Джеки Коллинз - Свора

Это были разумные вопросы. Рафаэлла хотела знать правду, и вернулась домой, чтобы расспросить Луиза.

Луиз все спокойно объяснил. У рожденных в «фавелаз» мало надежды на счастливое будущее. Наблюдая за своими братьями и сестрами, он понимал, что попал в ловушку и вряд ли выберется оттуда. В четырнадцать Луиз болтался по улицам с друзьями, изредка обворовывая богатых туристов или комнаты в отелях.

В шестнадцать он спал с дамами, приезжавшими на отдых. Это приносило большие доходы, чем воровство.

— Однажды я встретил женщину, — Луиз небрежно пожал плечами. — Она была значительно старше меня и предложила выход.

— И ты согласился?

— Да, — красивое лицо помрачнело. — И ты бы поступила так на моем месте. Мне было восемнадцать, а ей пятьдесят семь. Она местная, не богатая и не бедная, но забрала меня из «фавелаз». Купила мне одежду, оплачивала уроки музыки и заставила выучить английский.

Рафаэлла почувствовала, как подступает тошнота.

— Где она сейчас?

— В доме престарелых. Она уже несколько лет там. Настала моя очередь заботиться о ней. Я не разведусь с ней, она этого не заслуживает. Она умирает, Рафаэлла. И когда моя жена уйдет из жизни, я буду свободен. До тех пор…

Она ничего не могла изменить и постаралась понять Луиза. Рафаэлла не могла не оценить его преданность. Она и Джон-Джон опять вернулись домой. Тинто вздохнул с облегчением. Их дуэт становился все более популярным.

Когда известный американский певец блюзов Бобби Манделла приехал в город и пригласил их к себе, Тинто показалось, что он попал в рай. Они отлично поладили и стали друзьями. Тинто начал подумывать о блестящем будущем в Америке.

Рафаэлла полюбила Бобби как старшего брата. Руперт был слишком англичанин. Бобби напоминал Рафаэлле о том, что в ее жилах течет негритянская кровь. Она с удовольствием слушала рассказы о Голливуде и Нью-Йорке. Было очевидно, что Бобби попал в беду и теперь старается выбраться из нее. Он сочинял невероятную музыку, и Рафаэлла не могла нарадоваться, когда этот великий певец выступал в концертах с их дуэтом.

Когда произошел несчастный случай, она была так же расстроена, как и другие. Услышав о происшествии, они с Луизом ринулись в госпиталь, но им не разрешили повидаться с Бобби. У палаты стояли охранники, а однажды ночью его тайно увезли в Америку.

Заголовки газет кричали:

«ПАДЕНИЕ ПЬЯНОГО СУПЕРЗВЕЗДЫ!»

«БОББИ МАНДЕЛЛА НАДРАЛСЯ ДО СМЕРТИ!»

Рафаэлла ничего не понимала. Бобби почти не пил, редко выходил на балкон. Он часто говорил, что боится высоты. Она также беспокоилась о женщине, жившей у него. Где она была, когда это случилось?

Рафаэлла просмотрела все газеты, но не нашла ни одного упоминания о ней. Там писали, что Бобби напился и был в квартире один, когда произошел несчастный случай.

Несколько раз они с Луизом пытались связаться с ним в Америке, но каждый раз получали официальный ответ: «Бобби Манделла благодарит вас за сочувствие» и так далее.

В конце концов, они решили, что все напрасно.

— Странно, — сказала Одиль после шикарного ужина с индюшкой, — что Эдди Мейфэа так и не связался с тобой.

Как в старые добрые времена, подруги сидели на кровати в комнате Рафаэллы.

— А зачем? — защищалась Рафаэлла. — Мы в разводе.

— Неужели? — съехидничала Одиль. — А я и не знала.

— Прекрати, милая.

— Лучше ты замолчи, звезда.

Рафаэлла хихикнула:

— Рада, что ты понимаешь, какая я теперь знаменитая.

— Конечно. В чертовой Латинской Америке, — добродушно сказала Одиль. — Здесь о тебе никто не слышал, так что перестань задаваться.

— Услышат, — уверенно заявила Рафаэлла.

— Да, и тогда Эдди Мейфэа забегает. Он сможет продать свою историю «Мировым новостям»: «Моя жизнь с Рафаэллой». Вот будет шумиха!

— Ты помешалась на Эдди.

— Просто меня раздирает любопытство. Я уверена, ты многое не рассказала мне о нем. Почему он не пытается встретиться с Джон-Джоном? Он его отец, это же естественно, — она ладошкой зажала рот. — Черт подери! Поняла! Наконец-то!

— Что поняла? — неловко спросила Рафаэлла.

— Наверное, ты считаешь меня идиоткой!

— Не всегда, — сухо прокомментировала Рафаэлла и потянулась за сигаретой, хотя обещала Луизу бросить курить.

— Эдди, — полушепотом сказала Одиль, — не отец Джон-Джона?

Рафаэллу бросило в краску, и она бросила на Одиль ледяной взгляд.

— Никогда не говори об этом!

— Но ведь это правда? — настаивала Одиль. — Я уверена. Не надо соглашаться или отрицать. Мне все сказало твое лицо, — она изумленно покачала головой. — Джон-Джон совсем не похож на Эдди. Не могу понять, как я раньше не догадалась.

— Если ты скажешь об этом кому-нибудь, я никогда не буду с тобой разговаривать, — предупредила Рафаэлла.

Голубые глаза Одиль стали серьезными. Она взяла подругу за руку.

— Мы ведь почти родные сестры, — искренне сказала она. — Ты можешь рассказывать мне все, и я обещаю навсегда сохранить твой секрет.

Какое счастье, что можно наконец-то открыться Одиль. После стольких лет молчания Рафаэлла выложила все. О ночи, проведенной с Крисом Фениксом в лимузине, об избиениях и лжи Эдди, о том, как она обнаружила, что он гомосексуалист. Она даже рассказала Одиль, что Луиз женат.

Одиль молча слушала, а когда Рафаэлла закончила, обняла подругу.

— Следовало довериться мне раньше, — констатировала она. — Может, я ничем бы и не помогла, но мы бы избили этого ублюдка, Эдди.

— Это не его вина. Я заставила его жениться на себе.

— Прислушайся к себе. Ты все время оправдываешь людей. Пора научиться быть жестокой.

— Это приказ?

— Можешь считать, что так. И пожалуйста, не очень увлекайся Луизом, этим субъектом.

— Он не субъект, Одиль, — поправила Рафаэлла. — Это добрый и заботливый мужчина, которого я очень люблю.

Одиль цинично подняла брови:

— Не забывай, я видела его фотографию на обложке альбома. Он хорош собой, сексуален и женат. Будь осторожна, я не хочу, чтобы ты опять попала в какую-нибудь историю.

Рафаэлла рассмеялась:

— Тебе нужно познакомиться с ним.

— Я собираюсь это сделать и дам указание Руперту. Этим летом мы не поедем на юг Франции. Мы возвращаемся в Рио. Не могу дождаться, так хочу увидеть тебя на концерте!

Рафаэлле хватило двух недель, проведенных с семьей. Все они прекрасные, но надоедливые. Мать относилась к ней, как к подростку, а Руперт сводил с ума своими подколками.

Она привыкла к независимости, а кроме того, страшно скучала по Луизу. Проведя две недели у бабушки, Джон-Джон хотел вернуться к друзьям. Прощание в аэропорту было ужасным. Но когда они с Джон-Джоном очутились в самолете, стало значительно легче.

— Вами интересуется Маркус Ситроэн, — взволнованно сказал Тинто, бегая по своему кабинету.