Владимир Колычев - Лучшая подруга

— Я хотел сказать, что Иван Павлович имел полное право выйти в кэш.

— И куда делся этот кэш?

— Не могу знать. — Краколов смотрел на Инну сквозь непроницаемую маску на лице.

— Двадцать семь миллионов!

— Я знаю.

— Это не сто рублей, которые можно потратить незаметно, а вы были управляющим у Некрасова… Ключевое слово — были!

— Вы имеете полное право отказаться от моих услуг.

— Какие услуги? Это сплошное вредительство!.. Почему вы не предоставили мне полную отчетность?

— Предоставил.

— Когда?

— Вы сделали запрос, я предоставил.

— А сразу нельзя было сказать, что сумма, указанная в завещании, не соответствует действительности?

— В завещании не была указана сумма. Вам отошло три буквы.

— Три буквы?

— Я имею в виду слово «все», — одними глазами усмехнулся Краколов. — Вы унаследовали все. В том числе и долги.

— Долги? — похолодела Инна.

А ведь была у нее мысль, что ей могли достаться долги Некрасова. Она гнала от себя эту мысль, может, потому и не спешила с ревизией.

— На текущий момент — это два миллиона двести шестнадцать тысяч.

— Кому?

— Банку.

— Он что, брал кредит на покупку телевизора?

Краколов качнул головой.

— Или он купил унитаз? В который слил два лимона!

На этот раз управляющий кивнул, соглашаясь с ней.

— Гораздо больше. Большая часть суммы уже выплачена…

— Разберемся.

— Там все указано. — Краколов скользнул взглядом по папке с золотым тиснением.

— И куда делись двадцать семь миллионов, тоже указано?

— Нет.

— Когда Некрасов стал выводить свои деньги?

— Еще до свадьбы.

— До нашей свадьбы?

— Но после знакомства с вами.

Краколов сохранял невозмутимость, но Инне показалось, что он усмехнулся. Возможно, Некрасов делился своими опасения насчет нее.

— Ты это знаешь?

— Знаю.

— А куда делась обналичка, не знаешь?

— Нет.

Краколов нагло врал. Поэтому в глаза не смотрел.

— Ну, хорошо…

Инна ушла, не прощаясь. Однако должна была это сделать, хотя бы потому что собиралась уволить управляющего. Или он сам уволится после разговора с ней…

Радик открыл ей дверь, помог сесть в машину. Сам он собирался ехать впереди, но Инна поманила его к себе.

— Что-то я не поняла. — Она глянула на него удивленно-заигрывающе. — Ты что, потерял ко мне мужской интерес?

— Ты мой шеф, я твой подчиненный. Ты сама так поставила.

— Поставила… Лена уложила. На обе лопатки.

Радик брал ее с собой на острова. Домой он вернулся у нее под юбкой и каблуком одновременно. Инна его больше не интересовала. Может, Лена его по местным колдунам водила?..

— Ты что-то хотела? — Радик перескочил на деловую волну.

Инна вынуждена была принять ее. Хотя бы потому, что дело важное и срочное.

— Дело на двадцать семь миллионов долларов, — сказала она.

— А бывают такие деньги?

— Эти деньги должны быть у меня. А их увел Краколов.

— У тебя?

— У меня.

— Он что, смертник?

— Ну, убивать его не надо… Если, конечно, он все расскажет…

— Расскажет.

— Установишь за ним слежку. И как только представится момент, возьмешь к себе в гости. Поговоришь с ним по душам…

— По душам и поговорю.

— Давай, действуй.

Краколов мог задать стрекача, и, пока не поздно, ему нужно было перекрыть путь к отступлению. Слишком уж он много хапнул, чтобы оставаться на месте. Тревожный звонок прозвенел — крысам пора с корабля…

Кто бы мог подумать, что на самом дне пролома могла водиться еда. Причем очень хорошего качества. «Завтрак туриста» совсем еще свежий, всего два года со дня производства. Температура здесь приятно прохладная, солнечного света нет — в таких условиях консервы могли сохранять свою ценность в течение десятков лет. Но Глеб нашел клад уже сейчас.

А как попал сюда продукт, понять нетрудно. Не зря же на чердаке лежало альпинистское снаряжение. Причем в укромном месте. Для того чтобы никто его не взял. Видно, что хозяин снаряжения собирался им воспользоваться как минимум еще один раз.

Глеб внимательно осмотрел банку. Следы падения с высоты налицо. Возможно, она вывалилась из рюкзака. А может быть, Некрасов хотел перекусить перед тем, как отправиться в тяжелый обратный путь. А путь реально сложный. И опасный. Может, потому Некрасова охватил предстартовый мандраж, и он отказался от перекуса. А банку с собой брать не стал, там почти полкило весу, какая-никакая, а тяжесть.

Но в распоряжении у Некрасова была яхта, снаряженная для дальнего плаванья, а у Глеба с провизией полный швах. Он прихватил «завтрак» с собой.

Подъем действительно было непростым, но Глеб на иное и не рассчитывал, поэтому на белый свет вышел усталый, но в бодром расположении духа. А там Зоя, сидит на камне в тени от выступа, смотрит на него недовольно, качает головой.

— Больше заняться нечем?

— Может, я всю жизнь мечтал спелеологом стать.

— Стать или остаться?

— В смысле?

— А если останешься там, в своей пещере? Как мне здесь без тебя?

— Отец твой не остался, и со мной все будет хоккей.

Глеб тоже сел на камень, но на солнышко, под ветерок. Вид с горы сумасшедший — остров, океан. Только вот ощущение сказочности давно уже выветрилось. Вместе с новизной ощущений. Да и пещеру исследовать больше не хотелось. Может быть, потому что до самого дна дошел. Да и дел больше чем достаточно. Запасы на «зиму» нужно готовить — рыбу ловить, соль под нее выпаривать. Чем вкусней балычок, тем приятней сезон тропических дождей, который обязательно наступит. Хотя разве сушеная рыба может быть вкусной? Вот если бы хлебушка ржаного пожевать…

— При чем здесь мой отец? — возмутилась Зоя.

— Привет он тебе передал. — Глеб открыл рюкзак.

Она посмотрела на него как на умалишенного.

— Вот! — Он протянул ей банку консервов.

— Что это?

— «Завтрак туриста».

— Вижу, что не обед… Откуда?

— Отец твой оставил. Для меня. Чтобы я тебе привет передал.

— Когда оставил?

— А когда он здесь был в последний раз?

— С Инной был… А в этих чертовых пещерах он что делал?

— А я что делал?

— Ты псих. А он психом никогда не был.

— А на Инне зачем женился?

— Значит, был, — разглядывая банку, вздохнула Зоя.

— И остров не просто так купил, тянуло его к приключениям, — сказал он.

— Может, и тянуло.

— У Робинзона на острове тоже пещера была. Он там, кажется, что-то нашел.

— Давай помолчим. — Зоя умоляюще глянула на него.

Глеб кивнул. Минута молчания в честь Ивана Павловича лишней не будет.

Лето вступило в свои права — жарко, солнечно. И сессия идет полным ходом. А Глеба и Зойки все нет. И никогда уже не будет. Но разве ж это повод для грусти? Нет Глеба, и черт с ним. Инна обязательно найдет себе мужчину, в которого влюбится как мартовская кошка. А именно такой любви ей почему-то и хотелось. Так, чтобы разрывало от возбуждения…