но то, что ей удалось услышать, было настолько интересно, что она тихо присела на корточки около двери, прижавшись ухом к щели, и прислушалась. Мама, правда, всегда говорила ей, что истинные леди не подслушивают под дверью, но должны же быть исключения из правил, особенно в подобной ситуации!

Эта наглая баба еще смела упрекать в чем-то Джека! И таким хамски-собственническим тоном!

— Ты болтаешься с ней по всему аэропорту! И все вокруг это видят!

— Ну и что? Это моя жена, — Джек был, как всегда, абсолютно невозмутим.

— Она от тебя ушла! Почему ты вообще до сих пор не оформил развод?

Не ее собачье дело! Глэдис настолько возмутилась, что даже пропустила пару реплик, и очнулась, только услышав голос Джека:

— Никто, кроме тебя, не мог знать в тот день, что ты попросишь меня подвезти тебя до дома по дороге в Ла-Гардиа.

И уж тем более никто не мог знать, что ты, уже в машине, уговоришь меня зайти к тебе на минутку — выпить кофе по старой памяти и помочь тебе достать коробки с антресолей. Так кто же позвонил моей жене? Ты сказала, что забыла сумку, и попросила минутку подождать — вот тогда, небось, и успела?

Так это что, Лана? Как же так? Она что, сама позвонила ей тогда и наговорила про себя гадостей?

— А чего ты хотел? Чтобы я не попыталась ничего предпринять? Я пять лет ждала и давала тебе нагуляться, чтобы ты, наконец, дозрел до женитьбы и смог стать приличным мужем! И стоило мне уехать на пару недель, как она просто пришла и подобрала то, что плохо лежит!

— Твои сельскохозяйственные сравнения меня восхищают!

— …Я приехала — и нате, он уже женат! Да почему ты вообще на ней женился — так, что ли, потрахаться не дала бы?

— Ты не поверишь, если я скажу, что просто влюбился…

— В нее? В этого недомерка?

Это она-то, Глэдис, недомерок? Сама каланча безгрудая! Выдра облезлая!

— Значит, ты меня подставила, — задумчиво протянул Джек, — ты знала, что она совсем молоденькая, очень влюбленная, очень доверчивая и импульсивная — и все точно рассчитала?

— Да мне все подруги про твою жену уши прожужжали, что у нее мозгов как у курицы! И тебе самому она была не нужна — стоило ей сбежать, как ты тут же вернулся ко мне и о ней больше не вспоминал. Я-то думала, что ты вот-вот разведешься и мы наконец поженимся — и тут слышу, что ты снова лижешься с этой идиоткой и болтаешься с ней под ручку у всех на глазах!

— Да, ты у нас, конечно, куда умнее и практичнее. Тебе бы и в голову не пришло отложить от обеда кусок шницеля, чтобы накормить бездомного котенка.

— Какого еще котенка?!

— Неважно. Ты все равно не поймешь.

Глэдис тоже не поняла — ну при чем тут котенок?

— Значит, она действительно решила вернуться? Или это просто очередной взбрык?

— Не знаю. Да это тебя, в общем-то, и не касается.

— Ну и оставайся со своей взбалмошной дурой!

Простучали по полу каблуки — она еще и каблуки напялила: за люстру, что ли, зацепиться хочет?! — и хлопнула дверь.

Глэдис, по-прежнему сидевшая на корточках, уже хотела встать, но тут дверь распахнулась, и она, потеряв от неожиданности равновесие, плюхнулась задом на пол.

— Подслушивала, — констатировал Джек, стоя на пороге.

— А! — вякнула она — больше слов не нашлось.

— Значит, подслушивала, — со вздохом подытожил он, протягивая руку и помогая ей встать. — Ну, раз так, то глаза уже отдохнули — иди работай! Прогулка с обедом — через час.

Весь этот час Глэдис честно таращилась в телевизор — нашла даже камеру, через которую было хорошо видно стойку Ланы и убедилась, что соперница выглядит достаточно расстроенной — и страшно злилась на Джека. Почему он заставил ее уехать и страдать?! Почему сразу не сказал, что просто доставал Лане коробку с антресолей? И какие вообще могут быть коробки в доме чужой мерзкой бабы?! И почему он потом не попытался оправдаться, объясниться и попросить прощения? Это все он виноват! И почему он сейчас не остался с ней — у нее столько вопросов! И почему не поцеловал — тут же не видно в телевизоре!

Поэтому через час, когда Джек пришел за ней, чтобы вести гулять, Глэдис выглядела обиженной и недовольной — на что он не преминул заметить:

— Чего ты надулась, как мышь на крупу?

Уж не мог повежливее спросить… И под руку не взял — она должна поспевать сзади, как отставшая собачонка! Глэдис возмущенно вскинула голову и засопела от негодования. Джек, как всегда, не отреагировал — ну что с него взять!..

Обед несколько примирил ее с суровой действительностью — Джек повел ее в ресторан. И заказал ей бифштекс с кровью! И пиво! Правда, мама всегда говорила, что истинной леди неприлично пить пиво — но оно такое вкусное и холодненькое!

Внезапно Глэдис заметила нечто интересное — еще вчера этого не было! На пальце у Джека снова появилось обручальное кольцо!

— А откуда ты его взял? — не выдержав, спросила она.

— Я его все время с собой таскал в бумажнике, — последовал невозмутимый ответ.

— Зачем?

Вот тут Джеку снова было самое время начать каяться и объяснять, что он всегда любил только ее и хранил ее кольцо, чтобы поливать его слезами в долгие одинокие ночи. Вместо этого он ухмыльнулся.

— Я про него забыл. Ладно, ты уже доела?

Бесчувственный болван!

— А десерт?! Я хочу взбитые сливки!

После ресторана они еще немного погуляли и Глэдис, наконец, удалось задать хоть часть накопившихся вопросов:

— А почему ты не объяснил мне сразу, что не виноват? Я все время думала, что у тебя есть целых две любовницы — Лана и еще одна, та, которая звонила!

— Ты мне не давала и слова сказать — сразу трубку вешала. Я вообще не мог понять, в чем дело — до вчерашнего дня.