Владимир Купрашевич - Последний звонок

Из последних сил он пытается сосредоточится на чем-то утешительном, но выдергиваемые эпизоды вызывают лишь унылое недоумение, неужто ради этого цеплялся, толкался, чтобы, в итоге, вот так ткнуться рожей в зеркало и зайтись от ярости – почему в один из бесчисленных дней не прервал эту утомительную, бессмысленную череду забот, потуг, неудач…

Правда, он знает почему. Потому что инстинкт словно ошейник держит его за горло, не дает сбежать. Горин осторожно крутит головой и… не чувствует его. Вот оно! Свобода! Он окидывает взглядом верхние трубы к сливным бачкам. Трубы на вид крепкие, правда они выше кабин и любой вошедший может стать свидетелем его приготовлений, а хуже всего помехой. Сделать все быстро вряд ли получится, но им уже овладела лихорадка нетерпения. Он нащупывает брючный ремень и одним движением выхватывает из петель. Прислушивается. Тишина. Метнувшись в кабину вскакивает на кромку унитаза, быстро перехлестывает ремень через трубу, пытается поймать пряжку, тянется, ловит и… внезапно оказывается на полу ударившись плечом о мусорное ведро и головой о перегородку. Проклятые ботинки соскользнули с глазурованного горшка. Конечно, надо было снять обувь… Полежав несколько секунд он слышит чей-то насмешливый голос. Кто-то интересуется, не надо ли помочь. Все, время потеряно. Он поднимается, садится на край унитаза и долго тупо смотрит на свои предательские ботинки, затем переводит взгляд на зажатый в ладони ремень, встает и вдевает его в брюки. У раковины умывается холодной водой, подставляет лицо под струю воздуха из электрополотенца. Воздух не подогретый и он долго ждет, когда кожа высохнет, стараясь ни о чем не думать, да это и не сложно – в голове где только что роились какие-то мысли пусто, словно в покинутом улье, шевелит ею и едва не вскрикивает от боли, с какой ошейник впивается в горло.

Он почти выскакивает в вестибюль стоит там некоторое время поеживаясь от недоумения и ужаса. Чего, собственно, он взбеленился?! Молодая, здоровая девушка испытывает естественную потребность в молодом же осеменителе, который сможет стать отцом ее детей, ради производства которых она и сама произведена на свет, и, может быть, станет ей спутником на долгие годы. Потому абсолютно естественно, что она покидает распустившего слюни старого клеща. Элементарная житейская логика и не в его власти идти поперек встроенной программы. Все это он всегда знал, но, вместо того, чтобы отпустить девчонку цеплялся за ее юбку. Наверное, со стороны, он похож на небольшого паучка, нечаянно поймавшего в свои коварные сети крупную, красивую муху. Слишком крупную и слишком красивую… Горин мотает головой, словно так можно избавиться от навязчивых мыслей и с трудом удерживает равновесие. Определенно он слишком много выпил.

В зале ресторана временное затишье. За их столиком никого нет. Теперь он совсем один. Наверное девицам, то ли студенткам, то ли путанам удалось-таки подцепить клиента. Хотя первый их претендент-геноцвале за столиком блондинки и уже пытается поймать ее колено. Девица по поводу его поползновений не имеет ничего против, но, старается сдерживать нетерпеливого инородца, поскольку обстановка исключает развитие событий. Значит не он. Военный тоже на месте – таращит осоловевшие глаза то на одну, то на другую из приглашенных дам. Вероятно перебрал. Тоже выход. Горин пытается угадать по какому сценарию могут развиваться события у этой троицы и эта уловка помогает ему не соскользнуть вновь в свои проблемы.

Появление официанта тоже кстати. Горин знаком приглашает его к столу. Тот, листая на ходу квитанции, подходит и почему-то озирается.

Николай Павлович вопросительно смотрит на него.

– Заказ делала дама. Платить будете вы?

– Да. Видимо расплачиваться буду я, – отвечает Горин и усмехается.

– Но, возможно она не ушла, – официант выдвигает из-за тарелки Веры гардеробный номерок.

– Это уже не имеет значения.

Официанту неинтересны его проблемы, и он сухо называет цифру. Николай Павлович, не вникая в обоснованность счета выкладывает деньги.

Гарсон слегка оживляется.

–Проследите, чтобы номерок не потерялся, – кивает Горин на гардеробную бляшку.

Официант на секунду задумывается, но тотчас соглашается.

– Хорошо.

Горин выпрямившись на стуле замирает на несколько секунд, словно собираясь нырнуть в бассейн с ледяной водой, затем резко встает и отправляется в вестибюль. Беснующаяся толпа танцующих клоунов заполнила все проходы и ему приходится постоянно увертываться от непредсказуемо скачущих тел. Он пробирается не поднимая глаз, заботясь лишь о том, чтобы ему не наступили на ноги…

В вестибюле он обнаруживает в отражении зеркал темноволосую соседку по столику. Она уже в светлой шубке, и шапке рыжего цвета.

– Вы уже уходите? – спрашивает она. – А-а…

– А Вера остается, – опережает ее Горин.

– Вот видишь, у меня есть интуиция, – слышит он голос сбоку и поворачивается в ту сторону.

Голос принадлежит сероглазой. Николай Павлович собирается спросить, причем тут интуиция, но задерживается взглядом на ее лице и забывает о своем намерении. Понять затуманенным разумом, что с ним происходит он не в состоянии, но что-то в ее облике заставляет его онеметь. Он сам не знает что именно. Может быть что-то из недавно перелопаченного прошлого? Может быть эта женщина уже была в его жизни очень давно и вернулась сейчас все такой же молодой и хочет спасти его? Он согласен на все. Пусть даже это будет свет в конце тоннеля.

– Это я сказала, что через десять минут вы уйдете из ресторана один. Прошло ровно десять минут.

– У вас наверное связь с нечистой силой, – бормочет Горин судорожно и безуспешно пытаясь развить тему, опутать ее словами, чтобы она не исчезла.

– Вы отшили всех наших поклонников, так что провожать придется вам, – откуда-то издалека слышит он голос темноволосой.

До него не сразу доходит, что ему бросили даже не соломинку, а подогнали плот.

– Ну да, конечно. Я возьму еще шампанского, – после

паузы осмысления спохватывается Горин и бросается обратно в зал.

Возвращаясь с бутылкой вина он даже не взглянул в глубь ресторана, потому что та женщина затерялась не там, а в мужском туалете. Это она соскользнула с кромки унитаза и растворилась в пространстве, вот только плечо почему-то ноет у него. А ее больше нет. Ему даже не пришлось делать над собой усилие, чтобы удержаться и не оглянуться на стойки гардероба, в которых приютилась ее шубка.

Темноволосая понятливо кивнув предлагает свою сумку под увесистую бутылку.

– Ну что ж, идемте, – снисходительно соглашается она на вопросительный взгляд Горина и выходит из освещенного угла и останавливается совсем рядом с ним. Теперь он понимает, откуда исходит ее энергия – глаза у всех в полумраке меняют окраску у нее остаются такими же, какими были в полосе света. Такими же они были у нее и там, за столиком – пугающе пронзительными.