Матильда Старр - Она – его собственность

Приподнявшись на руках, я залюбовался зрелищем. Обнажённая девушка, полностью в моей власти, раскрытая, как на блюде. Целиком к вашим услугам, господин Дар, приступайте к трапезе.

Триана часто дышала, глаза блестели, губы… губы едва заметно шевелились, будто она бесконечно повторяла про себя какие-то слова. Я угадал формулу закона сохранения магоэнергии и широко ухмыльнулся про себя. И впрямь пыталась решать какие-то задачи.

Но было уже слишком поздно. Её тело явно реагировало, и, думаю, мысли Трианы были очень далеки сейчас от сохранения магоэнергии.

Я разом наклонился, ныряя между раздвинутых ножек. Не знаю, может, она и готовилась, но всё равно глухо ахнула, когда я накрыл ртом ждущую прикосновения плоть. Её тело напряглось, как натянутая струнка. Ну что ж, моя виолончель, держись как следует, сейчас мы сыграем зажигательный этюд.

И это действительно получилось зажигательно. Во всяком случае, судя по тому, как Триана кусала губы, чтобы не застонать, как вцеплялась в покрывало, как вздрагивала, отвечая движениям моего языка. Её эмоции лились сплошным потоком, накрывая меня с головой. Сладость физических ощущений, перемешанная с таким пряным, терпким ощущением греха. Злость – не устояла, не смогла – смывала удовольствие, а под ним снова проступало осознание своего проигрыша – и снова злость. О да, детка, теперь ты мечешься и проклинаешь себя, теперь ты жадно хватаешь ртом воздух – не в состоянии уйти от беспрестанной ласки.

Теперь, надеюсь, она твёрдо зарубит себе на носу, что я – её хозяин.

Но это было ещё далеко не всё. Уверившись, что Триана готова, я, не переставая ласкать её языком, нащупал пальцами узкий маленький вход. Осторожно, понемногу, ввёл палец внутрь. Она девственница, пусть сама по себе девственная плева ничего не значит, тут дело совсем в другом: всё же не хотелось ничего повредить. Я ещё долго собираюсь играть с этой игрушкой.

Поначалу она как будто не заметила. Потом я нащупал хорошо знакомую точку и принялся одновременно массировать её изнутри, снаружи не переставая атаковать ртом. Вот тут Триану пробило. Она судорожно длинно ахнула, скорее удивлённо, чем эротично. Мышцы её тела сжались вокруг моего пальца – ещё раз и ещё, потому что я не прекращал ласкать её.

– Нет… – выдохнула она, и это прозвучало для меня приятнее, чем самая красивая музыка.

Да, детка, да.

– Не-ет!.. – повторила Триана тоном выше.

Тонкие пальцы сильнее вцепились в покрывало, сгребли, как будто Триана изо всех сил пыталась удержаться, не сорваться в пропасть. Её тело трепетало под моими прикосновениями.

Я увеличил скорость и нажим. Как здорово, оказывается, заниматься сексом с человечкой – с тёмными об этом можно лишь догадываться, а с Трианой точно знаешь, когда она на пути к тому, чтобы кончить. Она откликалась так ярко, так быстро – я был полон эмоциями под завязку, на магическом уровне чувствовал себя как сытый удав, – но разве я зверь какой, чтобы бросить девушку, не дав ей оргазма. И этого не пришлось долго ждать. Движение, другое, третье, барабанящие удары языка – она всхлипнула, напряглась – и её унесло в шквале мучительного наслаждения.

Я не без удовольствия ощущал, как внутренние мышцы Трианы ритмично сокращаются, сжимая мой палец нешуточной хваткой. Эх, попробовать бы это ощущение другой частью тела…

Но нет, нельзя. Придётся снова справляться в одиночку. Взять, что ли, у человечки другие трусы для стимуляции воображения?

Мне повезло, и полигон был совершенно пуст. В первый момент я заподозрила что-то неладное, потом вспомнила: ну да, скоро этот дурацкий ежегодный бал тёмных. И полигон, и библиотека в это время практически вымирают, все готовятся так, будто от этого зависит их жизнь.

Вот и отлично, мне никто не будет мешать.

И мне действительно не мешали. Я вымоталась так, словно не разгибаясь работала в поле целый день. Но уходить не собиралась. Трояк по практике – это не просто позор, это совершенно недопустимый кошмар. И такого в моей жизни больше не будет! Я отточу эти заклинания так, что преподаватель будет мне аплодировать. А одногруппников перекосит от зависти.

Впрочем, это была не единственная причина, по которой я доводила себя до ручки. Да, я хотела хорошенько поработать над техникой, но еще я хотела спрятаться от Дара. После того, что было вчера, мне с ним совершенно не хотелось видеться.

То, что случилось, было ужасно. Невозможно. Восхитительно. Даже сейчас при воспоминании об этом к лицу приливала кровь. Как у него получается делать это со мной? Откуда он вообще знает, что и как делать со мной, чтобы я настолько потеряла контроль? С ума сойти, что я вытворяла: металась, стонала, кажется, просила его остановиться…

Невыносимо сознавать: взяла и позабыла все свои намерения, преспокойно позволила ему довести себя до оргазма. И, что самое ужасное, если бы он не остановился, я бы вполне могла позволить ему зайти ещё дальше. Я сама этого хотела! Хотела его – этого негодяя, это чудовище!

Он отобрал у меня последнюю опору.

Если раньше я могла объяснять все, что со мной творится, одной только его магией, то теперь он лишил меня этой возможности. Лучше бы уж была магия! Да, это отвратительное насилие, которое лишает воли. Но раньше я хотя бы могла быть уверенной: это не я, вовсе не я плавлюсь как воск под его руками. И то, как искры удовольствия рассыпаются по моему телу от каждого его прикосновения, – это тоже не я. И тогда бы я просто ненавидела Дара. Это так здорово – просто ненавидеть.

Но вчера я узнала кое-что новое о себе. Чтобы перестать быть собой и сделаться послушной игрушкой в его руках, магия не нужна. Мое собственное тело предает меня, с радостным упоением отдаваясь ненавистному мне мужчине.

Я сжала зубы, со всей дури швырнула заклинанием в манекен, и меня тут же отбросило обратной волной. Я не удержалась на ногах и рухнула на землю, больно ударившись плечом.

Дьявол тебя побери, Дар! Ты и тут мне мешаешь!

Для того чтобы заклинания работало не как попало, а как мне нужно, требуется душевное равновесие. Только сейчас его явно нет…

Я вздохнула и стала подниматься с травы. И вдруг чьи-то крепкие руки подхватили меня.

И это точно не были руки Дара. Его я уже научилась узнавать безошибочно, уж не знаю, каким образом. По запаху, по звуку шагов, а еще по тому, как пропускает удар сердце в тревожном ожидании.

– Будешь так падать, когда-нибудь непременно разобьёшь себе нос, – усмехнулся неизвестный.

Я оглянулась и увидела того, кто помог мне подняться. Линар. Одногруппник Дара, один из его свиты. С чего это вдруг он решил прийти мне на помощь?

Я напряглась, пытаясь вспомнить, был ли он тогда в Колизее. Кажется, нет. Или просто я его не заметила.