Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

Он и верил и не верил в виновность Саши. С одной стороны — зачем сжигать магазин? Понятно, он обижен на девушку, которая предпочла ему другого. Но зачем же убивать? Сонечка считает, что это не он. Плачет. Все время. Черт! — сломалась вторая ручка — ну не может он видеть, как она плачет! Только ради нее он готов достать этого… этого… Нет, ну понятно, выстрелить из пистолета, но сжигать заживо — это же изуверство какое-то! Магазин-то ладно — он застрахован, стены пропитаны специальным антипиреном. Подумаешь — сгорела часть товара! Сейчас зал уже разгребли, очистили. Осталось выбить деньги у страховой компании, сделать небольшой ремонт, и готово — можно спокойно организовать новое открытие. Даже шоумены не потребовали неустойку. Конечно, убытки есть, от этого никуда не деться. Сейчас Элеонора подсчитывает, во что обойдется «Дону» пожар. Но Донской чувствовал — не фатально, гораздо страшней — слезы Сонечки и осознание того, что твой сын чуть не оказался убийцей.

Александр Донской потянулся, перевернулся на другой бок и, протянув руку, пошарил по кровати. Сбежала. Как всегда! Он бы мог отвезти ее в аэропорт. Вот же… И все-таки его тянет к ней как магнитом. Несмотря на все ее странности. Да и она сама, похоже, не против…

Он вспомнил, как вышел из супермаркета, взбешенный разговором с отцом. Все добрые мысли, возникшие в голове после разговора с матерью, мгновенно испарились. Осталось только зло на отца, желающего во что бы то ни стало сделать из него свою копию, свою тень, по которой можно преспокойно топтаться. А тут еще эта Катька! Прямо королева английская! Чай они, видите ли, пьют! Он вспомнил спокойное Катино лицо. Вернуться, что ли?

Снова затрезвонил мобильник. Ну, сейчас она нарвется! — проскрипел зубами Александр. Но, взглянув на дисплей телефона, расплылся в улыбке. Сандра? Неужели из Лондона?

— Привет, — улыбнулся он, — ты где?

— У тебя за спиной, — произнесла она низким грудным голосом, тем самым, от которого он ощущал себя змеем, извивающимся в танце под факирскую дудку.

Донской резко обернулся и увидел Сандру в белоснежном полушубке и смешной вязаной шапочке с меховыми помпончиками.

— Привет! — она отбросила имидж роковой женщины и задорно помахала рукой. — Я есть хочу!

— Моя карета к вашим услугам, сударыня, — поклонился Александр. — Хотите в ресторан или, может быть, в «Кампус»?

— В «Кампус», — засмеялась она, запрокидывая голову назад, и у Донского появилось острое желание немедленно, прямо здесь, на улице, схватить девушку в охапку и поцеловать. — Конечно же, в «Кампус»! Надоели эти рестораны!

«Кампус» находился в двух кварталах. Здраво рассудив, что легче прогуляться, благо погода была замечательная, чем крутиться на пятачке у бара, пытаясь приткнуть «Форда», они пошли пешком.

Что происходило в баре, Александр помнил смутно. Сначала пили пиво с роллами, потом курили какие-то коротенькие толстые сигаретки, которые плевались искрами и обжигали пальцы, потом поехали в гостиницу и… Который же сейчас час? И какой вообще день? Похоже, он так и не пришел на открытие чертового супермаркета. Ничего, отец, глядишь, еще один откроет, а Сандра укатила надолго, теперь если и приедет, то только в мае.

Донской включил мобильник, и тут же на него посыпались сообщения о непринятых вызовах. Ого! ДД (так в телефоне был обозначен Дмитрий Донской) звонил двадцать семь раз! Небывалый случай! Двадцать два раза звонила матушка, шесть — Никита. С ума они, что ли, посходили? Может, пока он общался с Сандрой, случилось землетрясение? «А что, вполне может быть», — улыбнулся он, вспоминая перипетии последних двух дней. В этот момент раздался звонок. ДД! Чего ему надо? Конечно, хочется отсрочить выслушивание нотаций, но… Александр нажал на кнопку.

— Да, что стряслось?

— Это я у тебя должен спросить, что стряслось! — голос у отца был странным. Вроде таким же, как всегда, но не таким.

— Ты же звонишь! Значит, у тебя стряслось!

— Хватит идиотничать! Тебя полиция разыскивает по подозрению в покушении на убийство!

— Что? Ты шутишь?

— Если бы! Немедленно приезжай домой! Или скажи, где ты, я сам за тобой приеду!

— Не маленький, сам доберусь! А на кого я хоть покушался, можно узнать?

— Саша, прекрати! Катя в больнице, Васильченко при смерти. Я уже связался со своими юристами…

— Папа, не знаю, о чем ты говоришь, — перебил его Александр, — но я ни на кого не покушался. Сейчас приеду.

Александр пошел в ванную, встал под душ. Слова отца не давали ему покоя. Он покушался на Катьку! Абсурд какой-то! Разве мог он причинить ей зло? А потом вспомнил, как перед Новым годом переступил через лежащую на полу Катю, и мысль, молоточком стучавшую в висках: убил… убил… «Черт знает, что было в этих сигаретках! — он посмотрел на испещренные точками ожогов пальцы. — А вдруг мне только кажется, что я эти два дня провел с Сандрой, а на самом деле я ушел от нее, покусился на Катьку и этого самого Васильченко, а потом вернулся и как ни в чем не бывало заснул?»

Когда Александр, намотав на бедра полотенце, вышел из ванной, он уже почти полностью был уверен, что это действительно он совершил покушение на Катьку и ее старфренда (стар — не от слова «звезда», а от слова «старикан»).

Дальше все было как в отвратительном боевике. В номере его поджидали двое в камуфляже и мужчина в штатском. Один из камуфляжников заломил ошеломленному Донскому руки за спину, другой ловко защелкнул наручники.

— Эй, мужики, в чем дело?! — закричал Александр.

— Донской Александр Дмитриевич? — спросил мужчина в штатском.

— Он самый, — кивнул Александр.

— Вы задержаны по подозрению в покушении на убийство двух лиц и уничтожении имущества в особо крупных размерах. Вам придется проехать с нами.

«Быстро работают, видно по мобильному вычислили», — подумал Александр и спросил:

— А штаны мне можно надеть?

Катя лежала на кровати и наблюдала, как за окном бегут по небу облака. Чего они ее тут держат? Она же абсолютно здорова! Подумаешь, горло саднит и говорить трудно! Зачем ей разговаривать, она же не спикер какой-то! Почему же Олег не приходит? Неужели не знает, что она в больнице?

Дверь открылась, в комнату заглянула улыбающаяся медсестричка.

— К вам посетители!

Сердце радостно екнуло: «Олег! Наконец-то!». Но вместо долгожданного Олега в палату ввалился Дмитрий Донской с букетом и прямо-таки дед-морозовским мешком.

— Катюша! Здравствуй!

Катя не смогла удержаться от разочарованного вздоха. Чего, спрашивается, приперся?

Донской не был бы хорошим бизнесменом, если бы не заметил ее настроения.

— Ты прости меня, старика, Катюша, — сказал он.

Голос его был полон такой муки, что Катя внезапно почувствовала жалость к шефу.