Эрика Адамс - Игрушка палача [СИ] [litres]

От его слов меня изнутри насквозь пронзает раскалённый прут, принимаясь ворочаться там и перемалывать всё в кровавое месиво.

— Продолжайте действовать согласно программе реабилитации. Если объект не покажет признаков улучшения к указанному предельному сроку, утилизируйте.

Всё. Больше ничего. Меня разрывает на части, будь я в своей привычной форме, просто сжал бы его тщедушное горло одной рукой, но я всего лишь немощный отброс. Стой, сука, скажи мне ещё хотя бы одно слово! Я хочу знать, что с ней, и где она находится, я просто хочу знать, что где-то здесь, на Альтернативе, она передвигается по её поверхности и дышит полной грудью.

Мне нужно знать, что она живёт, воплощая в жизнь то, о чём так часто говорила и ещё чаще молчала. Впервые за всё время, что я нахожусь здесь, я услышал о ней. Но я даже не знаю, сколько времени прошло с момента моей отключки и последующего пробуждения. Сколько суток, недель или месяцев?

Я громко кричу, но только внутри самого себя, и ответом мне служит тишина стерильного отсека, нарушаемая лишь едва слышным жужжанием медицинских приборов. Тишина и слова на повторе: «Если объект не покажет признаков улучшения к указанному предельному сроку, утилизируйте…»

Сколько? Когда? Ни одного ответа… Меня подкинули в воздух, как мишень на стрельбище. Я всё ещё лечу, но знаю, что в любой момент грянет выстрел и разнесёт меня на куски.

Нет, только не так… Я готов подохнуть любым способом, но только не безвольной тряпкой, пребывающей в полном неведении, что творится с моей птичкой. Я хочу увидеть и услышать Тайру ещё хотя бы раз, хотя бы издали, но вживую.

Осознание этого наполняет меня яростью и злобой, направленной на самого себя, что не сумел выполнить свою часть плана безукоризненно, что смог так налажать… Меня выгибает от судороги, вцепившейся в позвоночник словно клещами, и я чувствую сильнейшую агонию, от которой стискиваю зубы, скрипя ими так, что кажется, будто они сотрутся в порошок.

Перед глазами начинают полыхать красные и чёрные пятна, кружа меня в вихре. Боль такая сильная, что затмевает рассудок. Но в то же время я рад ей, потому что с её приходом начинаю чувствовать себя живым и годным хотя бы на что-то.

С той поры она становится моей единственной и постоянной спутницей. Иногда она пропадает ненадолго, а я уже привыкший к ней, начинаю беспокоиться, что вновь становлюсь овощем. Но едва она появляется на горизонте, давая о себе знать сначала несильным покалыванием в пальцах ног, я улыбаюсь и веду с ней мысленный диалог, потому что ещё не в силах говорить связно, способный только нечленораздельно мычать. Она взбирается вверх по ногам, с каждой секундой её прикосновения становятся всё нетерпеливее, а острые коготки вспарывают плоть всё глубже.

Я криво ухмыляюсь, приветствуя её. Ну что, любимая, давно не виделись? Соскучилась по мне? Нет? Врёшь, лживая сука, иначе от чего так сильно сдавливаешь меня в своих объятиях, что иногда становится трудно дышать, заглядываешь мне в глаза, застилая собой пространство комнатки, и пьёшь из меня? Не стесняйся, чувствуй себя, как дома, бери меня, находящегося полностью в твоём распоряжении, можешь даже скользнуть ненароком своим жадным ртом куда пониже и как следует отсосать. Вгрызайся как можно глубже и неистовее, только не оставляй меня подыхать здесь, в этой стерильной и безликой комнате с белым потолком, на который так невыносимо смотреть долгими часами в полном безмолвии.

Я вытягиваю самого себя из топкого болота бессилия, заставляя тело чувствовать, начинать шевелить кончиками пальцев, а потом уже и кистью. Ослепительное чувство радости затопляет меня изнутри, когда получается зажать тарелку в руке и поднять её над головой. Дэйррин никак не выказывает эмоций, равнодушно заносит в свой планшет данные, раздаёт указания бионикам и пропадает надолго, на несколько дней, на неделю или того больше.

Дэйррин не заговаривает со мной больше и никак не реагирует на мои попытки завязать с ним разговор, если только можно назвать разговором то блеяние, что получается у меня вместо связных предложений. Я тыкаю скрюченными пальцами в сенсорную панель планшета, подталкивая в его сторону, с одним единственным вопросом на экране, но он делает вид, будто не замечает. Меня бесит вид его благородного лица, с чуть брезгливым выражением в ледяных глазах и я, крепко стискивая планшет, что есть силы запускаю им в него. Выходит довольно неплохо, но Дэйррин всё же успевает среагировать и ловит его, улыбаясь только губами:

— Начало положено. Не раскисай и возможно через года два ты сможешь начать передвигаться, медленно и по стеночке, как старики.

— Не-е-е-е-е, — мычу я, едва шевеля губами. Дэйррин, усмехаясь, смотрит на меня:

— Ты что-то хотел сказать? Не расслышал…

— Не, — выходит уже немного лучше, чуть твёрже, чем до того.

Я всё еще проглатываю последнюю букву этого слова, но начинаю повторять, как заведённый, одно это грёбаное «нет», пока оно не разлетается моим громким криком по всей комнате. Дэйррин откладывает планшет и вновь уходит, даже не попрощавшись.

Так и продолжается. Я веду войну за самого себя, отвоёвывая каждое движение и слово у проклятого паралича, овладевшего мной. Но скорее далёкое солнце потухнет, чем я сдамся и прекращу свои попытки вновь вернуться в форму.

Я тружусь и работаю над собой, ожесточённо разрабатывая каждую закостеневшую и обленившуюся мышцу своего тела, пока не начинаю передвигаться по комнате без помощи удерживающих приспособлений. Они мне уже не нужны, и я перехожу к более интенсивным нагрузкам, ожидая момента, когда вновь вернётся новоиспечённый Император и оценит мои успехи. И в этот раз ему придётся ответить на мои вопросы.

— Та-а-а-йр-р-р-р-а-а-а-а, — протяжно и глухо вырывается из моего рта при виде него, одетого в светло-серую униформу.

Дэйррин закрепляет датчики на моём теле и терпеливо ждёт, пока они начнут сканирование, глядя лишь на экран, делая вид, что не слышит меня. Я ещё раз повторяю её имя, чуть громче, болеё чётко выговаривая его едва ли не по слогам. Но мой вопрос, заключённый в одном её имени, остаётся без ответа.

Тогда меня накрывает волной ярости, я поднимаюсь и бросаюсь на него, впечатывая кулак в лицо, с радостью чувствуя, как привычная сила разворачивается во мне во всю свою мощь. Я держу его за плечи и трясу, что есть сил, выкрикивая её имя, пытаясь добиться от него ответа. Её имя взмывает под потолок и обрушивается на меня сверху воздушными вихрями, заполняет лёгкие и разносится по телу с бешеным током крови. Меня уже давно оттащили от Дэйррина бионики, но кажется, будто я всё ещё около него, впечатываю в его самодовольную морду её имя по буквам. Т.А.Й.Р.А. Без конца. Только эти пять букв и ничего больше во всём мире.