Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

Я готов слушать её «да» вечно, не хочу принимать отказ от неё и не приму никогда, заставлю стонать и извиваться в моих руках. Я заставлю Тайру кончать так часто, что это станет единственным словом, любимым ею. Глаза Тайры закатываются от удовольствия, она запрокидывает голову назад на мгновение и подаётся вперёд ко мне. Веки распахнулись, сиреневые глаза смотрят прямо на меня. Но я понимаю, что она, полная блаженного экстаза, мягкая и податливая. ещё не соображает ничего.

Я сгребаю её в охапку и опускаю на пол, поддерживая руками. Впиваюсь в её рот, пьянея от того, как послушно Тайра принимает меня. Мне мало этого, принимаюсь яростно таранить её сладкий ротик своим языком, который Тайра тут же обхватывает губками и начинает посасывать, едва не повиснув на мне, прижимаясь острыми холмиками сосков к моей униформе. А внизу… Я знаю, какая она мокрая и горячая там, внизу.

Меня ведёт от её близости и запаха, пропитавшего мои пальцы. И, кажется, весь воздух вокруг пахнет только ею. Каждая сраная частичка кислорода полнится ею, распыляясь мириадами частиц вокруг. У всего вокруг её запах и вкус. Я дышу ею и пьянею ещё больше, чувствуя, что вот-вот сгорю в этом безумии. Обхватываю плечи Тайры и толкаю вниз, заставляя опуститься на колени. Пальцы дрожат, как у законченного наркомана, когда расстегиваю застежку униформы и освобождаю член, возбуждённый до предела. Её всё ещё кружит в вихре оргазма, затмевающего рассудок.

Иначе чем объяснить то, что Тайра послушно касается члена своими красными губками, припухшими от поцелуя, едва он оказывается около её ротика?

– Та-а-айра…

Собственный голос кажется чужим, ломким, прерывающимся от тяжёлого дыхания. И то ли восторг, то ли отчаянная мольба слышится в нём, когда пухлые губы касаются головки члена, мягко обхватывая его. Пальцы зарываются в густые волосы, и я едва сдерживаюсь от того, чтобы не схватить её со всей силы и не насадить на член. Вместо этого крепко сжимаю пряди волос между пальцев и мягко толкаю её на себя, показывая, чего именно хочется мне. Губы скользят всё выше, погружая член в горячий ротик. Быстрое, нерешительное касание её языка подобно ожогу. Дёргаюсь и громко стону.

– Да, Тайра. Ещё…

Блядь, я едва не умоляю её продолжить. Только не останавливайся, полыхают красным слова в мареве тумана, сгустившегося вокруг, продолжающего всё плотнее окутывать меня своими кольцами по мере того, как её решительность возрастает, а прикосновения становятся всё более раскованными и уверенными.

Тайра водит губами по члену вперёд-назад, касаясь языком его изнутри, быстрыми ударами кончика языка подразнивая головку, обводя медленными движениями по кругу. Потрясающее чувство… Кажется, что лучше быть не может, но вдруг она втягивает щёки внутрь и принимается посасывать меня, облизывая головку, наращивая темп движений.

Я что-то говорю ей, не соображая, какие именно слова произносит мой рот. Возможно, мне это лишь кажется, а на деле из него вырываются лишь утробные, громкие стоны. Чувствую, что я на пике. Вот-вот меня подкинет оглушительным взрывом. Крепко обхватываю её голову и принимаюсь глубже погружаться в её ротик, не давая возможности отстраниться.

Долблюсь глубоко, едва не крича от того, насколько это хорошо. Краем сознания я отмечаю, что тело Тайры сотрясает мелкая дрожь, будто это возбуждает её едва ли не сильнее меня. Последний глубокий рывок, и меня бьёт изнутри, будто током. Я изливаюсь в неё, замерев от судороги, едва не сложившей меня пополам.

Мои пальцы всё ещё крепко, почти намертво зарыты в её локоны, заставляю себя разжать пальцы. Медленно, с трудом отрываю их и крепко обхватываю Тайру за плечи, поднимая с колен, обхватываю за талию, проводя руками по спине, покрытой мелкой испариной. Тайра смотрит мне в лицо глазами, едва поблёскивающими от влаги, а во внешних уголках дрожат драгоценные капельки слёз. Аккуратно стираю их пальцами, а самого едва не скручивает от небывалой нежности. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать эти мокрые реснички, но меня встречают её губы, мягкие, но требовательные.

Тайра нагло обхватывает мои губы и проникает в рот языком, касаясь моего языка своим, растирая по нему мою же собственную сперму. Её глаза до сих пор открыты, в них читается вызов.

А мне плевать.

Сейчас я бы принял из её рук или рта всё, что угодно. Касаясь её языка, сплетаясь с ним в поцелуе, вожу руками по телу, разгоряченному и томному. После долгого поцелуя Тайра отрывается от моего рта, тяжело дыша, и прячет своё лицо у меня на груди, крепко обхватив меня за торс. И как же мне сладко в этот момент!.. Так сладко, будто не было в жизни ничего прекраснее этих минут, проведённых с ней.

Палач сведёт меня с ума. Мне кажется, что я уже отравлена им, поражена как смертельно опасной, заразной болезнью, подкрадывающейся незаметно, но приносящей катастрофические разрушения.

Нельзя одними прикосновениями заставить желать такого, как он. Нельзя, но это происходит каждый раз, как ему вздумается приласкать меня. Нельзя парочкой жарких ласк перечеркнуть то, что было, и возвести на этой шаткой основе прочное здание. Мысленно плюнула со злости на себя и свои мысли. Никто и не говорит о прочных отношениях, усмехнулась я. Всего лишь временное развлечение, не больше. В груди противно заныло и стало тоскливо. О да, можешь сколько угодно отнекиваться и возводить барьеры, которые спадут, едва только Палач появится в поле зрения и поддразнивающе улыбнётся.

Вот и сейчас я сидела в кабинете, в котором проводила большую часть времени, изучая дополнительные материалы, предоставленные мне Палачом. Я услышала, что он вошёл и направился прямиком сюда. В последнее время он проводил со мной очень много времени, чаще всего просто наблюдая за мной со стороны.

Поначалу меня жутко нервировал взгляд Палача, застывший на моей фигуре, подмечающий каждую мелочь. Но постепенно я привыкла к его почти постоянному присутствию, а так же к тому, что он в любой момент мог вмешаться в процесс, указывая на недочёты и ошибки, или, видя мои затруднения, реагировал мгновенно, разъясняя непонятные моменты терпеливо и подробно, будто имел дело с малолетним ребёнком. Наверняка по уровню развития наша цивилизация и была этим самым ребенком по сравнению с древними, мудрыми терраэнами, прилетевшими из глубин космоса.

Палач прошёл мимо меня и устроился на диване, выводя в воздух проекцию экрана. На нём тотчас же замелькали списки файлов, послушно разворачивающихся перед ним. Часть из них была закодирована и была мне неясна, другие не представляли для меня никакого интереса. Палач мог сидеть так несколько часов подряд, сверяя, анализируя, перерабатывая информацию одновременно из нескольких файлов, попутно обращая внимание ещё и на то, чем занимаюсь я.