Елена Арсеньева - Полуночный лихач

– Мало ли кто мог!.. – возмущенно взвился Антон, однако Родион Петрович веско покачал головой:

– Да бросьте вы, Дебрский. Жека с Киселем в данный конкретный момент сидят у меня запертые в одном хитром подвальчике. Все рассказали, все признали, во всех известных им подробностях. Так что, наверное, хватит воду в ступе толочь?

Так вот кто обезвредил Кошкиных боевиков!

Дебрский яростно тряхнул могильную оградку:

– Ладно. Хорошо. Допустим, все было так, как вы говорите. Бред, конечно! Ну допустим, черт с вами со всеми! Но раз вы все так разложили по полочкам, назовите причину! Объясните, за каким чертом нам с Инной понадобилось убивать Нину! Да еще тратиться на этих наемников! Ведь можно было элементарно развестись, правда?

– Во-первых, можно было элементарно не жениться, – подал наконец голос Сибирцев, и Антон внутренне усмехнулся: все-таки его подозрения насчет времяпрепровождения псевдосупруги имеют под собой основания! – Ведь у вас с Инной бушевал роман. Предположим, Рита поставила вам условие не разводиться с ней. И вы не осмелились нарушить это условие ради Инны, которую пылко любили, однако нарушили ради Нины, которую…

Он запнулся, хотя слова «намеревались убить» так и повисли в воздухе.

Нина оглянулась на Сибирцева, словно хотела успокоить его. Потом посмотрела на Антона:

– Это из-за Лапки, да? Потому что Инна ее не переносила? Помнишь, на нашей свадьбе она спьяну сорвалась и назвала Лапку ублюдком? Ты знал, что она не может быть девочке хорошей матерью? Но тогда я все-таки не понимаю, как же ты позволил Лапке до такой степени привязаться ко мне. Потерять одну мать, потом другую – да ведь для нее это было бы невыносимо!

И Дебрский вспомнил, как он сказал Инне – с издевочкой такой сказал: мы с тобой что, берегли чувства ребенка? Хорошо же они берегли эти самые чувства…

– Вы правы, Ниночка, – мягко улыбаясь, сказал Родион Петрович. – Все дело было именно в Рите Дебрской, а ныне – Рите Крашенинниковой, которую вы называете Лапкой.

Что характерно, этакое всеведение «адвоката» изумило не только Дебрского. Он заметил надменно взлетевшие седые брови Константина Сергеевича, растерянный взгляд Нины, которая успела переглянуться с насторожившимся Сибирцевым…

– Вижу, вы озадачены? – Родион Петрович оглянулся и вдруг опустился на узенькую деревянную лавочку близ могил. – Надеюсь, вы извините меня. В ногах правды нет, как известно, а у меня, в дополнение ко всем болячкам, тромбофлебит…

Дебрский обратил внимание, как насмешливо встопорщились усы Бармина. По возрасту Родион Петрович годился старику в сыновья, однако и не подумал предложить ему присесть. Почтение к даме тоже не входило в разряд его добродетелей.

Вообще Родион Петрович как-то вдруг изменился. Его изможденное лицо не было отмечено печатью особого интеллекта, однако изъяснялся он с какой-то особой, округлой тщательностью, которая казалась несколько старомодной – и при этом опасной.

– Николай, с которым я знаком несколько дольше, чем со всеми остальными, уже знает мое маленькое пристрастие к некоторым анекдотам. Поскольку я человек отнюдь не бедный и, смею надеяться, бескорыстный, единственный вид взяток, который я признаю, – это хороший анекдот. И вот однажды у меня в доме появился один проситель… а надо вам сказать, что в определенной среде я известен как человек, который не терпит несправедливости, поэтому ко мне часто обращаются с просьбами…

«Крестный отец», – с усмешкой подумал Антон. – Ну прямо Вито Корлеоне!»

– Он рассказал мне настолько великолепный анекдот на излюбленную мной тему, что я не могу удержаться, чтобы не повторить его сейчас. Тем более что он имеет значение для нашего дальнейшего разговора. Встречаются двое «новых русских». Один весь прикинутый, как положено, а другой в лохмотьях и синяках. На голове шишки, в руках бумеранг. Приятель ему: «Брателла, чего ты этот бумеранг вечно с собою таскаешь? Выкинь!» – «Умный, да? – говорит дружок. – На, блин, сам выкинь!»

Дебрский невольно фыркнул. Константин Сергеевич одобрительно подкрутил усы. И только Нина смотрела растерянно, а в глазах Сибирцева появилось недоверчивое выражение.

– Я был доволен «взяткой» и решил выслушать просьбу Асламова. Да, фамилия этого человека была Асламов…

Антон поймал изумленный взгляд Нины. Неизвестно, о чем подумала сейчас она, а он вспомнил слова Федора Ивановича: «Асламов – ваш недобросовестный партнер…»

– Как Асламов? – спросила Нина. – Разве он существует на самом деле? Но я думала…

– Это вполне реальный персонаж, – кивнул Родион Петрович. – Однако его репутации в деловом мире был нанесен огромный ущерб. От его имени с дилерской фирмой «Вестерн» был заключен контракт на крупную сумму – шестьдесят две тысячи долларов. В его адрес была отгружена партия товара. Излишне говорить, что мой приятель ничего не получал, а значит, не перепродавал, а стало быть, не мог заплатить «Вестерну». Вообще обо всей этой истории он узнал, только когда начал получать возмущенные письма из «Вестерна», подписанные заместителем коммерческого директора Антоном Дебрским, который якобы и заключал с ним все контракты и договоры, а также ведал отгрузкой пропавшей продукции. Потом начались судебные тяжбы.

«Точно, – подумал Антон, – Красноштанов говорил, что я вел дела с Асламовым. Значит, это благодаря моей доверчивости «Вестерн» нагрели на такую дикую сумму?! Да… Странно, что они меня до сих пор не вышвырнули пинком под зад! Наверное, из человеколюбия. То есть катастрофа все же сыграла свою положительную роль в моей жизни!»

– Асламов никак не мог понять, что произошло, – продолжал свой рассказ Родион Петрович. – Ему предъявляли договоры, бланки со всеми печатями и подписями и множество всяких бумаг, к которым было невозможно придраться. А он знал, что не подписывал ни одной из этих бумаг.

Надо сказать, что сам по себе Асламов человек честный, правда, не очень далекий, излишне доверчивый и выпить не дурак. В конце концов бедолага вспомнил, что однажды возвращался из Москвы в Казань через Нижний для решения каких-то там деловых вопросов. Ехал он в СВ и всю ночь квасил почем зря с симпатичным мужичком, имени которого вспомнить не мог, да и внешность припоминал смутно. Напились они так, что наш басурманин начал буйствовать, проводница вызвала поездную милицейскую бригаду, и хотя Асламов отделался штрафом, он потерял портфель с документами. А поскольку, уезжая, он не мог оставить фирму без печати, то в его портфеле имелись бланки самого разного рода, все с печатями и подписями. Правда, потом портфель нашли, но Асламов не мог припомнить, все ли бумаги на месте, и просил разобраться, что произошло. Мне в этой истории с несчастным казанским лохом все стало совершенно ясно буквально со второго слова. И так же было ясно, что имеет место быть еще один лох. Или, выражаясь официально, преступник. А именно присутствующий здесь Антон Антонович Дебрский.