Елена Арсеньева - Париж.ru

А между тем Жерар не умолкал, и речь его становилась все более темпераментной. Похоже было, что он совершенно заговорил непреклонных людей! Они только пытались вставить слово, показывая при этом на его босые (то есть в серых в полосочку носках!) ноги, как Жерар снова начинал что-то запальчиво выкрикивать, и глаза их постепенно становились оловянными, лица приобретали не непреклонное, а безропотное выражение, а фигуры вытягивались во фрунт. И Данила даже не удивился, когда они вдруг сорвались с места и начали выдвигать ящики письменного стола и охлопывать карманы мэтра Морана, который от возмущения только глаза вытаращил, а сказать ничегошеньки не мог.

И тут сердце Данилы затрепетало... ну никакой иной метафоры невозможно больше употребить. Кроме этой, изрядно избитой. Затрепетало его сердце, когда он увидал в руках одного из служителей закона (об их месте службы догадался бы даже учащийся школы для детей с умственными дефектами, а Данила все же отличался некоторым умом и кое-какой сообразительностью!) знакомую краснокожую паспортину.

Служитель закона открыл ее, всмотрелся в фото, потом в лицо Данилы, улыбнулся и проговорил:

– Алек-сис Шве-дофф? Се вотр паспорт? Силь ву пле, мсье [29].

И протянул несчастный паспорт нашему герою...

Данила дернулся от него, словно от змеи кусучей, но прежде, чем он изрек хоть слово, Жерар заорал с безумной радостью:

– Уи, уи, се Шведофф! – И, стиснув Даниле руку, прошипел: – Только пикни, и ты труп!

От неожиданности Данила проглотил язык и взял паспорт.

И тут... тут бритоголовая особа, та самая, которая называла Шведова Сорогиным, встрепенулась и кинулась к Даниле с радостным воплем:

– Ты взял его документы! Ты согласен! Дитя мое! Мир снова принадлежит нам двоим!

Но внезапно Тьерри, который до сей минуты неподвижно стоял в углу (только его вытаращенные глаза жили своей, словно бы отдельной от окаменелого лица и весьма интенсивной жизнью), внезапно встрепенулся. Он кинулся на полицейского, сделал подсечку, от которой бедняга, ничего подобного не ждавший, завалился навзничь, выхватил у него пистолет и наставил его на Данилу.

«Я больше не могу, – подумал Холмский, слабо отмахиваясь от Тьерри, который почему-то наставил пистолет не на полицейского, не на людей в штатском, а именно на него. – Совсем спятил, что ли, чернозадый? Я больше не могу, я хочу домой...»

Тьерри что-то выкрикнул – с яростью, с ненавистью... Данила, чудилось, видел, как полыхнуло, как из ствола вырвался огненный сгусток... Он услышал звук выстрела, но за миг до этого странная женщина как раз вцепилась в Данилу, словно желая закрепить свои права на него, – и оказалась на пути летящей пули...

– Пассажиры, вылетающие в Москву рейсом 258, просьба пройти на посадку в самолет. Выход на посадку через третий сателлит.

Данила вздрогнул. Русская речь в динамиках аэропорта Шарль де Голль звучала вызывающе.

– Ничего, – сказал Мирослав, – не робей. Это же рейс «Аэрофлота», вот и объявляют по-русски. Мы на таком летели, помнишь?

– Точно! – обрадовался Данила. – Значит, и в самолете будут по-русски говорить? Так что прощай «Жё нэ компран па»?

Все засмеялись.

– Ну, мне как бы пора? – нерешительно сказал Данила.

– Счастливого пути, Алексис! – хихикнул Мирослав.

Данила тяжело вздохнул. Как он ни открещивался от ненавистного имени, как ни страдал из-за него, а все же пришлось его еще немножко поносить. И в Москву лететь придется под ним...

– Ну сами посудите, – увещевал его Жерар. – Информация о смерти Шведова еще не прошла в компьютер аэропорта Шереметьево, это однозначно. Как прилетели, так и улетите, а там хоть в урну паспорт бросьте – дело ваше.

– Но вы же собирались задействовать свои какие-то невероятные связи... – робко заикнулся Данила.

– Мне их довольно затруднительно задействовать, будучи выпущенным из полицейского комиссариата лишь под залог! – грустно усмехнулся Жерар. – Пока я восстановлю утраченную репутацию, паспорт Шведова и впрямь станет недействительным. Так что лучше не рисковать. Вам ведь все равно пора возвращаться. Возвращаться – и исполнять свой гражданский долг.

Что-то очень пафосно заговорил он о гражданском долге! Понятно, что Данила ему как бельмо на глазу. Спит небось и видит, как соперник улетает в далекую Россию, дает там подписку о невыезде на время следствия и судебного разбирательства, а там, бог даст, становится и вообще невыездным.

Черта лысого! Конечно, Данила премного благодарен Жерару... Ведь именно благодаря этому франтоватому типу обрели свободу и сам Данила, и Мирослав. Именно во время попыток спасти их Жерар вступил в такой конфликт с законом, что неведомо, когда и как теперь дело расхлебается. Своим приятелям он живописал эту историю с разутым арабом-торговцем весело да с шутками-прибаутками, однако дело-то вышло очень серьезное. Араб этот по имени Омар Ишакмечты был одним из действующих руководителей сети наркомафии Парижа. За ним долго следили, но никак не могли взять с поличным. И внедрить к нему своих людей полиция тоже не могла. Наконец удалось измыслить хитрющий ход, который казался беспроигрышным. Омар страдал страшными мозолями, а потому не мог носить нормальную обувь – только арабские мягкие туфли-папуши без задников. Разносив одну пару, он берег ее как мог, ибо только в мягкой обуви мог чувствовать себя человеком. Подшивал подметки на эти папуши сапожник, которого удалось купить за большие деньги. Он и вшил в папуши Омара микромаркеры – своего рода радиолокаторы, которые и должны были привести полицию на место встречи наркомагнатов, проводившуюся при соблюдении строжайшей конспирации. Полиция уже оцепила место предполагаемой встречи, как вдруг принесся на роликах Жерар, подобно одной из химер, сорвавшихся с собора Нотр-Дам, нацепил драгоценные папуши и повел доблестные полицейские силы в Медон...

К счастью, кавалерия была вовремя остановлена, но операцию по взятию наркомагнатов наш удалец определенно сорвал. И все это было совершено ради Данилы! Нет, и ради Мирослава, конечно. А в основном – ради Леры, это Данила совершенно отчетливо понимал. Не дурак же...

Конечно, Жерар стал в ее глазах героем. Но Данила надеялся, что это скоро пройдет. Он тем временем слетает в Россию, уладит там все милицейские дела, а потом... Вообще пора заиметь собственный загранпаспорт, чтоб не приходилось для будущих поездок за рубеж ввязываться во всякие криминальные истории. Николь сказала, что приглашение пришлет по первому его слову. Мирослав обещал поддержку при оформлении визы. Деньги на билет он накопит или заработает. Ничего! Главное, чтобы Лера его дождалась...