Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

— Извините, свидание окончено.

— Да, спасибо вам, — произнесла мать, тяжело поднимаясь со стула. — До свидания, сынок.

— До свидания, мама, — он подал ей пальто, поцеловал во влажную от слез щеку. — Я тебя очень люблю, спасибо тебе!

Весь остаток дня Александр думал о словах матери. «Раз я ему не сын, значит, и отмазывать он меня не будет. Зачем тратить бабки на сына какого-то танцора?»

Но внутренний голос подсказывал, что Александр абсолютно не прав в отношении отца, что Дмитрий Донской себя еще покажет.

А через день ему сообщили, что в связи с вновь открывшимися обстоятельствами он может идти на все четыре стороны.

«Наверное, все-таки хорошо иметь такого влиятельного отца, — подумал Саша, покидая камеру. — И все-таки кто поджег этот чертов супермаркет?»

А Кате было все равно, кто поджег магазин. Главное — Олег выздоравливал. Его уже перевели в обыкновенную палату, и Катя каждый день могла общаться с ним сколько угодно. Гораздо больше, чем до пожара, когда работа отнимала у Олега почти все время.

Супермаркет, и правда, восстанавливался, Катин кабинет от огня почти не пострадал. В верхнем ящике стола, в целости и сохранности, лежал ее рисунок. Катя разрезала его пополам, вставила кусок бумаги и дорисовала-таки пятый супермаркет с гордой то ли цифрой, то ли буквой V.

Рисунок она положила на стол под стекло, чтобы всегда видеть. Если кто-нибудь спрашивал, что это за художества, она уклончиво отвечала что-то насчет пациентов сестры, а сама улыбалась: все-таки Вера была права. Заветные желания обязательно исполнятся. Главное — не сидеть сложа руки, а действовать. Пусть так, как она, бестолково, порой выворачивая свои мечты наизнанку, но действовать.

Когда послеоперационный период закончился, Вера с Вовкой переехали в дом фрау Рильке. До клиники было рукой подать, поэтому они отказались от предоставляемого заботливыми эскулапами транспорта и по утрам совершали прогулки на процедуры.

Вера оставляла Вовку на попечение медперсонала, а сама отправлялась гулять по зимнему Мюнхену. Сначала одна, а через неделю к ней присоединились гостеприимные хозяева — фрау Рильке и Кузьмич. Глядя на веселого энергичного художника, Вера представляла, что время обратилось вспять — он не только не постарел за годы, прошедшие с их последней встречи в мастерской, но даже помолодел.

— Я в юности таким не был, не веришь — мы с Ангеликой взобрались на страх какую высоченную гору! — тут он обнял за талию фрау Рильке. — Я, перед тем как сюда приехать, в свою мансарду на шестом этаже с трудом вползал, а сейчас благодаря своему ангелу просто летаю!

Да и сама Ангелика (так звали фрау Рильке: Ангелика, с ударением на букву «е») была абсолютно не похожа на достопочтимую фрау со свадебной фотографии. Она чем-то отдаленно напоминала Лизу — такая же стремительная, подвижная, непонятным образом успевающая оказаться сразу в нескольких местах одновременно. К тому же она умудрялась говорить сразу на немецком и русском языках, пояснять Вере и Вовке значение немецких выражений, одним словом, напоминала вечный двигатель.

Через неделю Кузьмич отправился в Берлин к Арсению. Ангелика периодически навещала художников, увлеченных процессом подготовки к выставке. В такие дни Вера, оставив Вовку в клинике, отправлялась гулять в расположенный неподалеку Английский парк.

По вечерам Вера с Вовкой читали почту. В последнее время каждый вечер приходили письма от Никиты. Катя рассказала, что у «никовцев» сейчас жестокий цейтнот, Никита даже спать стал на работе, чтобы не тратить время на дорогу, а Клеопатра временно прописалась в Добром доме.

То, что Никита находит время, чтобы написать ей, было Вере особенно приятно. Он рассказывал смешные истории о себе и сотрудниках, не всегда понятные анекдоты из жизни компьютерщиков. Вскоре Вера поняла, что эти письма стали для нее своеобразным наркотиком, без которого она не может заснуть.

Катя тоже писала. Она рассказала, что Васильченко сделал ей предложение. Они решили расписаться в апреле, когда вернется Вера. Кате не хотелось пышной свадьбы, но Олег считал, что она лукавит и что на самом деле все девушки мечтают о белом платье и шикарном лимузине, а Катя не спорила.

Кристина сообщала об успехах своих воспитанников. Ромка говорил, практически не останавливаясь, правда, все еще непонятно. Казалось, ему хотелось выговориться за два года вынужденного молчания. Лиза училась на одни пятерки, была редактором школьной стенгазеты, в которую писала все заметки.

Однажды, в конце февраля, Вере позвонил Васильченко.

— Вера, привет, тут такое дело. Я рассказал кое-кому о твоем Арсении, и мы решили устроить что-то типа экспериментальной благотворительной школы для детей с синдромом Дауна. Сама понимаешь, дело это серьезное. Надо оформить кучу документов, получить необходимые лицензии. Мне хотелось заручиться твоим согласием — если ты готова возглавить такую школу, то с завтрашнего дня мои юристы займутся этим делом.

— Олег… — от волнения у Веры потерялись все слова. — Но я… Я даже не знаю… Смогу ли я?

— А почему не сможешь? Ты же хотела этого. Мне Катя по секрету рассказала о ваших детских мечтах.

— А деньги?

— Пусть тебя это не беспокоит. Главное — скажи: ты согласна? Потом обговорим подробно, сейчас мне надо только одно: да или нет. Ну? Помнишь, как ты сказала мне, когда мы познакомились? Какой будет твой положительный ответ?

— Положительный, — рассмеялась Вера.

Тем временем день открытия выставки неотвратимо приближался. Видя, как Ангелика разрывается между гостями и мужем с Арсением, Вера предложила ей переехать на оставшееся до выставки время в Берлин, поближе к художникам.

Но больше всего Вере хотелось вернуться домой. Она скучала по родным, обитателям Доброго дома, а особенно по Никите, письма которого в последнее время стали совсем короткими и напоминали скорее эсэмэски. Вера понимала, что он сейчас занят — работа над проектом вступила в завершающую стадию, программное обеспечение устанавливалось в офисе заказчика, и успешное окончание зависело не столько от профессионализма сотрудником «Ники», сколько от грамотности персонала «Посейдона».

Уже перед самой выставкой позвонил Олег, сказал, что они отказались от первоначального плана лететь самолетом и поедут на машине. Получится дольше, зато намного увлекательнее. Почти сразу после этого раздался звонок фрау Рильке. Она сказала, что заехать за Верой не успевает — у обоих художников начался предвыставочный мандраж. Арсению все не нравится, и Кузьмич, который лично занимается размещением картин и освещением, падает с ног. Поэтому воинственная Брунгильда [31] Героиня германо-скандинавской мифологии и эпоса, супруга нибелунга Гунтера, короля Бургундии. взяла руководство в свои руки. Ангелика сообщила, что забронировала Вере два номера в том же отеле, где планирует остановиться Олег, и завтра утром вышлет за ними с Вовкой Эрвина.