Владимир Колычев - Лучшая подруга

Одной рукой он сорвал с нее Игоря, а другой ударил его по морде. Парень упал, но Радик не остановился. Он ударил его кулаком в нос, приложив головой в кафельному полу. Звук был такой, как будто лопнул арбуз. Удар, еще удар.

Инна его не останавливала, но злость отступала, и она уже была близка к тому, чтобы дать отбой. Но Радик остановился сам. Замер на несколько мгновений, затем потер свою переносицу и перенес пальцы на шею жертвы.

— Кажись, все, — сказал он, снизу вверх глядя на Инну.

— Что, все?

— Надо было передать с ним привет Глебу.

— Ты что, убил его?

Пульс у Игорька отсутствовал. Инна не поленилась нагнуться и убедилась в этом.

— Ты его убил.

— Кто он такой?

— Садовник.

— Цветок хотел посадить? — усмехнулся Радик.

— Что?! — Инна возмущенно глянула на него.

Уж очень ей не понравилась его шутка. Она не какая-то там дворовая девка, с которой можно говорить о ее горшках и клумбах.

— Извини.

Радик искренне осознал свою перед ней вину, и это успокоило Инну. А Игорька ей ничуть не было жаль. Он сам во всем виноват…

— Я тебя завтра ждала, — сказала она.

— И так задержался.

— Поговорим… Что с этим делать? — Инна взглядом показала на труп.

— Сейчас уберем.

— Не надо никого, — качнула головой она. — Сам приберись. Не надо никому знать.

— Я в своих пацанах уверен. — Радик взглядом дал понять, что ничуть не сомневается в своих пацанах.

— Ни в чем нельзя быть уверенным.

— Они в деле себя показали…

— А ты уверен, что с Глебом все?

— Я же говорю, что на острове был, нет его там.

— Может, спрятался?

— А катер где?.. Там его нигде не спрячешь.

— Может, вернулся?

— Нет, я с хозяином катера говорил. — Радик мотнул головой. — Не возвращался Глеб.

— А на каком он острове, хозяин знает?

— Не знает, я спрашивал. Да и не нужен ему катер, там страховка все убытки покроет.

Инна кивнула, слушая свои мысли. Это даже хорошо, если Глеб сейчас на необитаемом острове. Пусть там и остается, а она, так уж и быть, не станет взыскивать с него арендную плату. А если он вдруг сможет оттуда выбраться, то в Молочайск пусть больше не возвращается. Радик и сам по себе парень суровый, и команда у него своя. Если Глеб опасен, Инна не постесняется спустить на него собак. А он опасен… Если, конечно, жив.

Радик ушел и больше не появлялся. Но в воду он не канул. Скорее всего, он уже дома, в Молочайске, живет там, как сыр в масле катается. Хорошо, если так. А если он все-таки вернется? Да с подкреплением. Высадит десант на остров, и как тогда быть?

Оружие у Глеба было, но этого мало. Враг мог подкрасться к дому незаметно. И чтобы этого не случилось, надо было ставить ловушки. Глеб уже составил карту острова, нанес на нее пути, которыми противник мог подобраться к их жилищу. Две «волчьи ямы» он уже соорудил, а сейчас затачивал колья для третьей.

Эти ловушки — палка о двух концах. Не рой, как говорится, яму другому, сам туда попадешь. Вдруг он забудется да на кол — животом. Или Зоя… А если они вдруг останутся здесь на годы, а там пойдут дети… Сначала пойдут, потом побегут… Надо будет закопать эти ямы. Надо будет, но потом, когда опасность нападения извне сойдет на нет. А пока что крепить оборону — настоящим образом.

На террасу, вытирая руки о передник, вышла Зоя.

— Пельмени, голубцы заказывал? — спросила она.

— А нету!

— А нету, — кивнула она.

— А черепаший суп?

— И пусть нас за это накажут, — не очень весело улыбнулась она.

Рыба, лобстеры, устрицы, черепашье мясо — с этим без проблем. Черепахи занесены в Красную книгу, трогать их нельзя, но где они, охотинспекция? Пусть приезжают, штрафуют, забирают, они с Инной не против.

А муки, присущие «зеленым» и другим любителям природы, они с Зоей не испытывали. Они охотились не ради забавы, ими двигал инстинкт выживания.

Черепаший суп, печеная кефаль — все это хорошо. Если с хлебом. А не было ничего такого. И не будет. Придется отвыкать от мучного. И сигарет на острове нет, а траву и листья Глеб курить не собирался, так что здоровый образ жизни ему обеспечен.

В систему здорового образа жизни входил и здоровый послеобеденный сон. Глеб его заслужил. С утра столько дел переделал — и рыбы наловил, и воды натаскал, а ветки рубил, колья строгал…

Но спать он не лег. Его потянуло на чердак, под горячую от солнца крышу. Хлама там не было: не успел образоваться. Да и какой мог быть хлам, когда в хозяйстве мог пригодиться даже ржавый гвоздь? Кусок картонной коробки тоже за радость.

А коробку он заметил. В дальнем, темном углу чердака. Пола здесь не было, передвигаться приходилось по балкам. Глеб добрался до коробки, открыл ее, а там целый клад — ледоруб, трос, крючки, карабины. Альпинистское снаряжение в полном наборе. А ведь он собирался прихватить с собой такой комплект, но как-то не сложилось. А если бы взял, все равно бы потерял на дне морском.

С этим снаряжением Глеб забрался на гору. Осмотрел остров с высоты, глянул на море — ни живой души, ни одинокого паруса. Но затосковать себе он не позволил. Пещера дохнула на него тайной, это настроило на романтический лад. Приятно кольнуло чувство опасности. Он не увлекался альпинизмом, разбирался только в азах, а дилетант в этом деле рисковал сломать себе шею. Но Глеб все же не удержался от искушения спуститься в пролом.

Момент истины жесток и беспощаден. Так подумала Инна, бросив обратно в папку лист с отчетностью. Она, конечно, разберется с каждым пунктом, но общий итог неутешителен. Хотя и не катастрофичен.

Она не ошиблась, ее покойный муж обладал огромным состоянием. Шестьдесят с лишним миллионов долларов. Но чуть ли не половина суммы ушла со счетов еще до того, как Некрасов подписал завещание. Львиная доля ценных бумаг обращена была в презренные деньги, а счеты обналичились еще до того, как Некрасов подписал завещание.

— И куда делись эти деньги? — зло спросила Инна.

У Некрасова был управляющий, который занимался его финансовыми делами, он только развел руками. И на Инну он смотрел, как дворецкий королевы на принцессу из Урюпинска. Смотрел, как человек, вынужденный подчиняться неизбежности.

— Двадцать семь миллионов!

Это же невероятные деньги! Как по сравнению с «нолем», каким была Инна, так и на фоне тех миллионов, которые остались в ее распоряжении.

— Хозяин — барин, — сказал Краколов.

Он и внешне похож был на классического дворецкого. Черты лица вроде бы простые, но осанка царственная, и взгляд неприступно-мудрый.

— Что?!

Но что бы этот кретин о себе ни думал, королева здесь — Инна. И если Краколов это не поймет, ему подскажут. Есть у нее текущий счет, там всего миллион с лишком, но этого вполне хватит, чтобы содержать Радика с его командой.