Виктор Мережко - Входя в дом, оглянись

— Зовут как?

— Пантелей! А тебя?

— Антонина.

— Красивое имя. А мое всю жизнь за мной бегает. Как только не кличут: Пантюха, Пантюшка, даже Пентюх… А я и не обижаюсь. Не обращаю внимания. Больше смеюсь.

Чайник на плите зашипел, забулькал, Пантелей ловко налил в две чашки кипятка, бросил в них какие-то снадобья, перемешал старой столовой ложкой, поставил на стол. Предупредил:

— Сразу не пей. Пусть настоится. К утру будешь как новенькая.

— Мне бы сегодня уйти, — произнесла Антонина, касаясь пальцами горячей кружки.

— Не советую. До автобуса тут километр с лишком, а тащиться одной рискованно. Тем более в таком состоянии. Гляди, какой дождина хлыщет!

— Ну, останусь, допустим, — неуверенно согласилась Антонина. — А спать где?

— Вон две койки. Старые, на пружинах. Одна моя, вторая для гостей. Которых тут хрен дождешься. — Пантелей захихикал, вдруг замолчал, вопросительно посмотрел на нее. — Меня, что ли, опасаешься?

— Неудобно как-то. Мужчина все ж. Незнакомый.

— Где ты видишь мужчину?

— Вот сидит.

— Давно меня так не называли. Надо же, мужчина, — мотнул головой хозяин. — Благодарю за комплимент.

— Все равно неудобно.

— Неудобно знаешь что? Сигать на парашюте с застегнутыми портками. Вдруг беда в небе случится! А что касается меня, то я, драгоценная, вовсе не опасный. Причем давно. И слава тебе, господи, за это. Только лишняя была обуза. — Он перекрестился, спросил: — Сама в городе живешь?

— В городе.

— А что занесло в эти края?

Антонина отпила чаю, пожала плечами:

— Каталась по озеру на лодке, перевернулась, чуть не утонула.

— Одна, что ли, каталась?

— Одна.

— Муж есть?

— Был.

— А крыша над головой какая-никакая есть?

— Не знаю. Вернусь, пойму.

Пантелей тоже сделал глоток из чашки.

— А ты, поглядеть, красивая, дородная.

— Кому как.

— Сколько годков-то?

— Много.

— Мне тоже не мало. Сейчас вспомню. — Он засмеялся, крутнул головой. — Надо же, из головы выскочило. Во, кажись, сверкнуло. Пятьдесят четыре уже! А вообще-то я их не считаю. Все одно рано или поздно помирать. Сколько есть, все мои.

Антонину качнуло, повело в сторону, она с трудом удержалась на табуретке.

— Плохо…

— Так чего ты сидишь, никудышная? — кинулся к ней Пантелей. — Давай в койку. Без всякого разговора. Держись за меня! — Он довел ее до кровати, откинул одеяло, быстро поправил подушку. — Спи и ни о чем не думай. Главное сейчас — выздороветь.

Антонина рухнула в мягкую постель, в какой-то момент попыталась разглядеть склонившегося над ней мужичка и в тот же миг провалилась во что-то темное, колючее, обхватившее ее со всех сторон…

Капитан вошел в кабинет Гринько, с загадочным видом положил на стол полиэтиленовый сверток:

— Сюрприз, господин майор.

— Что это? — Гринько развернул сверток и обнаружил в нем мобильник. — Чей?

— Судя по всему, госпожи Савостиной.

— Где нашли?

— В кустах, на берегу озера.

— В воде ничего не обнаружили?

— Пока нет. Да и вряд ли обнаружим. Мобильник на берегу, значит, мадам вряд ли утонула.

— Не факт. Может, посидели на травке, а на обратной дороге что-то и произошло.

Муромов помолчал, задумчиво покусывая губы, предложил:

— Есть идея.

— Проверить вшиваря на прочность? — догадался майор.

— Совершенно верно. Нужна только деваха с похожим голосом.

— Какие проблемы?! — потер руки Гринько. — Не первый год замужем. Организуем!

Артур сидел в зале, ел с удовольствием наваристый лагман. Хамид поставил перед ним еще и шашлык, заправленный луком, укропом и кетчупом. Поклонился:

— Приятного аппетита, хозяин.

Артур кивнул, взял тоненькую веточку укропа, положил в рот. Услышал звонок мобильника, глянул на экранчик, от неожиданности замер. Звонила Антонина. Включать связь не стал, смотрел на выскочившее имя супруги завороженно, с недоверием и страхом.

Звонок прервался, Артур взял кусок мяса, принялся жевать без всякого удовольствия. Мобильник снова запел. Артур быстро поднялся, взял аппарат и почти бегом бросился на улицу.

— Кто это? — спросил севшим голосом. — Тося?.. Ты, что ли?.. Погоди, а ты откуда? — От жути его лицо покрылось испариной. — А разве ты… Ты разве не… Где ты?.. Это правда Тося?.. Нет, это не ты! Слышишь, не ты!.. Ты не можешь звонить!.. Врешь, гадина!.. Голос не твой. Какая, сука, простуда?!.. Ты же не могла… Не можешь звонить. Кто это? Говори, кто это?.. Кто издевается? Кто цирк устроил? Твари, гниды, подонки! Кто это? — Он уже не говорил, кричал: — Менты, гады! Чего вы хотите? Чего добиваетесь? Не доставайте меня, мне и так хреново! Чтоб вы подохли, падлы! Чтоб все перевешались! — Он размахнулся и изо всей силы запустил телефон в кусты.

Постоял в отупении, унимая частое сердцебиение. Когда немного успокоился, нашел в зарослях выброшенный аппарат, трясущимися руками принялся вставлять выпавшую батарейку, закрывать крышку телефона.

Майор и капитан были довольны. Гринько спрятал мобильник Савостиной в сейф, велел сотруднице, которая только что беседовала с Гордеевым:

— Свободна.

— Буду рада еще помочь.

— Поглядим.

Когда за девушкой закрылась дверь, Муромов спросил:

— Записано?

— Проверим. — Майор включил небольшой аппаратик, комнату наполнил голос Артура.

— «…Где ты?.. Это правда Тося? Нет, это не ты! Слышишь, не ты! Ты не можешь звонить! Врешь, гадина! Голос не твой!..»

Выключил, с интересом посмотрел на коллегу:

— Выводы?

— Вот так, с ходу?

— Попробуй.

— Выводов несколько, — ответил капитан. — В голосе нет радости, что жена нашлась.

— Раз, — согласился Гринько.

— Скорее, страх.

— Два.

— Фразы типа «ты не можешь звонить». О чем он?

— Три.

— Ну и последнее. Истерика. Понимает, что телефон Савостиной нашелся, но вот кто его нашел — загадка.

— Все верно, — кивнул майор. — Прогоним несколько раз, обязательно что-нибудь еще нащупаем. А пока парня нужно брать в оборот. Причем на все триста шестьдесят.

— Согласен, — улыбнулся Муромов. — Даже если будет «висяк». Ну, вдруг мадам исчезла, растворилась, утащили инопланетяне.

— Или вдруг объявится.

— Совершенно верно, мы в убытке не будем.

Они пожали друг другу руки, и капитан покинул кабинет Гринько.

Антонина была совсем слаба. Сидела на койке, утопая в подушках, доела суп, приготовленный Пантелеем, отложила ложку, улыбнулась:

— Спасибо.

— Может, добавочки? — спросил хозяин.

— Спасибо, наелась. Хочу спать.

— Это хорошо. Значит, болезнь во сне уходит.

Пантелей помог Антонине лечь, забрал тарелку, принялся мыть ее под струей воды.

— А документы хоть какие у тебя есть?

— Тебе зачем? — слабо спросила Антонина.

— Просто спросил.

— Боишься, что какая-нибудь приблуда?