Вероника Мелан - Веста

Кей больше не жил прошлым, он жил сейчас.

С упоением, будто никогда не занимался чем-то более приятным, спиливал части досок, крепил их между собой, вколачивал один за другим гвозди.

А я любовалась. Тишиной этого отдаленного (и идеального для нас) места; цветением поздних трав, разлившимся вокруг мягким солнечным светом. Наслаждалась ощущением, что нахожусь там, где хочу и с тем, с кем хочу, что больше не нужно спешить, искать, волноваться, страшиться неизвестности. Да, она – неизвестность – никуда не делась, но постигать ее шаг за шагом мы будем уже вдвоем с Кеем. А это другое, это – счастье.

В какой-то момент мой благоверный обратил внимание на меня, торчащую в окне. Не спеша приблизился, что-то достал из кармана брюк. Подождал, помолчал, даже как будто смутился. Затем показал – скрученное из проволоки симпатичное узорное колечко. Протянул на ладони.

И я взяла. Идеально, впору. Примитивное, но сделанное с большим терпением и душой.

«Когда он его мастерил? Пока я спала?»

Да, Кей часто молчал, но свое отношение всегда выражал делами. И я знала, что именно это кольцо, какие бы другие ни появлялись в моей жизни, останется самым памятным.

– Некрасивое, я знаю…

Он присел рядом на лежащее под окном толстое бревно.

А мне красивое. Очень. Только говорить было сложно из-за чувств.

– Я ведь свое настоящее парное выкинул. Когда вернулся с Войны,… (а она ушла к другому). Зашвырнул коробку в лесу в овраг и никогда ее не искал.

Кей посмотрел на меня. И вновь вспомнился отец – его взгляд на мать. Тот, от которого знаешь, что рядом с тобой самый надежный в мире человек и что он со всем справится.

– Я закажу нам новые с первой зарплаты, ладно?

– Ладно.

Мой шепот было почти не слышно. Мне нравилось и из проволоки. Но ему хотелось заработать на красивые – я понимала.

– Уже придумал, чем хочешь заниматься?

Это мы про планы. Конечно, еще прошло всего ничего – вчера только покупали одежду, которой ни у него, ни у меня не было.

– Не знаю, – Кей тоже смотрел на сад, который нравился ему не меньше, чем мне, – может, открою автомастерскую – гараж позволяет. Если ты не против.

– Конечно, не против.

– Или же пройдусь по ребятам – многие сидят без дела.

Этой ночью он рассказывал мне, что, оказывается, скучал по ним – военным товарищам. И что, если бы не этот случай, никогда бы их, наверное, уже не навестил.

– Поговорю, соберу, может, откроем охранное агентство. Все рукастые.

Чем бы он ни занялся, мне всегда будет рядом с ним классно. Спокойно (не в плане тела, а на сердце), хорошо и правильно.

– За старое… не хочешь?

Мы еще об этом не говорили, но я видела – Кей изменился. Может, и опасная тема, до сих пор ему неприятная, но лучше было спросить.

– Не хочу.

Ответ прозвучал коротко и глухо. А после пояснение:

– Я много чем… не горжусь. И подумал, что пока жив, может, смогу быть кому-то чем-то полезен.

Сказал. И хотел было пойти дальше мастерить стайку, но почему-то задержался. Вдруг посмотрел на меня открыто, пронзительно.

– Скажи, Веста, почему ты меня выбрала?

И ведь не праздный вопрос.

– Я не самый красивый, добрый, разговорчивый…

– Да-да, – во мне вдруг проснулась прежняя язва, – не самый романтичный, чуткий, внимательный и сентиментальный. Ты вообще, можно сказать, высокомерный чурбан, который когда-то отказался пожать мне руку. Вот я и решила, что однажды ты будешь моим, чтобы, наконец, понял, что я – самая прекрасная!

– Я понял.

Он так это сказал, что всякая язвительность улетучилась. И, хоть во взгляде Кея теперь плясали смешинки, серьезной сделалась я.

– Скажи, разве выбирают за что-то? Хорошо мне с тобой, правильно. А тебе не так?

– И мне так.

Он поднялся с бревна, повернулся ко мне лицом, наклонился. Со стороны, наверное, можно было писать картину маслом – первое свидание. Мужчина со стороны улицы, женщина с мечтательным выражением в оконном проеме.

У нас с ним так много всего впереди: совместное исследование Уровней, путешествия и такие вот молчаливые, но самые бесценные среди всего минуты счастливой тишины. И мир вокруг теплый, словно бархатный, всецело сосредоточившийся на одной-единственной секунде – касании щек и мирном стуке сердец. В молчании порой больше любви, чем в любых словах.

И мы молчали. Варилось на плите мясо; грело сад лучами осеннее, но еще теплое солнце, шумел за забором лес.

Хорошо внутри, хорошо снаружи.

Спустя пару секунд:

– Пойду дальше стучать молотком.

– Ладно.

– А что у нас на обед?

– Суп.

– Наваристый?

– Очень. Я позову.

– Хорошо.

Вот таким я его и буду любить. Неромантичного, но готового бессловесно положить к ногам целый мир.

Прежде чем вернуться к приготовлению обеда, я потрогала проволочное, чуть-чуть царапающееся кольцо и улыбнулась.

Конец.

Почему-то о многом хочется вам рассказать. Может, потому что это наша с вами минута, когда хочется просто пообщаться. Я по вам скучала. Именно так. Может, поэтому и родилась «Веста». Помнится, в марте я ходила по улицам, одержимая мыслью ухватить за хвост идею, которая пробьет меня на чувства, но беда – вся музыка была многократно переслушана мной, а чаще всего именно музыка – катализатор моей эмоциональности. Но я не сдавалась. Как-то открыла ВК и принялась ходить по вашим аудиозаписям вразнобой, в надежде наткнуться на незнакомую мелодию, которая возьмет за душу.

Это случилось неожиданно, в маршрутке. Когда песня только заиграла, я хотела прокрутить ее «вперед», потому что это был русский рэп, который я почти никогда не люблю. Даже не знаю, почему я решила ее слушать. Первый раз она пропихивалась в меня колючей проволокой, смесью гороховой каши с бананами и перцем чили (в общем, несовместимым сочетанием), сама не знаю, как (а, главное, почему) дослушала ее до конца.

И тут же включила еще раз. И еще. И еще раз пятьдесят в последующие три дня. Этой песней, которая родила внутри «Весту» стала композиция Игоря Корнелюка, написанная к сериалу о войне, – «Письмо». Послушайте, я бы даже настояла на этом, если бы имела на вас хоть какое-то влияние (смеюсь).

Ну, что-то магическое в ней есть, «прошибательное». И почти сразу мне привиделся Кей – нормальный адекватный человек, которого кто-то дорогой его сердцу не дождался с войны. Обидная ситуация. Я не оправдываю его дальнейших действий, я вообще стараюсь никого не осуждать и не оправдывать, просто понимаю, что разные бывают события и реакции на них людей.

Что касается Весты, я всегда знала, что однажды будет такой сюжет: «чужие сжигают родную хату», героиня остается одна и должна все исправить. Так и сложились эти двое воедино.