Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

– Что вы здесь делаете, мадам?

– У меня к вам дело, – проговорила Эмма.

– По-моему, все наши дела мы сделали в прошлый раз, – ядовито сказал мужчина, и теперь Роман узнал хрипловатый, прокуренный и пропитой голос Армана. – Хотите повторить? Или просто пришли повидать козла, пока он еще не сдох?

Роман ничего не понимал. Какие дела? Какой козел? Кто не сдох?

Эмма молчала.

– Ладно, проходите, – хмыкнул Арман.

Стук каблуков Эммы. Звук медленно прикрывшейся двери. Но нет хлопка, означающего, что закрылся замок…

И вдруг Роман так отчетливо, будто видел все собственными глазами, понял: сама Эмма придержала дверь, стараясь, чтобы этого не заметил Арман. Эмма нарочно не закрыла ее.

Нет, тут не пахнет любовным свиданием! Она боится Армана, вот что. И оставила себе путь отхода.

От сердца немного отлегло.

А что, если Эмма знает про фотографии? Что, если Арман ее уже шантажировал ими? Ах, скотина!

Роман бесшумно взлетел по лестнице, припал к двери, действительно прикрытой неплотно. Но щель слишком узкая, ничего не слышно. Он осторожно, по миллиметру, начал подталкивать дверь. Ох, хоть бы не заскрипела!

Голос Эммы стал слышнее.

– Вы кое-что не отдали мне.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил Арман.

– Я говорю о той пленке, о тех снимках.

– Да понял я, понял! Но вы же их все забрали, изорвали на моих глазах. Вы что, забыли?

– Это вы кое-что забыли. Вы не отдали мне контрольный отпечаток!

Точно! Она знает про фотографии! Бедная Эмма, каково ей было это увидеть… И с ним, с Романом, никак было не связаться… Одна, она одна мучилась от страха…

Сердце его сжалось от жалости и любви.

«Бедная моя девочка, любимая моя девочка, ты и не знаешь, что этих фотографий больше не нужно бояться и контрольный отпечаток тоже у меня!»

– Дьябль! – пробормотал Арман. – Я совсем забыл про него. И даже не представляю, где он.

– Думаете, я вам верю? – В голосе Эммы звенело отчаяние. – Вы нарочно спрятали его. В прошлый раз вы заставили меня заплатить за фотографии, а контрольки спрятали, зная, что я приду за ними, и вы меня снова заставите…

Молчание. Потом опять раздался голос Армана:

– Честно говоря, у меня и в мыслях такого не было. Но если вы так настойчиво на это намекаете – что ж, ложитесь, мадам! Мои грязные подушки еще хранят дивный аромат ваших духов.

– Вы с ума сошли… – забормотала Эмма. – Вы… Да пустите меня, ну?! Отдайте контрольку!

– Ложись! – крикнул Арман. – Ты ведь за этим пришла, да?

Роман больше не мог вынести. Пнул дверь и ворвался в полупустую комнату, наполненную пыльным, спертым духом.

Эмма гнулась, извивалась в руках Армана, который силился повалить ее на постель, покрытую столь грязным покрывалом, что Романа замутило от отвращения. А ей-то, ей-то как должно быть омерзительно…

– А ну, пусти ее! – крикнул Роман.

Арман обернулся, но на его худом, измученном лице не было и тени страха.

Эмма вырвалась и кинулась к Роману. Арман пожал плечами:

– Явление второе. Те же и любовник героини…

Роман на мгновение оторопел, потом сообразил: неудивительно, что Арману все известно. Он же их снимал, он их видел в Аллеях!

– Эмма, успокойся, – быстро сказал Роман, хватая ее за руку и еле удерживаясь от того, чтобы не стиснуть в объятиях и не начать целовать. Как же он истомился по ней, как же соскучался! – У него нет контролек. Они были у Катрин. А теперь у меня. И фотографии, которые она с них сделала, чтобы передать Илларионову, тоже у меня. Ничего не бойся, все в порядке. Пошли отсюда.

– Роман… Я люблю тебя! – выдохнула она. И он не смог удержаться: посмотрел на нее… и пропал, утонул, потерялся в любимых глазах. На миг только и прижал ее к себе… ох, губы ее… а когда отпустил, Арман смотрел на них с издевкой, держа в руке пистолет.

– Как трогательно, ай-яй-яй! – протянул он. И еще раз, подчеркнуто, отделяя звуки один от другого: – Ай-ай-ай! Ну а теперь фотографии на стол, молодой человек.

– Да-да, – сказал Роман. – Сейчас. Сию минуту! Держи карман шире! Не бойся его, Эмма! Он не выстрелит.

– Бойся его, Эмма, – почти ласково сказал Арман. – Он выстрелит. У него есть разрешение на ношение и применение оружия, он ведь бывший флик, а ныне практикующий частный детектив. А вы ворвались ко мне и попытались помешать исполнению обязанностей.

– Чего вы хотите? – хрипло проговорила Эмма.

– Для начала, чтобы вы отошли от него вон туда, – Арман махнул свободной рукой в сторону дивана. – А теперь я хочу, чтобы он положил фотографии и пошел отсюда на хрен, оставив нас вдвоем.

Роман хрипло выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Положи фотографии, – сказал Эмма спокойно. – По-ло-жи! – И быстро добавила по-русски: – Урони их!

Лицо Армана напряглось:

– Эй, не смейте говорить на вашем языке! Я его возненавидел с тех самых пор, как прочел некие три слова на своем зеркале.

«Он шизик, что ли? Он заговаривается? – подумал Роман. – Еще один шизик!»

Впрочем, наплевать. Главное, сделать то, что приказала Эмма. Какая она умница!

– Давай фотографии и смотри мне не дергайся! – прикрикнул Арман.

Ну, пора.

Роман осторожно потянул конверт из-под куртки. Потом рванул – и снимки разлетелись по полу.

Арман невольно проследил их полет глазами, отвлекся только на секунду, но этого хватило Эмме, чтобы схватить низкую тяжелую вазу с иммортелями, стоявшую на пыльной тумбе под зеркалом, и стукнуть Армана по голове.

Какой страшный, кошмарный звук!

Арман качнулся назад, вперед, потом его резко шатнуло к раскрытой дверце большого стенного шкафа.

И только тут он повалился на пол. Какие-то папки посыпались сверху. Ворохом рассыпались бумаги, перемешиваясь с иммортелями, выпавшими из вазы. Пистолет вывалился из бессильно обмякшей руки.

Роман кинулся было подобрать его, но Эмма крикнула:

– Стой! – И он замер.

– Лучше вазу подними и вон там поставь, – приказала она.

Роман поднял вазу, повертел, поставил, где она велела.

Эмма одобрительно кивнула. Подобрала рассыпавшиеся фотографии – особенно тщательно проверила, на месте ли контролька, – и запихала фотографии в карман куртки.

Роман несколько раз моргнул, глядя на нее, потом понял. Но не поверил себе…

– Ты что, хочешь его прикончить? – пробормотал неуверенно. – Зачем? Сейчас он не опасен, фотографии же у нас.

– Ты что думаешь, очнувшись, он не донесет на нас? – усмехнулась она. – Именно теперь он нам и опасен! Теперь, когда я…

Она осеклась, и глаза ее, устремленные на Романа, приняли умоляющее выражение.

Он вспомнил, как скрипела кровать. И понял: да, она кричала и стонала на той кровати, когда Илларионов ее… Он запрокинул голову и хрипло вздохнул.

«Все, что мы делаем, мы делаем ради нас …»