Людмила Гольдберг - Звезда Надежды

В свое время он закончил Кораблестроительный институт, и даже успешно, но работать инженером не стал, зарплата — 110 рублей — его не устраивала.

Так как в Советском Союзе все обязаны были трудиться, то и он, Вадим, числился инженером в какой-то конторе, толком сам не зная, чем там занимаются. Его зарплату получал кто-то из сослуживцев. Вадим считал, что для умного человека, с такой головой, как у него, всегда найдется стоящее дело. Вот, например, вошел в моду антиквариат — пожалуйста, стоит его только попросить — достанет любую вещь. Или сегодня вечером должны принести ему клеенчатые финские плащи, которых не купить в магазине, их сразу же можно будет сдать по 150.

Правда, на языке милицейских протоколов это называлось «спекуляцией», но Вадим был уверен, что занимается честным бизнесом. Ему еще ни разу не пришлось столкнуться с милицией или прокуратурой, хотя многие его друзья уже «отмотали» положенный срок по статье. Вадим этого не боялся, он считал, что в милиции тоже люди, и в случае необходимости он сумеет откупиться.

Дел на сегодня намечено было множество. С утра заскочить в медицинский институт, узнать, все ли в порядке с его подопечными, которых он устраивал туда, конечно, за приличную сумму. Потом заехать к старику Богустову, узнать, как здоровье. Вадим давно уже обещал его навестить.

Приняв душ и освежившись «Арамисом», Вадим сделал несколько глотков кофе, затем с удовольствием посмотрел на себя в зеркало, подмигнул улыбающемуся отражению и направился к выходу.

Погода для Ленинграда была великолепная. Наслаждаться бы жизнью, да надо деловому человеку уметь крутиться, «делать бабки».

— Ну, поехали, — сказал он сам себе.

«Волга» мягко подкатила к зданию института. У входа его уже ждал кто-то из родителей. Поздоровавшись, Вадим выяснил, что все прошло нормально. Его «протеже» в будущем, возможно, станет врачом, только это уж не его забота — продержится парень в институте или нет. Многих болванов устроил он сюда, но не все сумели закончить.

В коридоре толпилось множество юношей и девушек. Лица большинства из них сияли от радости. Покручивая на пальце ключи от машины, Вадим прошелся по коридору, разглядывая студенточек. Его внимание привлекла одна девушка. Большие серые глаза, наполненные слезами, устремлены в никуда, на лице, очень юном и привлекательном, написано неподдельное страдание.

«Обычная история», — подумал Вадим.

Он еще раз прошелся по коридору и еще раз посмотрел на девушку. Слезы текли по ее щекам. Она шмыгала носом. Вадим остановился, раздумывая, что-то в ней привлекало его. Он сразу понял, что девушка — неленинградка.

— Ну что, провалилась? — спросил он.

Та молча кивнула.

— Зачем же так расстраиваться, поезжай домой, а на следующий год попытайся снова, — предложил он.

— Мне некуда ехать и не на что, — просто ответила девушка.

Вадим уставился на нее, не понимая, как это — «не на что».

Он сам никогда не был в таком положении.

Девушка все больше нравилась ему. Огромные серые глаза, обрамленные длинными ресницами, красивый овал лица, длинные светлые волосы, заплетенные в косу. От девушки веяло какой-то чистотой, что-то волновало его в ней.

Простенькое платье с закрытым воротничком скрывало маленькую грудь. Хрупкое тело еще не знало мужских ласк. Вадим был в этом уверен. Его взору открывались худенькие, но чрезвычайно стройные ножки. Длинное платье закрывало колени, и Вадиму почему-то захотелось увидеть эту девушку в модной мини-юбке.

— Меня зовут Вадим, Вадим Стрижельский. А тебя? — спросил он.

— Матвеева Надежда, — тихо ответила та.

И тут, может быть впервые в жизни, ему захотелось просто помочь этому беззащитному существу.

— Ну что, Надя-Надежда, подумаем, как тебе дальше быть, — сказал он.

Девушка с сомнением и недоверием посмотрела на Вадима, не зная, как поступить. Смутившись, она отвела глаза в сторону.

«Как он сможет мне помочь? Никто не сможет мне помочь», — подумала Надя. И, глядя на улыбающихся счастливчиков, снова залилась слезами. Некоторые стали смотреть в их сторону.

— Ну хорошо, успокойся. Давай выйдем на улицу, — предложил Вадим.

Он взял ее за руку и повел как маленькую девочку. Надя покорно следовала за ним.

— Слушай, только ты не подумай ничего плохого, — начал Вадим, — побудь пока у меня, а потом придумаем, как тебе дальше быть… — но девушка не дала ему договорить, запротестовав:

— Нет, нет, я вас совсем не знаю.

— Потом узнаешь.

— Как это можно сразу пойти к незнакомому мужчине? — продолжала отказываться Надя.

— А что ты будешь делать, когда наступит ночь? Куда пойдешь? Есть у тебя знакомые? — спросил он.

— Нет, — ответила Надя.

— Где твои вещи?

— В общежитии.

И вот впервые в жизни Надежда сидела в машине. Еще вчера она с завистью смотрела на людей в «Волгах» и «Москвичах», а сегодня сама была среди этих счастливчиков!

С удивлением рассматривала она огромную квартиру Вадима. Дом, в котором Надя выросла, казался ей очень большим, он действительно был самым большим в деревне. Но размеры этой квартиры поразили ее. Вадим объяснил, что когда-то вся семья жила здесь, но потом родители умерли, и он остался один.

Посмотрев на часы, Вадим заторопился.

— Ну так, мне нужно бежать. Ты располагайся. Если что нужно тебе, сама поищи. В холодильнике найдешь что-нибудь поесть. Когда вернусь — не знаю, много дел накопилось, — сказал, уходя, Вадим.

Когда за ним захлопнулась дверь, Надежда решила обследовать квартиру и чем-нибудь заняться. Сейчас она стояла посреди гостиной и любовалась огромной люстрой, переливавшейся на солнце всеми цветами радуги. Девушка взглянула на мебель: очень похожую видела она в Эрмитаже, когда ходила туда на экскурсию. Если бы не беспорядок, царивший вокруг, можно было бы подумать, что она находится в музее.

На столе громоздилась посуда с остатками еды и недопитые бутылки — свидетельство вчерашнего застолья. На кухне тоже царил беспорядок. Она отворила окно, чтобы проветрить кухню, и выглянула во двор. Картина была нерадостной. Перед ней был двор-колодец, на дне которого стояли мусорные баки. Девушке сразу вспомнились ее деревенский дом, окно на кухне, из которого был виден сад с фруктовыми деревьями и ее любимый розовый куст. Наверное, он сейчас цветет. «Он всегда цвел в это время», — подумала Надя. Ее охватила тоска.

Она вернулась в гостиную, распахнула окно. Квартира сразу же наполнилась гулом машин. Надежда выглянула на улицу. Ей представилась совсем другая, более отрадная картина: множество машин проносилось мимо, толпы людей спешили по своим делам, словно хлопотливые муравьи. Забыв о шуме, Надя залюбовалась красивым зданием на противоположной стороне канала. Невдалеке виднелся собор. Неподвижная вода напоминала свинцовую массу.